– Она проснулась, – услышал я голос Агаты в голове и тут же направился в свою спальню.
Вика сидела на кровати, глядя на кошку с явным интересом. Лицо сестры было таким же худым и бледным, как в день моего перерождения, а под глазами залегли фиолетовые синяки. При этом взгляд у неё был ясным и взрослым, будто она стала старше за последние несколько дней.
– Ну как ты? – спросил я, усаживаясь рядом и обхватывая её запястье пальцами.
– Нормально, – тихо сказала она, закашлявшись.
Я встал и шагнул к столику, где стоял графин с водой. Немного подумав, не стал наливать воду в стакан, а просто подал Вике весь графин. Сестра припала к нему, делая жадные глотки, и опустошила его за минуту.
– Теперь лучше, – благодарно улыбнулась она, а потом снова перевела взгляд на Агату. – А что это за создание?
– Это теневой ирб, монстр второго класса, – сказал я, следя за реакцией сестры. Она не испугалась, не отшатнулась, лишь склонила голову к плечу и прищурилась. – Её зовут Агата, и теперь она моя питомица.
– Ага, – кивнула Вика. – Можно её погладить?
– Можно, – я улыбнулся, история знакомства кошки с детьми повторялась точь‑в‑точь.
– Я её чувствовала, когда спала, – проговорила сестра, осторожно касаясь шёрстки кошки. – Было тепло у живота и груди. А ещё она иногда ворочалась.
– Она тебя охраняла, – пояснил я, отходя к креслу.
– Что случилось, пока я спала? – серьёзно спросила Виктория, подняв на меня взгляд. – Я вижу по твоим глазам, что что‑то не так.
– Да как тебе сказать… – я задумался, подбирая слова. – Твоя самоотверженность была замечена близким к императору человеком.
– Ты говори, как есть, – скривилась сестра. – Не самоотверженность, а дар… я же не маленькая, и многое понимаю. Чем это нам грозит?
– Тебя хотят забрать в Особый Корпус при пансионе его величества, – прямо сказал я. Вика и правда уже не ребёнок, но всё же она вздрогнула и опустила взгляд. – Я что‑нибудь придумаю, обещаю тебе.
– Мама именно этого боялась? – тихо спросила девочка, замерев с протянутой над Агатой рукой. – Поэтому она не хотела учить нас магии? Чтобы никто не узнал о наших способностях?
– Есть такая вероятность, – не стал скрывать свои догадки я. – Насколько мне известно, учёба в этом Корпусе – не самая приятная вещь.
– Это будет похоже на то, что случилось со мной? – так же тихо уточнила она. – Я знала, что могу погибнуть, когда забирала проклятья у гвардейцев… но они – наши люди, те, кто защищает нас каждый день, рискуя жизнями…
– Ты молодец, я горжусь тобой, Вика, – я сделал глубокий вдох и растёр лицо ладонями. – Да, то, что ты испытала, может повториться. Более того, именно к этому тебя будут подталкивать.
– А Борис? – сестра подняла на меня взгляд, полный отчаянной решимости. – Его тоже могут забрать?
– Судя по тому, как быстро он развивается, есть и такая вероятность, – мне не нравился этот разговор, но я понимал, что должен быть честен с Викторией. – Более того, если люди императора поймут, на что он способен и какие перспективы есть у его дара, это случится даже быстрее, чем мы думаем.
– Тогда… может быть… если я поеду туда сама, добровольно, – Вика судорожно вздохнула. – Может они его не тронут?
– Это вряд ли, – честно сказал я, покачав головой. – Наши предки постарались на славу, наделив нас сильной кровью. А император считает, что имеет право распоряжаться нами, словно мы – просто ресурс.
– Ты хочешь объявить ему войну? – прошептала сестра, выпучив глаза. – Нас же просто сметут… и всё равно получат своё.
– Верь в меня, пожалуйста, – попросил я, встав с кресла и шагнув к кровати. Я протянул руки, и Вика почти прыгнула ко мне в объятия, пряча лицо на моей груди. – Я обязательно что‑нибудь придумаю.
– Я знаю это, – негромко сказала сестра. – И я в тебя верю. Верю больше, чем в кого бы то ни было.
Мы так и сидели в обнимку, пока в дверь не постучали. Я не спешил отвечать, да и зачем? Мне было важнее успокоить сестру, которая пережила настоящую агонию и узнала, что это может повториться снова.
