– Если он считает, что до этого с тобой было справляться легко, то он тебя совершенно не знает.

– Именно это и сказала ему Макгонагалл – только более деликатно, – расхохотался мальчик.

– Значит, решили – ты снова наденешь маску.

Гарри кивнул, но выражение его лица было не слишком обнадеживающим.

– Самое главное – войти внутрь, тут они правы. Если меня перехватят у двери и начнут выяснять, как и что, кто-нибудь может успеть предупредить Фаджа. Тогда он сможет отложить слушание до конца судебной сессии и за это время что-нибудь придумать.

– То-то будет забавно посмотреть на их лица, когда ты войдешь в зал суда и маска растает, – ухмыльнулся Северус.

– И еще забавнее, когда они поймут, что я – действительно я! Только ее жутко неприятно надевать – может, мы все же могли бы воспользоваться маскирующими чарами?

– Это, конечно, проще, но едва ли безопаснее при сложившихся обстоятельствах. Некоторые авроры способны распознавать маскирующие чары, как правильно напомнил нам Шеклболт, – пожал плечами зельевар. – Радуйся хотя бы тому, что снимать маску тебе не придется – чары, наложенные на зал суда, сами об этом позаботятся.

Какое-то время оба молчали; Гарри задумчиво возил по подставке чайник.

– А Ремус рассказал тебе, почему он в ту ночь вышел из своей комнаты?

Явно смутившийся Северус кивнул:

– Да. Утром, когда ко мне пришел директор и мы разговаривали. Сказал, что увидел в окно, как кто-то из студентов выходит из здания, но не смог разобрать, кто именно – для оборотня это не так просто. И он испугался, что это ты.

– Вот оно что. Но разве его дверь…

– Его дверь специально зачаровали так, чтобы она открылась, когда он к ней подойдет – один из вол… из этой группы. Ремус, конечно, сообщил об этом Дамблдору… но все же выпросил у него позволение оставить все как есть – на случай, если придется тебя защищать.

– Вот как, – Гарри смущенно поерзал. – Ну, хорошо.

– Гарри…

Северус неожиданно замолк. Гарри повернулся к отцу:

– Да?

– Я не думал, что ты так легкомысленно отнесешься к необходимости оказаться перед толпой перепуганных и, возможно, рассерженных незнакомцев. Это на тебя не похоже.

Мальчик даже опешил.

– Ты имеешь в виду Уизенгамот? Когда я окажусь перед ними без маски? Ты думаешь, что мне не должно это казаться смешным?

– Именно. Не забудь, что благодаря расширенному действию Genio , ты наложил ослабляющее заклятье не менее четырех раз. Это не может не привести к определенным последствиям.

– Ой, – Гарри попытался понять, чувствует ли он себя как-то иначе. – Нет, не думаю… мне никем не хочется командовать.

– Не в том дело. Обычный эффект – попросту наслаждаться чьим-то вниманием. Это ведь тоже своего рода могущество. Но ты должен попросту осознавать это свое желание. Преодолеть его – в той степени, в какой ты захочешь, – это уже следующий этап.

– В той степени, в какой захочу? – резко переспросил Гарри.

– Я к тому, что не стоит поражаться и нервничать, если ты вдруг заметишь, что держишься в больших компаниях куда свободнее, чем раньше.

– Я это учту, – после долгого молчания мальчик кашлянул.

– Итак, это все, или еще что-нибудь плохое случилось?

– Плохое?

– Ты постоянно хмуришься – с того момента, как я пришел.

– Я просто не думал… – Северус с трудом удержался от того, чтобы сказать «не думал, что пытки и бессонница так на меня подействуют». – Я… очень занят, – он встал. – Я… мне надо работать.

Гарри тоже поднялся, но вместо того, чтобы попрощаться, твердо произнес:

– Я тебе помогу.

– Это очень сложные зелья, Гарри.

Сын упрямо набычился, но потом все же улыбнулся:

– Которые, тем не менее, требуют достаточно простых действий – резать, мешать, следить за временем… да и вообще, я только-только пришел.

Северус заколебался. Позвав сына к себе, он предполагал, что Гарри останется с ним подольше, однако не ожидал, что события вчерашнего вечера настолько на него подействуют, да еще придется снова варить зелье, помогающее противостоять дементорам, и антидот к нему тоже. Он не смог защитить все семьи, подвергшиеся нападению, хоть газеты и умалчивали об этом, уделяя особое внимание нападению оборотней – Волдеморт, без сомнения, рассчитывал именно на это. А в четверг могут быть новые нападения…

– Если не возражаешь.

