К произведениям средневекового искусства не следует подходить с современными понятиями о портрете. Художники стран мусульманского Востока стремились не столько точно изобразить человека и передать его индивидуальность, сколько создать определённые типы: знатного вельможи, могучего правителя, мудреца, философа и поэта, царственного юноши — идеал героя любовной лирики. Не случайно эти портреты кажутся увеличенными персонажами миниатюр. В них всё подчинено канону: позы, жесты, атрибуты, наконец, те черты, которые отличают один тип от другого. Так, в образе правителя подчёркивалось величие, в образе мудреца — его почтенный возраст, физическая немощь, аскетизм, а в образе юноши — изнеженность и привлекательность. Не выходя за рамки канона, художники наделяли портретное изображение человека характерными внешними чертами, которые легко узнавались. Подчас эти черты намеренно усиливались, что придавало изображению карикатурный оттенок.
В XIV в. в городе Ширазе, на родине великих иранских поэтов Саади и Хафиза, сложилась ширазская школа миниатюры, которая разрабатывала новые изобразительные приёмы, обогащённые в последующие века в других живописных центрах Среднего Востока. В XV в. искусство оформления книги достигло расцвета в Герате. В библиотеке-мастерской правителей Герата прославленные каллиграфы и живописцы переписывали и иллюстрировали рукописи. Крупнейшие достижения гератской школы миниатюры связаны с именем Камаладдина Бехзада. Бехзад воплотил в своих произведениях многообразие жизни с такой яркой убедительностью, какой не удавалось достичь до этого ни одному из восточных миниатюристов. Его творчество оказало влияние на всё дальнейшее развитие искусства миниатюры.
Миниатюра к поэме «Лейли и Меджнун». Рукопись «Хамсе» Низами. Герат. 1491 г.
Значительным этапом истории миниатюры стали произведения мастеров тебризской школы XVI в. Оригинальный стиль тебризской миниатюры наиболее полно отразил праздничную, поэтически прекрасную сторону жизни. Крупные многофигурные композиции, словно вобравшие в себя неиссякаемую щедрость красок, развернулись теперь на всей плоскости листа. Кажется, трудно было создать в книжной иллюстрации что-либо более впечатляющее.
Главой школы был Султан Мухаммед (около 1470–1555). Поставив его в один ряд с Бехзадом, историк XVI в. Искандер Мунши отмечал, что оба художника достигли «высот своего благородного искусства и за нежность кисти получили всемирную известность».
Среди подписанных работ Султана Мухаммеда — несколько иллюстраций 1539–1543 гг. к «Хамсе» («Пяти поэмам») Низами. Этот манускрипт по праву считается шедевром восточной рукописной книги. Одна из миниатюр Султана Мухаммеда к поэме «Хосров и Ширин» изображает царевича Хосрова, который любуется купающейся в озере полуобнажённой царевной Ширин. Образы изящного всадника на розовом коне и женственной Ширин условны, их лица бесстрастны, позы и жесты статичны. Однако первая встреча влюблённых, происходящая на фоне роскошного пейзажа с золотым небом, полна светлого и возвышенного чувства.
Миниатюра к поэме «Семь красавиц». Рукопись «Хамсе» Низами. Герат. 1491 г.
Камаладдин Бехзад — «зенит своего века»
Современники Бехзада сознавали, какое место занимал в искусстве своей эпохи знаменитый художник. Между тем сведения о его жизни весьма скудны, а произведения, достоверно принадлежащие кисти Бехзада, немногочисленны. Им не только восхищались — его копировали, ему подражали, поэтому вопрос авторства работ, приписываемых Бехзаду, остаётся предметом исследования в современной науке.
Он родился в Герате, но точная дата рождения неизвестна (принято считать — 1455 г.), рано остался сиротой, учился в гератской придворной мастерской.
Его яркий талант привлёк внимание Алишера Навои, сыгравшего большую роль в духовном формировании живописца.
