– Значит, твой брат, глава артефактного дома, заранее озаботился генеалогией какого‑то провинциального графа? – всё тем же безразличным голосом спросил я. – Очень дальновидно. И что же он поручил своей сестре? Уж не приручить ли меня, словно диковинного зверя?

– Почти, – голос Юлианы надломился. – Я должна была попасть в твою постель и получить наследников с твоей кровью.

– Ну в этом ты преуспела, правда не до конца, – я шагнул к ней. Теперь мне стало понятно, почему вчера она молчала, когда я обвинял её брата. – В моей постели ты побывала дважды, но без нужного результата. Что же так плохо старалась?

– Я была против! – вскрикнула она. Её лицо исказилось от стыда, а в глазах блеснули слёзы. – Я не согласилась на его условия. А потом позвонил ты. В тот самый момент, когда Мирослав отчитывал меня за невыполненную задачу.

– И ты решила, что это отличный шанс реабилитироваться в глазах брата? – я усмехнулся, но в этой усмешке не было ни капли веселья.

– Нет, это он решил, что мне нужно сделать всё, чтобы ты меня захотел. Мне пришлось пообещать брату, что я сделаю всё, чтобы он отпустил меня, – Юлиана вскинула голову и наконец‑то я увидел в ней тот огонь, что был в ней в московском очаге. – Я держалась подальше от тебя, отказывалась стать наставником Виктории, – сквозь зубы прошипела она. – Это был твой выбор – заключить помолвку, не я это предложила.

– И что теперь? – мой взгляд остановился на сжатых пальцах невесты, и я отступил на шаг. – Расскажешь брату, что его план снова не сработал?

– Нет, не расскажу, – упрямо мотнула головой она. – Иначе он разорвёт помолвку и отзовёт меня домой. Я нужна тебе, Костя. Без меня ты потеряешь сестру.

– Это я прекрасно понимаю, – я скрестил руки на груди. – И ты в любом случае осталась бы здесь. Я умею разделять необходимость и эмоции. Если ты всё сказала, то давай закончим этот разговор.

– Не всё, – Юлиана подняла на меня взгляд. – Я была нечестна с тобой, когда приехала. Но я честна сейчас, я говорю тебе всё это, чтобы между нами не осталось недосказанностей.

– Отлично, их не осталось, – хмыкнул я.

– Я хочу доказать тебе, что не предам и что останусь с тобой, – прошептала она, покраснев. – Дай мне шанс. Всего один, и ты не пожалеешь.

– Я подумаю над твоими словами, – сказал я, глянув на часы. – Но ответ смогу дать не скоро.

– Хорошо, пусть так, – Юлиана громко вздохнула. – Но мне нужно быть рядом с Викой в очаге. Если ты не возражаешь, я использую этот рейд, чтобы показать ей различия магического фона и прослежу, чтобы она смогла применять свой дар в очагах.

– Ты пойдёшь с нами при одном условии, – я оглядел наряд своей невесты. Кулон с камнем был надет поверх модного платья, а в волосах красовалась та самая заколка с розовыми сапфирами.

– Каком? – напряглась она под моим оценивающим взглядом.

– Ты помнишь свои слова после того, как пробралась в мою палатку в московском очаге? – я оставался серьёзным. – Ты сказала, что ты – воин. Что ты – тёмная. Но после приезда сюда ты упорно изображаешь наивную девицу, краснеющую от косых взглядов и неловких ситуаций.

– Это не то, что ты подумал… – вскинулась она, но замолчала, стоило мне склонить голову к плечу.

– В свете новых данных я могу предположить, что ты таким образом пыталась стать для меня неинтересной, – продолжил я неторопливо. – Моё условие очень простое. Ты перестанешь изображать не понятно кого и станешь той тёмной, что сражалась со мной плечом к плечу. Той тёмной, что прорвалась через мой защитный купол, чтобы спасти своих людей. Той, кто не притворяется, а гордится своей сутью.

– Ты прав, – ровно сказала Юлиана, когда я замолчал. – Я хотела вызвать у тебя скуку. Но я не притворялась. Пусть я воин и тёмная, но я ещё и девушка. Мне были приятны знаки внимания, подарки и совместные обеды. Уж прости, что я позволила себе эти маленькие женские слабости.

