И хотелось бы сказать, что так ему и надо, благословить эту парочку и послать по известному маршруту, но не получалось.

Я могла храбриться, делать вид, что мне все равно. Но себе врать не стоило. Каждый раз, когда я наблюдала, как принцесса прикасалась к своему жениху, внутри начинало шевелиться что-то мерзкое и колючее.

Что может быть хуже, чем ревность, на которую ты не имеешь права?

Наблюдать за, по сути, официальной помолвкой. Или вообще венчанием… Плевать, как это называется. Смотреть на церемонию будет тяжело.

Я знала это заранее. И думала, что подготовилась.

Нацепила на лицо фальшивую улыбку и с ней следовала за Алиенорой по коридорам дворца, через парадный выход, сквозь большой императорский парк. Даже в самом храме я все еще улыбалась, хотя мышцы начало сводить судорогой.

Сразу было понятно, что мы в драконьем святилище. Монумент, установленный на том месте, где обычно расположен проповедник, изображал женщину, у которой левая часть тела была человеческой, а правая — обезображена чешуей и драконьим крылом.

Именно к нему направилась венценосная пара. Дойти, правда, не успела.

Я отошла в угол, чтобы не мешать. Слуги всегда так поступали. Хотя кроме меня их здесь не было. Мне кажется, Алиенора взяла меня с собой просто из садистских побуждений.

В общем, я не собиралась им мешать и постаралась слиться со стеной. Вот только стоило мне укрыться в спасительной тени, где никто не видел, как моя улыбка превращается в оскал, в зал один за другим начали заходить люди в форме дворцовой охраны.

Сначала я подумала, что так нужно. Но когда последний вошедший закрыл дверь, причем изнутри, поняла, что дело дрянь.

Это поняла не только я.

Император заметил неладное намного раньше. Дернулся в сторону, потянулся к оружию, которое висело на поясе и, как мне казалось, выполняло декоративные функции. Такой же аксессуар, как и венец на голове. И я очень надеялась, что поторопилась с выводами и клинок хотя бы заточен.

Вот только остановить вошедших он все равно не успел.

Дверь все же закрыли и мы оказались отрезаны от мира. А внутри только монаршие особы, я, несколько местных аристократов, которые уже пытались резво прикинуться ветошью и помогать императору явно не собирались.

— Ну да, какая ж свадьба без драки, — буркнула я себе под нос.

А потом схватила ближайший подсвечник и взвесила в руке. Ничего так, увесистый. Сойдет.

Дамиан

Так и не дописанная картина переместилась из беседки в саду ко мне в спальню. Наверное, это был какой-то странный акт самоистязательства.

Карандашный набросок был выполнен достаточно искусно. Но глядя на него, я не мог отделаться горького привкуса на кончике языка.

— Ну и нахрена мне мое же изображение? — Спросил я, радуясь, что никто не слышит, что я нахватался словечек у Элейн. — Надо было просить ее автопортрет нарисовать!

Впрочем, я был немного несправедлив. Рисунок на холсте изображал кого угодно, но не меня. Обычно из зеркала на меня смотрело каменное лицо с венцом на голове. Ни блеска в глазах, ни тени эмоций. Кукла, а не живое существо.

А вот у парня на холсте был задорный характер, заразительная улыбка, да и вообще, он имел очень мало сходства со мной.

— Вот каким она меня видит, — тихо произнес я, и сразу же исправился. — Видела…

Горечь во рту стала сильнее, и я малодушно отвернулся от портрета. Но не убрал. Оставил все так же на видном месте.

Очевидно, мне нравилось страдать. Вики бы уже миллион диагнозов озвучила, если бы узнала. И я был бы с ней полностью согласен.

Вернув на лицо ту самую привычную маску, я отправился на собрание. Хоть отвлекусь…

Не получилось.

***

Собрание закончилось, а я так и остался сидеть за столом, подпирая кулаком щеку.

Наверное, мое отсутствующее выражение лица было слишком заметным. Потому что Реймонд задержался даже без просьбы с моей стороны.

— Что с тобой?