– Если б я возражал, я бы не предлагал, – усмехнулся Гарри. – Неужели ты считаешь, что я предпочел бы лечь спать?

– Я бы предпочел.

Мальчик задумчиво оглядел отца:

– Да уж. Судя по твоему виду, тебе бы не помешало поспать.

Северус, пытаясь скрыть смущение, резко повернулся и вышел из комнаты, направившись в лабораторию. Гарри, к его облегчению, не стал расспрашивать подробнее – просто накинул на себя мантию-невидимку и неслышно последовал за ним. В лаборатории, глядя, как мальчик четко выполняет его указания, Северус подумал, что полгода назад высмеял бы любого, посмевшего сказать ему, что Гарри обладает такими способностями к зельеварению.

Зельевар занялся противодементорным зельем. Усталость не исчезла, но работая, он ощущал ее меньше. Знакомые движения, удовольствие от собственного умения позволяли отвлечься от обыденных забот. Он был полностью погружен в мысли о зелье, когда Гарри заговорил с ним:

– Ну, так что все-таки случилось?

– Случилось?

– У тебя вид – краше в гроб кладут, и ты явно хотел, чтобы я ушел. Почему?

– Мой Лорд… подозрителен.

– И что это значит? Он… тебя пытал?

Северус запнулся. Зелье в котле стало грязно-белым, точно брюхо дохлой рыбы, – лишь кое-где поблескивали черные точки.

– Да.

– Скоро это закончится, – пробормотал мальчик, помолчав.

– Отчасти.

Гарри скривился:

– И тогда придется беспокоиться о Метке.

– Да. Некогда я отдал ему себя целиком, и плата за измену будет велика.

Какое-то время оба работали в молчании. Северус оставил зелье кипеть на огне и взялся за антидот, в который, как и в зелье Coeur de Lion нужно было добавлять грифонью кровь – редкий, дорогой и совершенно непредсказуемый ингредиент – хоть и совсем немного. Осторожно влив пару капель, он добавил в зелье цветки дицентры, и оно почернело, приобретя цвет свернувшейся крови, в соответствии с названием цветка *^{note 21}.

– Странно… – зельевар запнулся. Ему почему-то захотелось сказать: «Но мне приятно, что ты тут», или «Но я благодарен тебе, что ты остался», или еще что-нибудь, даже более опасное.

– А что странно?

– До чего… до чего же быстро привыкаешь к… к чьему-то обществу.

Гарри улыбнулся, и Северус подумал, что с тем же успехом мог бы произнести какое-нибудь дурацкое признание в любви.

– Я люблю быть с тобой, – отчего-то мальчик мог совершенно спокойно признавать такие вещи.. – И вообще, тебе бы не помешало побольше времени проводить с людьми, – прибавил Гарри, нахмурившись и пристально разглядывая корешок, который нарезал маленькими кусочками. – Ты… теперь ты веришь Ремусу?

Обтекаемый ответ найти не вышло – усталый мозг отказывался соображать, и Северус сказал именно то, что думал.

– Да, верю. Я, правда, не могу относиться к нему иначе на людях, но ты – можешь.

– Правда?

Почему при виде просиявшего лица сына его вдруг охватила радость?

– Да. Можешь видеться с ним, когда хочешь, – и постарался насмешливо добавить: – Если он готов был умереть за меня, то за тебя уж точно умрет.

Ровный стук ножа, которым орудовал мальчик, затих.

– Наверно, так, – задумчиво нахмурился Гарри. Потом отвел глаза: – А ты вообще на бал придешь? Я понял со слов Дамблдора, что ты будешь с Пожирателями Смерти.

– В начале бала – уж точно буду, – сипло ответил Северус – сама мысль об этом была ему ненавистна. А наблюдать за получением Метки – еще хуже. На мгновение он перенесся мыслями в прошлое, припомнив охватившую его эйфорию от того, что и он, наконец, принят как свой, участвует в чем-то важном, что он нужен этим столь могущественным магам и ведущему их великому человеку… А в четверг ему придется наблюдать за тем, как другие юные идиоты – многие из которых, увы, брали пример именно с него, – обнажат свое предплечье, чтобы с гордостью получить Метку – такую же Метку, которую он так ненавидел теперь.