— Простите, Ваше Высочество.

— Опять ты со своими извинениями! Надоела! Иди прочь! Пусть придет кто-нибудь, кто умеет делать свою работу!

Господи, неужели!

Еще раз поклонившись, я быстро скрылась, оставляя принцессу на попечение Юдит. Не то чтобы она была очень этому рада. Но это была часть работы. Кого-то из нас постоянно выгоняли. И тот, кто оставался до конца, считался проигравшим.

Потирая запястье, на котором должны были остаться синяки, я уговаривала себя, что нужно потерпеть совсем немного.

Жаль, что чертов император, кажется, не торопился жениться. То прогулки, то ужины, то теперь к балу все готовятся.

Нет, может оно и правильно. Нужно сначала познакомиться, чтобы девушка привыкла к будущему мужу.

Но черти бы вас драли! Нельзя ли побыстрее знакомиться?!

***

— На убийство он решился не сразу. Сначала поступало много сообщений об однотипных нападениях с целью грабежа…

Я с упоением рассказывала о самом жестоком последователе Чикатило, который тоже орудовал в пределах знаменитого "треугольника смерти".

Дан внимал. Как всегда с яблоком в руках.

Мне за две недели они уже надоели, а он, кажется, мог уничтожать эти невинные фрукты в товарных объемах.

Нет, местный сад это позволял. Но меня все равно поражали такие способности.

Посиделки с участием меня, Дана, яблок и тру-краймов в моем исполнении стали еще одной традицией. И она была явно приятнее утренних истерик принцессы.

Я приходила сюда каждый вечер, когда не была занята капризами Алиеноры. А он всегда ждал. Ну или появлялся через пару минут, стоило мне зайти в этот сад.

Как заговоренный, честное слово!

— Почерк убийцы постоянно менялся. Разные города, возраст и пол жертв, обстоятельства. Но при этом все убийства отличались особой жестокостью…

— И маги снова были заняты чем-то другим? — Хмыкнул Дан.

— Мне сколько раз повторять, что это вымысел? Представь, что в моем воображаемом мире вообще нет никакой магии. Только обычные люди без дара.

— Нелегко им, наверное, приходится.

— Да уж как-нибудь справились бы, — закатила я глаза.

Нет, я понимаю, что местные с мыслью о магии выросли и свыклись настолько, что мир без нее представить нельзя. Но неужели и правда думают, что человечество без этого не выживет?

— Может ты и права.

Удовлетворенно кивнув, я потянулась, закидывая руки за голову.

— А это откуда?

Дан увидел мелкие синяки на запястьях, которые оставила мне принцесса. И заметил же, глазастый!

— Да так, ерунда, — ответила я, попытавшись сразу же прикрыться рукавом.

Ага, конечно, так мне и позволили.

Дан перехватил мою руку, поднося к лицу. Изучал так внимательно, словно был лекарем, а не… а кем он, собственно, был?

Я в первую нашу встречу предположила, что он садовник, учитывая, как он резво назвал яблоки своими. Но с течением времени у меня появились огромные сомнения относительно этой теории.

Он не выглядел как садовник. Ни тебе мозолей на пальцах, ни траурной каймы под ногтями.

Уже через несколько таких встреч я поняла, что передо мной не совсем садовник. Точнее, совсем не садовник.

Скорее всего, местный маг. Чувствовалась в нем какая-то внутренняя сила и возможность повелевать… Чем именно? Стихиями, людьми. Мало ли чем. Но вот такое было у меня ощущение.

Ну, хорошо хоть не рептилоид. Эти чешуйчатые граждане носили опознавательные знаки в виде кулонов. Иногда это были серьги или кольца. Но всегда что-то, что указывало на расовую принадлежность.

У Дана, слава мирозданию, ничего такого не было.

— И откуда они? — Нетипично строго спросил он.

Чувствуя, как по коже от его пальцев распространяется тепло, я сглотнула ставшую слишком вязкой слюну, и мягко отдернула руку.

— Ушиблась. Что, про маньяка больше не интересно слушать?

— Не сейчас, — отмахнулся он. — Неужели все настолько плохо?

Ну, естественно, он догадался. Знает ведь, что я служанка принцессы. И может два и два сложить.