— Так заметно? Другие тоже догадались?

— Разумеется, нет. У нас ведь в Верховных только слепые и умственно отсталые числятся.

— Я официально издам указ, который будет запрещать Вики учить тебя сарказму, — скривился я.

— Попробуй, — хмыкнул Рей. — Так ты все же скажешь, что случилось?

— Кажется, я сделал очень большую глупость.

— Это не новость. Ты ее давно сделал. Еще когда соглашение с Виндзором решил подписать. Почему именно сейчас прозрел? Принцесса достала?

— Достала, — признал я. — Сделай выговор нашей разведке. Она не просто капризная и взбалмошная девчонка. Поверхностная, достаточно жестокая, да и в целом неприятная. Хотя, возможно, я не объективен.

— И что делать будешь?

— Если бы я знал…

О главной причине моего самобичевания я умолчал. Даже Реймонду не стоило знать о том, что у меня с головой не все в порядке.

Принцессу хотелось удавить. В первую очередь за то, как она обращалась с Элейн. Во вторую — за то, что таскала ее все время с собой.

Как будто знала, что ее присутствие выводит меня из равновесия.

Амулеты, которые не позволяли прочесть мои мысли и эмоции по-прежнему были на месте, как и умение владеть собой. Но каждый раз это было тем еще испытанием. Особенно когда на лице Элейн читалась обида, смешенная с настороженностью и опаской.

В такие моменты хотелось выписать пару приговоров для самого себя.

Последней каплей стал отказ о переводе Элейн в штат дворцовых работников. Я планировал перевести ее, быстро оформить местные документы, после чего она сможет быть свободна и строить свою судьбу так, как ей больше нравится.

Кого я обманываю? Ничего подобного я не планировал. В моих мечтах она раскусывала этот план и самоотверженно говорила, что останется рядом со мной.

Боги, дайте мне хоть каплю здравого смысла!

Суть в том, что мне хотелось хоть как-то облегчить жизнь Элейн. Ну и сделать так, чтобы она не таскалась за Алиенорой как привязанная и не смотрела на меня волком.

Не получилось.

Нет, при желании я бы мог продавить. Но оставил это на крайний случай.

Мне казалось, что самого факта запроса будет достаточно, чтобы Элейн сменила место работы и перестала зависеть от этой капризной дуры. Ну не может ведь Алинора так переживать о судьбе своих камеристок, чтобы отстаивать каждую из них.

Оказалось, может.

Или Элейн сама отказалась. Тогда еще хуже.

А потом я понял, что в ее глазах я еще более низок, чем есть на самом деле. Пришла информация о том, что принцесса не просто считает себя моей истинной парой, но и рассказывает эту информацию всем подряд.

В другое время я бы спустил ей такую выходку. Какая разница, что там говорит эта истеричка? Подумаешь, рассказывает окружающим небылицы…

Но при мысли о том, что эти небылицы слушает Элейн, я так разозлился, что едва сдержал обращение.

Дракон подсказывал, что я слишком много думаю. Алиенора не является моей истинной парой, значит, ее следует вышвырнуть куда подальше. А если вдруг она не согласится добровольно покинуть пределы «гнезда», которое носит гордое звание дворца, то всегда можно сжечь фальшивую истинную.

Конечно, взаправду сжигать Алиенору я не собирался. Но то, как бунтовал дракон на любые мои мысли о принцессе, говорило о многом.

В общем, со временем мне стало плевать на то, что как сильно пошатнется репутация Алиеноры и сколько поводов для насмешек над ней со стороны двора появится, стоит официально в храме подтвердить, что она не моя истинная.

Возможно, то, что я затягивал с этим, в итоге сделает только хуже для нее. Ведь эта… венценосная особа, как оказалось, успела многим растрепать о своем особенном положении!

Но жалеть я ее не собирался. Сама виновата.

И когда я увидел, что для похода в храм она снова притащила Элейн, снова убедился в собственных выводах относительно и умственных способностей, и моральных качеств принцессы. Но в какой-то степени даже был ей благодарен.