Гарри подскочил. С его губ чуть не сорвалось: «Северус!», и он осекся, поняв, что не знает, как обращаться к лежащему перед ним человеку. На публике, правда, такой вопрос и не возникал.
– С возвращением, профессор, – подчеркнуто вежливо произнес Гарри и лукаво улыбнулся озадаченному Снейпу. – Похоже, ваши приятели доставили вам несколько неприятных минут?
– О-ох, – Снейп лег на спину и прикрыл глаза здоровой рукой. Больничная мантия была ему маловата, и Гарри заметил краешек Черной Метки (только хвост змеи), выглядывающий из-под задравшегося рукава. – Тут есть кто-нибудь, кроме мадам Помфри?
Гарри покачал головой.
– Нет, тут только мы трое. Я здесь уже несколько часов. Пару раз заходил профессор Дамблдор.
– Хорошо, – Снейп понизил голос так, что его нельзя было подслушать от двери. До Гарри дошло, что у мадам Помфри были веские основания поместить мужчину в самом конце палаты. – Я не смог передать тебя им, я с запозданием сообщил ему , что ты здесь… Последнее, впрочем, непредумышленно – я собирался сказать об этом Эйвери еще в день твоего прибытия, но уж слишком вышел из себя. А когда он закончил со мной, то передал меня Эйвери, чтобы тот меня просто избил – дополнительный удар по моей гордости, – Снейп скорчил гримасу. – Черт, как больно…
Мужчина сел, морщась при каждом движении, но взмахом руки остановил Гарри, попытавшегося помочь ему.
– Во время учебного года…
– Что?
– Ты не сможешь рисковать, сидя у моей постели.
– Понимаю, – неохотно согласился Гарри, вздохнул, сел на стуле поудобнее и задумчиво нахмурился. Снейп вопросительно взглянул на него.
– А я тебе одно зелье запорол…
– Только одно?
– Вроде так. Остальные два выглядят прилично, но стоит их проверить.
Снейп пристально взглянул на него, будто пытаясь оценить правдивость его слов. Гарри подумал, не пытается ли мужчина незаметно проникнуть в его мозг, и постарался как можно отчетливее представить себе два котла с успокаивающим зельем, сосредоточившись на цвете и консистенции варева.
– Молодец, – спокойно произнес Снейп.
Гарри зарделся от удовольствия.
Больше о зельях не было сказано ни слова. Мадам Помфри, заметив, что пациент проснулся, принесла ему несколько лекарств (одно Снейп категорически отказался принимать) и осмотрела его руку. Гарри отодвинул свой стул на пару футов и продолжил эксперименты с очками. Когда Помфри ушла, Снейп вновь уснул.
Глава 16. Детские воспоминания
Гарри успешно подогнал под себя очки и погрузился в чтение «Магических традиций Берега Слоновой Кости», как вдруг его отвлек посторонний звук. Он поднял голову. Снейп еще спал, дыхание его было ровным, большая часть порезов зажила. Оглядев комнату, Гарри увидел Ремуса Люпина, неподвижно стоящего в дверях. Мальчик отложил книгу и подошел к оборотню.
– Ты меня ищешь или пришел навестить его?
– Тебя ищу. Дамблдор хочет, чтобы ты зашел к нему, и просил убедиться, что ты придешь.
Гарри пригладил волосы. Он сегодня еще не причесывался, да и голова была жирновата – он так торопился утром в больничное крыло, что не принял душ, а ведь вчера большую часть дня пришлось провести в насыщенной парами лаборатории.
– Я хоть сполоснуться успею? – тоскливо протянул Гарри.
– Успеешь. Тебя ждут через час, так что используешь высушивающие чары, и все будет в порядке, – Ремус указал на дверь, Гарри кивнул и вышел из палаты. Ремус, к его удивлению, пошел за ним. Мальчик встревожился, насколько это сопоставимо с правилами, установленными Снейпом: они, конечно, идут в комнаты зельевара, но того ведь там нет!
По лестнице спускались в полном молчании – ни Гарри, ни Ремус не знали, что сказать. У коридора, ведущего в подземелья, оборотень заговорил:
– Гарри, все это… в газете – правда?
– Что «это»?
– То, как твои род… Дурсли обращались с тобой?
– Ну и что? – спросил Гарри, тяжело вздохнув. – Все это яйца выеденного не стоит, подумаешь, важность! Опасного в этом ничего не было.
– Значит, да? – мягко продолжил Ремус.
– Ну да, да, и нечего устраивать трагедию по этому поводу! – Гарри нахмурился и зашагал быстрее.
– Нечего устраивать трагедию по поводу того, что кого-то десять лет подряд запирают в чулане, – бесцветным голосом повторил Ремус.
