Сбегав в архив, он принес подшивку «Ежедневного пророка» за три первых месяца 1980-го года. Долго искать не пришлось – в первом же воскресном выпуске он наткнулся на заголовок:

Выступление Лорда Волдеморта на митинге сторонников ЗаЗаМКу

На фотографии под заголовком был изображен напряженный, серьезный мужчина, стоящий на невысокой трибуне и протягивающий руку в направлении восторженно скандирующей толпы. Люди вокруг толкались, пихались и вытягивали шеи, чтобы получше разглядеть его.

– Вот дол…б, – пробормотал Рон. Гермиона с шумом захлопнула книгу.

– Рон! Да что в этом году с вами случилось?

– Посмотри, – Рон протянул ей газету. – Это Волдеморт. В своем первом обличии.

Газета легла поверх книги и Гермиона задумчиво нахмурилась.

– Волосы у него вьются больше, чем вились у Гарри, а вот лицо… он здорово похож на Джеймса.

– Да забудь ты об этом! – воскликнул Рон. – Лучше на толпу погляди! Они же с ума по нему сходят!

– А ты что думал? Что он добился такой власти лишь тем, что запугивал людей? – фыркнула Гермиона.

Рон моргнул. Гермиона вздохнула и заключила:

– Похоже, именно так ты и думал.

– Ну… да, вообще-то.

– Он пользовался огромной популярностью. Как и большая часть его предложений.

– А что такое «замку»?

– Не знаю, – Гермиона пробежала статью глазами. – А, «за защиту магической культуры». Тут приводятся выдержки из его речи… мм… запретить продажу любой маггловской литературы, перед браком с магглом требовать, чтобы указанный маггл прошел шестимесячный курс ознакомления с магической культурой, не позволять магглам и магглорожденным быть единственными опекунами ребенка с магическими способностями, даже на время, запретить прием магглорожденных волшебников на любые должности, связанные с воспитанием и обучением детей, включая преподавание, присмотр за маленькими детьми, работу няни, составление или продажу школьных учебников или детских книг… – голос Гермионы становился все выше и в конце концов сорвался на крик: – Ах ты, мерзость какая!

Рон обошел вокруг стола, заглянул через плечо Гермионы в газету и заметил:

– А ведь они без ума от него. Смотри, как толкаются. И он кажется таким… умным. И тема его действительно заботит.

– Его заботит то, чтобы люди вроде меня не имели доступ к детям волшебников!

– Тш-ш, Гермиона. Это уже прошлое.

– Если бы!

– Сейчас все по-другому. Если он вдруг вздумает показаться на каком-нибудь митинге, люди завопят от ужаса и разбегутся, а авроры просто набросятся на него.

– Набросятся ли? – вздрогнула Гермиона. – Не уверена, – вздохнув, она отодвинула газету, прошептала заклятье и взмахнула палочкой. В воздухе появились буквы, сложившиеся в предложение: «Он больше похож на прежнего Гарри, чем на теперешнего».

Рон, не слишком хорошо умевший писать палочкой, оторвал кусочек пергамента и нацарапал: «Может, Гарри обратил внимание, что волосы у него стали виться сильнее, потому и распрямил их?»

Гермиона вновь взмахнула палочкой, и надпись сменилась на: «Нет, тут и форма губ другая, и овал лица».

«Значит, не Волдеморт», – заключил Рон.

– Хорошо, – заметила Гермиона в полный голос. – Я, пожалуй, вернусь к работе.

За десять минут до закрытия библиотеки Гермиона оторвала Рона от изучения старых газет:

– Помоги мне все положить на место.

– Нашла что-нибудь? – спросил он.

– Потом.

Они поднялись на несколько этажей. Гермиона привела Рона в пустую комнату и наложила на дверь Заглушающее заклятье.

– Что ты нашла? – спросил Рон. – Он мог измениться от этого?

– Не знаю. Там написано, что заклятье Отцовства – это магия крови и его может наложить только мать. Придется искать в Запретной Секции.

– Магия крови? – ахнул Рон. – Но это же Темные Искусства! Лили!..

– Слушай, мы ведь могли и ошибиться насчет этого заклятья. Может, Гарри просто пошутил. А может, Лили была не такой уж и замечательной.

