– Мы идем ужинать, – холодно вмешался Снейп. – Некоторые люди перед этим переодеваются, мисс Тонкс. Садитесь, мистер Поттер.
Гарри отважился подмигнуть Тонкс, ухмыльнувшейся в ответ, и послушно уселся в конце стола. Тонкс сидела с противоположной стороны, рядом с Дамблдором. Во время ужина она сообщила, что подозрения с Гарри сняты, но его еще могут вызвать для формального допроса.
– А когда Фадж собирается сообщить об этом маггловскому министру? – спросил Снейп.
– Он утверждает, что министерство работает над этим, – встревоженно ответила Тонкс, – но проблема в том, что никто толком не знает, в чьи обязанности это входит, так что вопрос пока остается открытым.
Глава 14. Напряжение и скука
– Ты вчера сказал, что тебе скучно.
Гарри с подозрением взглянул на Снейпа. Дни тянулись довольно монотонно, но позавчера он хотя бы ходил в Хогсмид. Не то чтобы он так уж любил скучать, но бывают вещи и похуже.
– Хочешь попробовать мне помочь кое с какими простыми зельями? – предложил Снейп.
– С какими?
– Заживляющими, перечными, успокаивающими… К болеутоляющим и сонным зельям я тебя не подпущу.
– А для чего их варить? «И можно ли мне взять немного? Я уже устал от того, что все болит».
Снейп фыркнул.
– Через две с небольшим недели школу наводнит толпа недисциплинированных студентов, усиленно возобновляющих старую дружбу и вражду – особенно вражду. Первая неделя занятий – одна из трех недель в году, наиболее богатых стычками. Поппи хочет пополнить свои запасы.
– Так вы этим заняты все время?
– Есть еще парочка особых дел, – прежде непривычно спокойное лицо Снейпа исказила горькая усмешка. – По одному для каждого из моих господ.
«Дамблдора и Волдеморта», – подумал Гарри и спросил: – Они связаны между собой?
– Всегда, – поднялся Снейп. – Но эта работа к тебе не относится, Гарри. Ты едва ли способен варить экспериментальные зелья. Более того, к этим зельям я вообще никого не подпущу.
Гарри передернуло.
– Послушайте, – хрипло сказал он, – если хотите, чтобы я вам помог – прекратите оскорблять меня. Вы не знаете, хорош ли я в зельях, – Снейп угрожающе взглянул на него, но Гарри уже понесло. – Если честно, я сам этого не знаю. Вы вечно позволяете слизеринцам портить мои зелья, и вы не объясняете ученикам, воспитанным магглами, и половины того, что они должны знать. Большую часть времени на ваших занятиях я настолько зол, что не способен ничего запомнить.
Снейп нахмурился и перегнулся через стол, угрожающе наклонившись чуть ли не к самому носу Гарри.
– Значит, учись владеть собой, – прошипел он и добавил, уже в полный голос: – потому что если ты способен на что-то лишь при благоприятных обстоятельствах, ТЫ НЕ СПОСОБЕН НИ НА ЧТО!
– Давайте не будем об умении владеть собой, – скрестил Гарри руки на груди.
– Я могу выполнять свою работу вне зависимости от настроения!
– Ну и замечательно. Вот и выполняйте, – Гарри вскочил и рванулся к двери.
– А ты чем собираешься заниматься? Сидеть весь день в комнате и дуться?
– Поднимусь на Астрономическую башню, выкурю сигарету и займусь гаданием по облакам, – рявкнул Гарри, обернувшись.
– И через десять минут взвоешь от скуки, – победно ухмыльнулся Снейп.
– Все лучше, чем слушать вас, – огрызнулся Гарри, остервенело роясь в сундуке. Он не курил с первого дня прибытия в Хогвартс, и сигареты оказались на самом дне, заваленные другими вещами.
– Что ж, когда надоест, сможешь найти меня во втором кабинете по левую руку, – предложил Снейп, овладевший собой сразу же, как только Гарри вышел из себя. – И учти, Гарри, я доверяю помогать мне в серьезных экспериментах лишь пяти ученикам, так что это – не оскорбление.
