После занятий Гарри задержался, чтобы подождать Рона и Гермиону. Ремус, отвечающий на какой-то вопрос Джастина, даже не взглянул в его сторону. Рон и Гермиона заметили это, но ничего не сказали.

За обедом Рон тоже молчал. Они опять сели втроем – Гермиона в середине, Рон и Гарри по бокам. Когда наспех запихнувшая в себя еду Гермиона убежала в библиотеку, Рон поднялся и сказал: – Надо бы сегодня на урок пораньше пойти. Гарри, ты идешь?

Пораженный Гарри вскочил на ноги: – Э-э… конечно. Я уже все.

Он достаточно неловко себя чувствовал, когда спешил вслед за Роном к выходу из Большого зала.

Рон ждал его снаружи. День был прохладный, но солнечный и безветренный и запахнувшемуся в теплую мантию Гарри холодно не было. Рон, который, несмотря на быстрый рост Гарри, по-прежнему был намного выше, широко и быстро шагал вперед, и Гарри приходилось почти бежать следом, чтобы не отстать. Дойдя до кромки воды, рыжик резко остановился.

– Они вчера разрешили тебе остаться.

Это прозвучало довольно горько. Гарри постарался смягчить голос, как только мог: – Почти на все время. Наверно, профессор Дамблдор решил, что мне нужно знать, как они собираются решать мои проблемы. Большую часть из них, по крайней мере.

– Ну… это хорошо, – Рон нахмурился. – Я тоже хотел остаться.

Гарри пожал плечами и огляделся: – Речь же идет об опеке надо мной, не над тобой. Слушай, не стоит об этом здесь разговаривать. Встретимся сегодня в моем уголке?

Рон покачал головой, вытащил палочку и очертил полный круг, прошептав: «Include *^{note 15}» .

На траве вспыхнуло голубое сияние, и они оказались окружены полупрозрачной голубоватой стеной.

– Это что?

– Защитное заклятье. За эту стенку ничто и никто не проберется, и никто ничего не услышит. Но надолго ее не поставишь – воздух внутри закончится, – Рон с шумом перевел дыхание. – Со вчерашнего вечера я места себе не нахожу, – лицо рыжика приняло глубоко несчастное выражение. – Из-за… профессора Снейпа.

– Ну и?

– Просто дико было видеть, как ты… как ты разговариваешь с ним так. Будто ты… будто вы понимаете друг друга.

Гарри медленно кивнул: – Он действительно меня понимает. Я с ним жил…

– Ты что?! – взвыл Рон.

Гарри нервно переступил с ноги на ногу.

– В его комнатах. Когда я попал сюда после смерти Дурслей, Дамблдор велел ему забрать меня к себе.

– Вот же ужас!

– Нет, в том-то и дело. Ничего ужасного тут не было. Правда, первую неделю было тяжеловато, но… у нас нашлось, о чем поговорить. Он позволил мне помогать ему в лаборатории. Иногда мы вместе ели. Моя мама написала ему письмо и попросила заботиться обо мне, вот он и заботился, – Гарри слегка улыбнулся. – Не то чтобы он так уж умел это делать, но он старался, хоть и сказал, что не станет, – видя, что во взгляде Рона не было злости, лишь растерянность, Гарри продолжил: – А когда начался учебный год, мне жутко не хотелось возвращаться в Гриффиндорскую башню и еще больше не хотелось прикидываться, что мы по-прежнему ненавидим друг друга. Мне так иногда хочется спуститься в подземелья и спрятаться в своей комнате. Там я могу быть самим собой, и мне не нужно притворяться.

– У тебя есть там своя комната?

– Ага, – мечтательно улыбнулся Гарри. – Дамблдор добавил туда зачарованное окно – из него вид, как из Гриффиндорской башни почему-то, и нет ощущения, что ты под землей. И огромный подоконник, на котором здорово сидеть и читать или просто думать. А если я открываю дверь, то вижу, как Северус идет на кухню, – он остановился и прикусил губу. Рон вытаращил глаза.

– Ты не подумай, что мне не нравится в Гриффиндоре, – зачастил Гарри. – Я люблю свой факультет. Но у меня здесь слишком много обязанностей. Я должен быть героем. Я должен быть квиддичным капитаном. Я должен быть одним из самых знаменитых студентов-старшекурсников, но при этом не зазнаваться, – он умолк. – Поэтому время от времени мне хочется оставить это все и сбежать.

