– Но он же в Ордене!

– Петтигрю тоже был в Ордене.

– Люпин – не Петтигрю!

– Нет. Люпин – оборотень.

– Только в полнолуние! – Гарри осекся. В конце концов, Снейп уступил, и не стоило сердить его дальше. – Договорились. Я всегда буду предупреждать вас, где и когда мы встречаемся, но если мы столкнемся случайно…

– В этом случае немедленно возвращайся в мои комнаты или ступай в кабинет директора. Если он пойдет с тобой, можешь говорить с ним, но никуда с ним не заходи.

– Отлично! – огрызнулся Гарри. – Но, по-моему, это лишнее. Люпин любит меня.

– Люпин любит сына Джеймса , – резко ответил Снейп и спустя мгновение безжалостно добавил: – а, может, просто симпатичных черноволосых мальчиков, – и он впился в Гарри глазами. – Ты принимаешь мои условия?

Смущенный Гарри кивнул. «Симпатичных черноволосых мальчиков?»

– Тогда можешь общаться с оборотнем. На этих условиях, – заключил Снейп и вышел из комнаты. Мантия черным облаком вилась за его спиной.

Гарри посмотрел ему вслед, ничего не понимая.

«Симпатичные черноволосые мальчики… Да это просто бред! – он выругался про себя. – Дамблдору, конечно, до смерти нужен хороший учитель по ЗОТИ, но он никогда не взял бы на работу человека, соблазняющего своих учеников!»

И тут он понял еще одну вещь.

«Снейп не думает, что Люпин меня убьет. Он боится, что тот станет ко мне приставать… и все такое, – Гарри рассмеялся в голос. Звук странным эхом отразился от стен. – Это профессор Люпин-то?! Какая чушь!»

Глава 12. Степень вины

После легкого обеда (первого обеда, весело подумал он) Гарри решил выпить чаю. Сняв котелок с крючка, он наполнил его водой, подвесил над очагом и зажег огонь заклинанием Incendio . Пока он любовался огнем, до него дошло, что при нем, в отличие от вчерашней дуэли, не было никого из взрослых, а значит, заклятье является незаконным.

«Я в Хогвартсе, – успокаивал он себя, – и никто не обратит внимания на лишнее заклятье».

Однако беспокойство не унималось, и Гарри пообещал себе, что на будущее он будет осторожнее, даже если на сей раз все обойдется.

Положив в чайник две столовые ложки чая, он отправился исследовать кухню. В шкафчике с чаем был небольшой, но странный набор специй: ямайский перец, гвоздика, мускатный орех, два разных вида корицы, нарезанные неровными полосками, анис, семена фенхеля, еще какие-то семена, черные и маслянистые, по виду напоминающие мышиный помет, но с приятным, сладким запахом, семена, пахнущие кэрри, и что-то, по запаху напоминающее горчицу… Трав тут не было. Рядом с семенами лежали черная керамическая ступка с пестиком и кусок кисеи для отцеживания. Гарри закинул в рот семечко фенхеля и перешел к другому шкафчику.

Там хранились крупы – ячмень, просо, рис, овсянка и что-то вроде пшеницы, – два вида муки, сахар, патока и какие-то порошки. В следующем шкафчике нашлись ингредиенты для зелий (в том числе и ядовитые), мерные стаканчики и пипетки и несколько пузырьков с готовыми зельями. Гарри порадовался, что взял фенхель, который было легко распознать, а не соблазнительные черные семена, напоминающие мышиный помет. В следующем шкафчике царил холод, и Гарри про себя назвал его волшебным холодильником. Там обнаружились непочатый пакет молока, скисшие сливки и пять забитых потрошеных кротов, аккуратно лежащих на спинках в ряд.

– И даже думать об этом не хочу, – пробормотал Гарри и отправился к последнему шкафчику. Там оказались два луженых котла (к счастью, пустых), три тарелки, четыре миски, чашки, блюдца, стаканы, вертел, щипцы, ложки и прочая кухонная утварь.

«Значит, он все-таки готовит, – подумал Гарри, – но редко, разве что когда собирается отравить кого-нибудь, – тут он вспомнил про кисею. – И, похоже, он сам варит себе глинтвейн».

Налив в заварочный чайник закипевшую воду, он собрал посуду с потемневшего от времени стола и, лишь вымыв ее, понял, что мог обратиться к домовым эльфам.