– Ваше сиятельство, – громко позвал меня Яков. – Вам стоит спуститься в холл.
– Ты как, ещё полежишь или готова размяться? – спросил я у Виктории.
– Я с тобой пойду, – она легко соскользнула с кровати и дошла до двери спальни, почти не шатаясь от истощения. – А ещё я такая голодная, что готова слона съесть!
– Тогда пойдём, – я подставил сестре локоть, и она повисла на мне, изображая из себя светскую даму. Правда эффект вышел немного другим – её ноги дрожали, так что Вика действительно висела на мне. – Интересно, что там случилось.
Мы вышли из апартаментов и увидели Якова, который нервно теребил край форменного пиджака. Его глаза бегали туда‑сюда в полном беспокойстве.
– Там ваша бабушка и гостья, – сказал он, чуть наклонившись вперёд. – Как бы беды не вышло…
Я покосился на сестру и с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. Ох уж эти женщины. Надеюсь, они не доведут особняк до капитального ремонта с заменой стен и крыши.
Уже спускаясь по лестнице, я услышал ругань, которую не ожидаешь услышать из уст двух аристократок. Казалось, что ещё немного, и обе женщины вцепятся друг другу в волосы. Это было так похоже на перепалку Кожевниковой и Мироновой, что я невольно улыбнулся. Моя улыбка слетела с губ, едва я услышал слова бабушки.
– Ты – жалкая неудачница, сдавшая выпускной экзамен только со второго раза, – её голос дрожал от ярости, будто она и впрямь винила Юлиану в провале. – Я отдала Корпусу тридцать лет жизни! Я лично создавала ту систему, на которую ты сейчас так удобно плюёшь!
– Вы не систему создавали, вы реализовывали собственные амбиции. Да вы же наслаждались каждой пыткой! – выкрикнула Юлиана, и её голос сорвался на высокой ноте. – Вы говорили вчера о тех, кто прошёл обучение и благодарен. А вы хоть раз думали о тех, кто не прошёл? Помните Аню Сомову? Она после вашего «урока» так и не перестала кричать по ночам. Её до сих пор держат в лечебнице Святого Владимира. И это только ваша вина!
– Сомова была слаба, – прошипела в ответ бабушка. А я замер, не доходя до двери, потому что Вика резко застыла на месте и потянула меня назад. – Сильные выживают. А ты… ты просто сбежала, сдалась. У тебя не хватило духа пройти до конца и получить степень инструктора.
– Я не сбежала! – Юлиана почти взвизгнула от ярости. – Я выжила! Вопреки вам! И теперь я вижу, как вы хотите сделать с этой девочкой то же самое. Вы смотрите на неё не как на ребёнка, а как на инструмент. Как когда‑то смотрели на нас!
– Это единственный способ стать сильнее в этом мире! – бабушка в ярости ударила ладонью по столику, судя по звуку звяканья подноса с посудой. – Ты хочешь, чтобы она была слабой, как ты? Чтобы её сломали при первом же столкновении с реальностью?
– Я хочу, чтобы у неё было детство! – в голосе Юлианы послышались слёзы, но она их гневно сглотнула. – Чтобы она не боялась собственного отражения! Чтобы её не мучили кошмары о том, как её заставляют глотать чужие страдания, пока не останется ничего, кроме пустоты!
Я посмотрел на Вику, сжавшую кулаки. Она стояла, закрыв глаза, и слушала откровения нашей гостьи. Она знала, что ей предстоит пройти тот же путь, и хотела услышать больше подробностей.
Но я не собирался и дальше молча стоять и ждать, пока бабушка с Юлианой дойдут до действий.
– Им нужно высказать это, – шепнула Вика, сжав мой локоть. – Столько боли и обид… это как гнойный нарыв, который рано или поздно вскроется.
– Какие мудрые речи я слышу из уст моей младшей сестрёнки, – тихо сказал я в ответ, чтобы немного отвлечь Вику. А тем временем, Юлиана продолжала изливать свою боль.
– Вы называли меня бездарностью. А знаете, что я чувствую сейчас? – проговорила она дрожащим от ярости голосом. – Я чувствую, как вас саму до сих пор съедает страх. Страх, что вы потратили жизнь на систему, которая производит таких же испуганных и одиноких калек, как вы сами.