– А может, она вообще ему не мать. И он – вовсе не Гарри Поттер. Они могли подменить детей при рождении, чтобы защитить настоящего…

– Рон! – рявкнула Гермиона. Ее тон настолько напоминал сейчас тон Молли Уизли, что Рон немедленно умолк. Гермиона продолжила, уже мягче: – Давай не будем выдавать все глупости сразу. Хотя бы по одной за раз.

Проснувшись в четверг утром, Гарри удивился странно приподнятому настроению, но почти сразу припомнил свое решение помириться с Роном и Гермионой. Поразмыслив немного, он решил отложить примирение на после обеда и ушел завтракать, но перед уходом все же положил одну из шоколадных лягушек на подушку Рона. Гарри захватил с собой письмо для Фреда и Джорджа, надеясь, что сегодня Хедвиг прилетит в Большой зал, – иногда сова поступала так, надеясь получить какое-нибудь угощение. Если это случится, то он отдаст ей письмо прямо в зале, если нет, то придется до обеда заглянуть в совятню.

На полпути Гарри остановился и перечитал свое письмо:

Здорово, Фордж и Дред!

В маггловском мире разрешается продавать сигареты тем, кому уже есть шестнадцать, так что все путем. Но лучше не говорите продавцу, что покупаете их для кого-то другого, а то он может заподозрить, что сигареты предназначены для детей более младшего возраста, а вот это уже запрещено.

По-моему, у волшебников сигареты тоже не запрещены. Правда, мне сказали, что ни один уважающий себя аптекарь не продаст мне табак, но это скорее против традиций и обычаев, чем против закона. Думаю, что об этом вам известно лучше, чем мне.

Не знаю, имеется ли в Хогвартсе официальный запрет на курение, но Снейп отобрал все сигареты, которые у меня были, и пригрозил, что назначит мне взыскание, если еще хоть раз увидит с сигаретой. Да и Гермиона так разозлится, что обязательно ему донесет. Предупреждаю на всякий случай, чтобы вы не попали впросак.

Гарри снова нахмурился. Его охватило странное чувство: если уж он снова закурит, хорошо бы, чтобы Гермиона застала его за этим занятием и поняла, что потеряла на него всякое влияние. Но если о его курении узнает Северус, ничего хорошего не выйдет, а ведь Северус непременно узнает – Гермиона не упустит случая наябедничать. Гарри беззаботно пожал плечами – в конце концов, сигареты всегда можно спрятать в ящик, а там решить, чего ему больше хочется.

После этого шли подробные инструкции, как купить сигареты в магазинчике возле Косого переулка. Заканчивалось письмо подписью «ваш тихий, спокойный ловец Гарри» , и он снова улыбнулся, перечитав эти слова.

Тренировка состоялась сразу после занятий и прошла на диво хорошо. Гарри нашел маленькую веточку, после нескольких неудачных попыток трансфигурировал ее в заколку и собрал волосы в хвост перед тем, как выйти на поле. Погода была замечательная: теплое солнце, легкий ветерок и безоблачное, пронзительно-синее небо. Гарри вдруг улыбнулся Рону, отчего рыжик заметно воспрял духом. Гарри регулировал полет других игроков, давал советы – короче старался компенсировать прошлую тренировку, в которой вел себя абсолютно пассивно. Джинни тоже ему улыбнулась.

После тренировки Рон подошел к нему в раздевалке:

– Гермиона сказала, что будет в библиотеке. Мы не могли бы пойти туда?

– Мне как раз нужно поговорить с вами, – согласно кивнул Гарри.

– Гарри… я правда извиняюсь. Не думал, что тебя это так заденет, но стоило мне все хорошенько обдумать, как я понял, почему тебя это так обидело.

– Ты вел себя так, как мы обычно ведем себя с людьми, которым не доверяем, – пожал плечами Гарри и добавил: – Не то, чтобы это многое меняло, но мне жутко стыдно, что я так вспылил.

Рон не нашелся с ответом, но Гарри уже знал, что теперь чувства улеглись и он сможет объяснить друзьям, что именно почувствовал в тот момент. Он спокойно пошел с Роном в библиотеку, и его не расстроило даже то, что на полпути заколка снова превратилась в веточку.