– Никто из нас не может сделать этого, дружище, – немедленно возразил Рон. – Мы все здесь, а наши семьи далеко. На время занятий факультет – это наш дом.

– Это так, – кивнул Гарри. – Просто понимаешь, до этого у меня никогда не было настоящего дома или кого-то, кто заботился бы обо мне. Так что месяц, даже чуть меньше, – это не так уж много.

– Так ты считаешь, что он заботится о тебе?

Гарри пристально взглянул на друга:

– А ты как считаешь?

Рон сжал губы, словно стараясь удержать рвущиеся с языка слова. Несколько секунд он не говорил ни слова, потом громко сглотнул и признался: – Похоже, что так, – потом зло скривил рот: – Насколько он вообще способен на такое, – гнев рыжика наконец прорвался наружу, и он выпалил: – Слизняк, убийца, поганый Пожиратель Смерти… – Рон запнулся на секунду, – ублюдок!

Гарри покрепче сжал челюсти. Когда первый приступ гнева прошел, он холодно заметил: – Я не стану тебя уверять, Рон, что он сама доброта. Это не так. Да, он был убийцей – но он перешел на нашу сторону. Он обманывает, да. Но сейчас он занимается этим ради нашей же пользы.

Рон почесал затылок:

– И все равно – я не понимаю .

– Да и я тоже, – вздохнул Гарри. – Ты просто поверь мне, хорошо? Он не меняет меня в худшую сторону и все такое.

– Ты как раз здорово изменился – и не в лучшую сторону.

– Он тут не при чем. Просто все сразу навалилось…

Рон кивнул и расправил плечи:

– Знаешь… я попробую, ладно?

– Спасибо.

Рыжик нахмурился и вновь вытащил палочку.

– Одна радость, что мне больше не нужно ходить на зелья, а то бы я на него непременно наорал, – Рон взмахнул палочкой, убирая заклятье. Стена колыхнулась, но не исчезла. Рон попробовал снова. Убрать стену удалось лишь с третьего раза. – А теперь пошли к Хагриду.

Глава 64. Поддерживая иллюзии

Взыскание было ужасным. Северус без лишних разговоров отобрал у Гарри сигареты, а потом отправился вместе с сыном к Филчу и объявил сквибу: – Мистер Филч, Поттер должен отработать наказание под вашим присмотром.

Гарри уже решил, что вечер пошел насмарку, но после того, как он все закончил, Филч, вместо того, чтобы отпустить его, отвел его к кабинету зельевара.

– Ну, и как наказание? – губы зельевара искривились в легкой улыбке. – Достаточно неприятное, надеюсь?

– Очень. Пивз развел жуткую грязь в мужском туалете на третьем этаже, и мне пришлось ее вычистить, – улыбнулся в ответ Гарри. – Филч вечно проклинает Пивза, но боюсь, что он бы просто пропал без этого полтергейста.

– Весьма возможно, – нахмурился Северус. – Но я думал, что тебя накажут посерьезнее. И если я тебя еще раз поймаю, то обязательно это устрою.

Гарри уставился в стенку. «Это уже слишком, чтобы держаться, как ни в чем не бывало»: – Хорошо, сэр.

– Приходи завтра.

– Что?

– Приходи ко мне. Используй порт-ключ. Разве ты не хочешь услышать мое мнение по поводу новой одежды?

– Хочу, – Гарри понял, что отец заметил его изумление, и постарался проиграть как можно изящнее: – С радостью.

Во вторник, сразу после ужина, Гарри юркнул в спальню и принялся одеваться. Отложив бордовые брюки и черные ботинки, он задумался: какую рубашку выбрать? Малиновая не пойдет – разные оттенки красного плохо сочетаются. Можно надеть зеленую, но тогда он будет похож на рождественский венок. Оставались черная и золотая. Посомневавшись немного, Гарри решил, что бледно-золотая подойдет лучше всего – темно-бордовая накидка приглушит ее блеск. Он уже оделся и собирался взять свою сумку и порт-ключ, когда за его спиной послышался звук открываемой двери.

– Это что еще за фигня?

Гарри быстро обернулся. Полы накидки взмыли вверх и опустились мягкими складками. Ощущение ткани, касающейся икр, было странным, но довольно приятным. В дверях стоял Рон и потрясенно таращился на Гарри.