– Прощаю, но в моём доме не должно быть притворства и лжи, – я снова глянул на часы, понимая, что тренировка на полигоне уже не состоится. Значит, будем проходить всё на практике в очаге. – Я понимаю, что ты не могла отказать брату, ведь он твой старший родич и глава рода. Но здесь ты не будешь делать что‑либо ему назло. Надеюсь, нам больше не придётся возвращаться к этому разговору.

– Не придётся, я всё поняла, – тихо сказала она, отступив к двери. – Я задержала тебя, прости. Уже ухожу.

– Благодарю тебя за откровенность, – я кивнул ей и сел за стол. – Жду тебя через час у выхода из дома. Надеюсь, к этому времени вы решите все вопросы с портными.

Юлиана кивнула и вышла из кабинета, а я набрал номер юриста. Натан Соломонович ответил не сразу, а только через несколько длинных гудков.

– Слушаю, – грубовато бросил он в трубку.

– Добрый день, это Константин Шаховский, – поприветствовал я его. – Мне нужна консультация по двум вопросам. Один срочный, второй может подождать, но он не предназначен для телефонных разговоров.

– Тогда излагайте суть первого вопроса и говорите время, когда сможете приехать на личную встречу для решения второго, – сухо проговорил Берг.

– Вопрос у меня такого характера, – я задумался на пару мгновений. – Меня с невестой и бабушкой пригласили на приём в Тюменскую резиденцию графа Кожевникова. Там соберутся очень разные люди, среди которых будут княжеский род Денисовых, Морозовых, декан целительского факультета Кольцов и прочие именитые гости.

– Как вы сказали? Кольцов? – насторожился Берг. – И Денисов там же?

– Именно так, – подтвердил я. – Очень странный список, который наталкивает на мысли о западне. Поэтому я и позвонил. Есть ли какие‑то очевидные способы подставить меня?

– Кроме дуэлей, которые его величество разрешил пару дней назад? – хмыкнул Натан Соломонович.

– Дуэли? – я напряг память, пытаясь вспомнить, что читал о местных законах. В Российской Империи было два вида дуэлей за нанесённое оскорбление – до первой крови и смертельные. – Смертельные дуэли тоже разрешены?

– Да‑да, молодой человек, – продолжая усмехаться, сказал Берг. – Император подписал указ, снимающий ограничения на все виды дуэлей. Помимо прочего я бы рекомендовал вам быть осмотрительнее в выборе напитков и еды. Отравить вас вряд ли осмелятся, всё же это бросит тень на репутацию принимающего дома, но подсыпать что‑то менее опасное, влияющее на эмоции или реакцию, – это даже не подсудное дело. Так, шалость.

– Понял вас, Натан Соломонович, благодарю за предупреждение, – я уже хотел закончить разговор, как услышал странное покашливание. – Есть что‑то ещё, о чём мне следует знать?

– Когда на провинциальном приёме собираются столичные князья, это всегда пахнет очень дурно, – сказал он, чуть помедлив. – Когда меня пригласили на такой приём пятьдесят лет назад, я почти потерял свою репутацию и лишился права стать главой рода. Будьте осторожны, молодой человек. Буду ждать вашего звонка после приёма, чтобы мы могли обговорить время для личной встречи, и я очень надеюсь, что она состоится.

Берг завершил звонок. Я некоторое время простоял посреди кабинета, размышляя над словами юриста, а потом набрал Зубова. Попросив его зайти ко мне, я сел за стол и бросил взгляд на компьютер отца, до которого я так и не добрался. Надо будет после рейда заняться им – мало ли, какие договоры там хранятся.

– Ваше сиятельство, – окликнул меня Зубов, открывая дверь одновременно со стуком. – Звали.

– Саша, сегодня я отправлюсь в очаг с братом, сестрой и невестой, – сказал я. – Далеко не пойдём, буквально на пару километров вглубь.

– Понял, подготовлю отряд и транспорт, – кивнул Зубов.

– Через четыре дня мы приглашены на приём к графу Кожевникову в Тюмень, – я подался вперёд, уперевшись локтями в стол. – Я, бабушка и Юлиана. Скорее всего это ловушка или засада, но возможно нападение на особняк.

– Или на вас по пути в Тюмень, – хмуро сказал он. – За особняк не переживайте, тут у меня всё под контролем. С новыми игрушками ни одна крыса не проскочит.