– Все пятеро, конечно, семикурсники-слизеринцы? – предположил Гарри, садясь на корточки с найденными сигаретами в руках и не обращая никакого внимания на бардак, оставленный в сундуке.
– Мистер Малфой из Слизерина, два семикурсника и пятикурсник из Рэйвенкло и… мисс Грейнджер, – назвав последнее имя, Снейп скривился так, будто надкусил лимон.
Гарри взбесился. Значит, Снейп считает Гермиону одной из пяти лучших своих студентов?
– Спорим, у вас духу не хватит ей об этом сказать! – заорал он.
– Мне и не нужно ничего ей говорить – она сама прекрасно об этом знает.
Гарри подошел вплотную к Снейпу и заметил, что тот уже не столь пугающе высок. Мальчик вытянулся настолько, что ему было достаточно лишь немного запрокинуть голову, чтобы заглянуть Снейпу в глаза.
– Вы трус! – выпалил он. – Вы все еще боитесь восхищаться грязнокровкой.
С этими словами Гарри развернулся и бросился к двери, надеясь, что Снейп не заметил, насколько тяжело ему далась последняя фраза. Тот ничего ему не ответил. Гарри выскочил в коридор, дошел до поворота и побежал.
Выкурив две сигареты, Гарри вгляделся в легкие облака и подумал, что десять минут – слишком оптимистичное предположение. Гадать по облакам ему не хотелось, в голове проносились разные мысли: может ли он вспомнить компоненты базового успокаивающего зелья, действительно ли от него настолько паршиво пахнет и что на самом деле думает о нем Снейп.
Северус не мог ни пошевелиться, ни даже вздохнуть после того, как мальчик выскочил за дверь. «Вы все еще боитесь восхищаться грязнокровкой». Про себя он вынужден был согласиться с этим и почувствовал знакомые угрызения совести, поднимавшие голову всякий раз, когда он говорил с мисс Грейнджер, преуменьшая ее несомненные достижения или высмеивая ее помощь менее подготовленным одноклассникам. Снейпа восхищало ее понимание материала, уверенность ее рук, ее глазомер и способность к методичной работе даже под градом его насмешек. Она не была красавицей, в отличие от Лили, и голова ее была забита всякими глупыми идеями, над которыми так легко было насмехаться. Никому бы в голову не пришло обвинить его в нездоровом увлечении этой ученицей, и, положа руку на сердце, он спокойно мог остановиться у ее стола и сказать «Молодец».
Можно было с легкостью оправдать себя тем, что он не имел права рисковать своим положением Пожирателя Смерти перед детьми своих «соратников», но это оправдание не имело смысла до возрождения Волдеморта. Чуть честнее было бы признать, что девочка не слишком нуждалась в похвалах – ее достаточно хвалили другие учителя, и она привыкла к этому; девчонка была на диво усердна. Но если немного подумать, это тоже не оправдание. Просто его злил подобный талант в магглорожденной, а то, что такое бесцветное, смешное создание напоминало ему Лили, бесило его еще больше.
«Вы все еще боитесь восхищаться грязнокровкой». Но Гарри… Гарри никогда не произносил этого слова, даже цитируя кого-нибудь, Северус готов был поклясться в этом. И, тем не менее, произнес, но это не было ни насмешкой, ни цитатой – мальчиком двигал гнев. Он злился на Снейпа, не на девочку, но этого было достаточно, чтобы оскорбить ее. Подобное слово из уст Гарри отчего-то ранило Северуса даже больше, чем весь остальной разговор; он не понимал почему. Хотя если бы Гарри попал в Слизерин, подобные слова срывались бы с его языка непроизвольно; сам Северус до сих пор иногда употреблял это слово в частных разговорах.
Он закрыл глаза и потер переносицу. Мигрени ему сегодня не миновать. Он решил, что подниматься на Астрономическую башню не имеет смысла – он только лишний раз убедится, что не умеет просить прощения. Кроме того, ему действительно нужно было работать над лечебными зельями.
Северус уже начал добавлять во второй котел ягоды омелы, когда дверь за его спиной приоткрылась. Бросив взгляд на полированную стенку серебряного котла, сияющую как зеркало, он увидел в проходе Гарри, в брюках и рубашке, но без мантии. На сердце странно потеплело. «Я не буду злорадствовать».