– Послушай, – попытался объяснить Гарри, – чаще всего я мог выходить оттуда. Даже когда я был наказан, меня дважды в день выпускали в туалет. И вообще, у меня был замечательный чулан, туда даже матрас мой помещался, и кроватка моя там стояла, пока я маленький был, – они уже дошли до дверей Снейпа. Гарри остановился и взглянул на Ремуса. Оборотень, к его изумлению, разъярился еще больше. – До семи лет я даже в полный рост там стоять мог, – предпринял еще одну попытку Гарри.
– Мать твою! – взревел Ремус в ответ и рявкнул: – клянусь, если Дамблдор знал об этом, то я ему глотку перегрызу!
– Ты ему ничего не сделаешь! – взбеленился Гарри. – Дамблдор пытался защитить меня от Волдеморта как только мог. И вообще, что мы будем делать без него? – и он с тревогой взглянул на Ремуса, который сейчас действительно напоминал вервольфа-убийцу. Гнев на лице этого обычно мягкого и деликатного человека почему-то пугал больше, чем привычная ярость Сириуса.
– Гарри, но магглы так даже с военнопленными не обращаются!
– Но я ведь выжил, верно? Так что ничего страшного…
– Ты не имеешь права иметь детей.
– Почему?
– Если ты считаешь, что в этом нет ничего страшного… – голос Ремуса вновь напоминал звериный рык, и у Гарри мурашки побежали по спине. Он быстро прошептал пароль, дверь отворилась, Ремус рванулся вперед и вошел внутрь так быстро, что Гарри не успел даже ахнуть.
– Уходи! – потребовал мальчик.
– Дитя мое, мы не договорили. Я подожду. Иди купаться и подумай о том, что я сказал.
– Значит, подожди в коридоре! Это комнаты Снейпа, и он не хотел бы, чтобы ты заходил сюда!
Ремус пожал плечами; гнев и грусть на его лице сменились озорной улыбкой.
– Он не учует меня, Гарри. Мойся спокойно. Обещаю, что беспорядка после себя не оставлю.
– Нет, – сердито ответил Гарри. – Тебе нечего здесь делать, Ремус, – оборотень дернулся, как от удара, но Гарри уже понесло. – И ты это знаешь, так же как и я. Снейп очень замкнутый человек, и я не позволю, чтобы ты копался в его вещах, пока я буду в душе. Так что прекрати ершиться и уходи.
Ремус сделал несколько глубоких вдохов.
– Гарри, – очень серьезно сказал он, – нам нужно поговорить.
– Нет, это тебе нужно поговорить. Ты хочешь сказать мне, насколько ты возмущен, и спросить, не можешь ли ты чем-нибудь помочь мне – теперь, когда все уже в порядке.
– Я не считаю, что теперь все в порядке, – мягко заметил Ремус.
– И зря, – упрямо заметил Гарри и вздохнул. – Послушай, давай поговорим позже, ладно? Я обязательно найду время. Но здесь и сейчас мы говорить не будем.
Ремус изо всех сил сжал челюсти.
– Согласен, – выдавил он с видимой неохотой. – Не забудь о завтрашнем ужине, – с этими словами мужчина вышел из комнаты. Гарри подождал, пока его шаги стихнут за поворотом, и наложил на дверь новый пароль – чуткий слух оборотня наверняка уловил его давешний шепот.
Вымывшись и причесавшись, Гарри попытался выбрать в своем скудном гардеробе подходящую одежду. По предложению Северуса он выбросил все тряпье, унаследованное от Дадли, оставив лишь мешковатую байковую рубашку, в которой очень уютно себя чувствовал. Оставил он и джинсы Рона, неохотно пообещав, что не будет выходить в них из комнаты, за исключением оказии встречи с семьей Уизли; по поводу этой оговорки они так и не пришли к соглашению. Взглянув на ненадеванную красную мантию, Гарри решил, что она будет смотреться слишком претенциозно на обычной встрече с директором. «Надену ее на завтрашний ужин», – пробормотал он и потянулся за зеленой. Было слишком жарко, чтобы надевать и мантию, и брюки, но Гарри никогда не мог ходить в мантии на голое тело, хотя его соседи по спальне, выросшие в волшебном мире, часто так поступали в теплые месяцы. В качестве компромисса он натянул длинные хлопковые трусы, напоминающие велосипедные шорты, и длинные носки, чтобы не были заметны голые ноги, и обулся в новенькие туфли, сверкающие как зеркало. До назначенного времени оставалось еще десять минут, так что он как раз успевал спокойно дойти до кабинета директора, не взмокнув по дороге.