– Бьюсь об заклад, они будут оскорблены, – проворчал Гарри, споласкивая тарелку. Он вытер руки, налил себе чая и добавил немного молока, изо всех сил стараясь не обращать внимания на мертвых кротов; отнес чай в гостиную и уселся на краешек дивана. Держа чашку в руке, Гарри осмотрел комнату.

«Интересно, куда мне можно сунуть нос, чтобы не рассердить его, – мелькнуло в голове. Он бросил взгляд на книжный шкаф у противоположной стены, но названий книг отсюда было не разглядеть. Голова от напряжения разболелась еще сильнее. Гарри перевел глаза на закрытую дверь, явно ведущую в спальню Снейпа. – Нет! Я к ней и приближаться не стану!»

Дверь в ванную была слегка приоткрыта. Гарри уже заходил туда, но лишь по необходимости. «Потом туда. Мне все равно нужно выкупаться». Мальчик пощупал обгоревшую шею. Прикасаться было уже не больно, но все еще неприятно, значит, мочалкой не воспользуешься, но вымыться можно – если вода не будет слишком горячей.

От входной двери донесся странный звук – будто кто-то ударился об нее или уронил рядом с дверью стопку книг. Гарри подскочил к выходу.

– Кто там?

Никто не ответил. Гарри осмотрелся и заметил на косяке маленькое зеркальце. К его вящему удивлению, в нем отражалась не комната, а наружный коридор. О дверь билась сова; на секунду он испугался, что Министерство засекло его заклятье и его исключили, но потом узнал Свинристеля. Гарри открыл дверь, и щебечущий комок перьев ударил его в лоб.

– Здорово, Свин.

Заманив Свина в кухню (там было меньше шансов что-нибудь разбить), он налил совенку воды, уселся за стол и распечатал письмо Рона.

Дорогой Гарри,

Надеюсь, что Свин сумеет разыскать тебя. Что случилось с Дурслями? Я на секунду не поверил, что это ты их убил (хоть и не винил бы тебя, если бы ты это сделал, дружище!). Когда увижусь с Перси, наложу на него все заклятья, которыми мы когда-либо угощали Малфоя, а потом еще добавлю! Видел бы ты маму – сегодня утром был полный ужас. Она приготовила Перси такой вопиллер, что я и представить себе не мог, но не отправила, а написала другое, вполне любезное письмо – дескать, она согласна с его решением не считать себя больше членом нашей семьи (а когда мама вежлива и не кричит в гневе – это чертовски плохой признак), потом отослала письмо Перси и совсем расклеилась. Джинни носит ей чай, обнимает за плечи и собирается обхаживать, пока не вернется папа.

Неужели Дурсли действительно с тобой так обращались? Ты мне этого не рассказывал, но, с другой стороны, ты и о решетках на окнах не говорил, а я их видел собственными глазами, а значит, ты умалчивал о многом. Ясно, что ты не любишь вспоминать об этом месте, но я тебя слишком хорошо знаю, чтобы поверить газетным бредням.

Сможешь – черкни мне словечко, чтобы я знал, что с тобой все в порядке. Да и мама успокоится.

Ты что-то выяснил о том, что беспокоило тебя на прошлой неделе? Боюсь, что мама говорила об этом с Дамблдором, но тот сказал, что совершенно точно знает, кто твои родители.

Всего хорошего,

Рон

Гарри нахмурился. С тех пор как Снейп появился у Дурслей, произошло столько событий, что мальчик совсем забыл, с чего все началось. Ему припомнились слова Снейпа о том, что случится, если его любопытство дойдет до Волдеморта. И чертовски плохо, что миссис Уизли так расстроилась из-за него, пусть он и не виноват в этом. Подумав – Свин в это время нарезал круги по комнате, громко щебеча и отчаянно мешая, – он написал ответ.

Рон,

Естественно, я не убивал Дурслей! Я к тому времени уже удрал и о том, что случилось, узнал позже. Вообще-то это и правда выглядит подозрительно. Я в безопасности (насколько это возможно для меня) и уже связался с Дамблдором.

Жаль, что вы расстроились, но, может, и к лучшему, что твоя мама, наконец, все поняла насчет Перси. Чем больше я думаю о нем, тем больше удивляюсь, что он не попал в Слизерин. С его-то амбициями!