Я вздохнула.

— По-разному.

Этот ответ должен был дать понять, что разговаривать на тему моего взбалмошного начальства я не хочу.

— И насколько по-разному? Неужели есть какие-то оправдания? — выгнул он бровь, намекая, что ни в одну адекватную причину не поверит. — Чем ты вообще занимаешься? Ты никогда не говорила, что входит в твои обязанности.

— Я одна из камеристок Ее Высочества. Но в основном я наношу ей макияж.

— Да? Не заметил у нее макияжа, — удивился Дан.

— Значит, я хорошо выполняю свою работу, — кивнула я. — Макияж, если он не вечерний, и не должен быть заметен.

Ох, зря я это сказала. Потому через секунду он придвинулся ближе ко мне и склонился настолько, что его лицо оказалось рядом с моим.

Десять сантиметров расстояния.

Так близко, что я почувствовала легкий аромат яблок и его дыхание на своей коже.

— Ты что творишь? — Встрепенулась я, отпрянув.

— Пытаюсь разглядеть макияж.

— Нет его. Я Ее Высочеству макияж наношу, а не себе!

— Ну, тебе и не нужно, — признал Дан.

— Дело не в этом, — отмахнулась я. — Макияж нужен не для того, чтобы скрыть недостатки. Это форма самовыражения. Ну и способ подчеркнуть достоинства. И мне нравится моя работа… по большей части. А сама я не крашусь не потому что идеальна. Мне просто лень.

— Никогда бы не подумал, что такое может нравиться.

— Чтоб ты понимал! — Ощетинилась я. — Это тоже искусство, между прочим!

Дан посмотрел на меня с живым непониманием во взгляде. Серые глаза как всегда переливались, напоминая ртуть.

И снова захотелось сглотнуть и отвернуться.

Что-то я слишком расслабилась. Настолько, что мысли какие-то неуместные начали в голову лезть. Может вообще пора прекращать тру-краймы тут устраивать…

— Искусство?

— Конечно! Научиться наносить макияж, не имея художественного таланта практически невозможно.

— А у тебя он есть? — Лукаво спросил мужчина.

— Ну, я на это очень надеюсь. Когда-то я мечтала стать художником.

Дан запрокинул голову, посмотрев на небо, окрашенное в розовые оттенки заката.

— Мечты нужно осуществлять, — заключил он непонятно, а потом добавил. — Нарисуешь меня?

Мне очень хотелось проклясть всех причастных к этому издевательству.

Себя, за то, что согласилась на подобную авантюру.

Дана, за то, что подбил на это.

Яблони, которые вообще ни в чем не были виноваты.

— Твою шарлотку! Ты можешь не вертеться как уж на сковороде?

— А ты жарила ужей? — Оживился Дан.

Этот изверг не просто уговорил меня его нарисовать. Он обеспечил меня всем необходимым. Мольбертом, холстом, кистями и красками всевозможных форматов.

Хотя местные инструменты отличались от тех, что продавались в моем мире, привыкнуть к ним можно было достаточно просто. Были здесь и густые аналоги гуаши, и почти привычная акварель, и что-то похожее на масло. Даже местный вариант акриловых присутствовал.

Но я выбрала классическую акварель. Хотя, может, стоило остановиться на гуаши, там поправить косяки проще.

В любом случае, набросок я всяко карандашом делала. Если что, потом еще успею переиграть.

Вообще полной неподвижности от натурщика, разумеется, не требовалось. Это вам не фотография.

Но я никак не могла уловить, какой формы солнечный блик должен быть расположен на его скуле. А закат не вечен, между прочим!

И вместо того, чтобы хотя бы пару минут посидеть спокойно, дав мне оценить перспективу и прикинуть, как рисовать тот самый блик, этот уничтожитель яблок постоянно дергался, словно у него нервный тик!

— Будешь много разговаривать, я кого-то другого зажарю!

— Не доросла мне угрожать, — фыркнул он.

А потом вообще совершил то, из-за чего мне захотело придушить одну наглую сероглазую морду.

Сорвал яблоко с дерева, которое я так старательно прорисовывала, я начал его беспощадно поглощать!