В Герате Бехзад руководил мастерской по созданию миниатюр и оформлению рукописей. После завоевания города в 1510 г. иранским шахом Исмаилом Сефеви, возможно по его приглашению, художник переехал в Тебриз, где возглавил шахскую библиотеку-мастерскую. В конце жизни, впав в немилость у шаха Тахмаспа, он вернулся в Герат. У него было много талантливых учеников.
Умер Бехзад, по-видимому, в 1537 г.
Бехзад, тесно связанный с гератской школой миниатюры XV в., не был художником-новатором в современном понимании.
Тем не менее в традиционные темы и изобразительные приёмы он привнёс ощущение жизни, движение, обилие бытовых подробностей. «Каждый волосок его кисти своим мастерством даёт жизнь безжизненным формам», — писал о Бехзаде историк Хондемир.
Высокое мастерство и тонкая наблюдательность живописца проявились в его ранних иллюстрациях к поэме Саади «Бустан» (1488 г.). Одна из них изображает персидского царя Дария и пастуха на фоне чудесного пейзажа. Охотясь, царь отстал от своей свиты. Увидев бегущего к нему табунщика, он чуть было не выстрелил в него из лука. Царю пришлось выслушать поучения старого пастуха: «Тот царь не будет в мире знаменит, что друга от врага не отличит».
Он, пастух, различит любого из тысячи царских скакунов. Свою речь старик закончил на редкость смело: «И помни: участь подданных плоха в краю, где царь глупее пастуха». Бехзад передал этот эпизод правдиво и сдержанно: внезапное появление царственного всадника лишь на какое-то мгновение всколыхнуло мирную жизнь пастухов, оно не остановило её спокойного течения на лоне сказочно прекрасной природы.
Другая миниатюра из той же рукописи — «Беседа учёных в медресе» — пример того, как Бехзаду удавалось достичь редкого единства реального и поэтически преображённого образа. Строгие, ясные, чёткие архитектурные линии, хрупкая красота узоров словно переносят зрителя в мир возвышенный и отвлечённый. Вместе с тем учёные, беседующие во дворике, привратник, смиренный нищий, проникший в медресе, изображены с присущей художнику естественностью. Открытая на дальнем плане дверь в цветущий сад создаёт впечатление пространства.
Иная задача стояла перед мастером в иллюстрации к «Хамсе» Низами, изображающей «Битву на верблюдах между племенами Лейли и Меджнуна». В этой великолепной массовой сцене размещение всадников по кругу усиливает впечатление движения и вместе с тем образует на плоскости листа красочный узор.
В иллюстрациях 1490-х гг. к рукописи Али Йезди «Зафар-наме» («Книга побед Тимура») запечатлены реальные события: походы Тимура, сцены битв и осад, придворные приёмы, строительные работы. Умение Бехзада создавать совершенные композиции проявилось здесь особенно ярко.
Несомненно, Бехзад был и самым выдающимся портретистом мусульманского средневековья. Ему приписывается портрет Шейбани-хана — основателя узбекского государства Шейбанидов. Шейбани-хан в зелёной и блёкло-синей одежде сидит, скрестив ноги, на красном ковре на фоне большой чёрной диванной подушки. Традиционна неподвижная, спокойновеличественная поза.
Чернильница, перо, книга призваны подчеркнуть государственный ум правителя, его увлечение поэзией.
В то же время полное лицо со слегка раскосыми глазами, широкие плечи, грузная фигура и властный жест крепких рук говорят о большой внутренней силе грозного завоевателя.
Миниатюра Рукопись «Золотая цепь» Джами 1519 г.
Султан Мухаммед — создатель типичных для тебризской школы повествовательных сцен со множеством изображённых в движении фигур (например, двойная миниатюра «Шахская охота» в рукописи поэмы Джами «Золотая цепь»).
В XVI в. искусство миниатюры развивалось в изысканной придворной среде. Аристократический идеал изнеженного бездумного юноши был воплощён с пленительной грацией Султаном Мухаммедом также и в ряде изображений на отдельных листах.
