– Так что мне сказать трудовому коллективу? Да, может, и дирекция спросит. Или сразу главному врачу позвонят.

– Не надо товарища главврача беспокоить! – ожгла взглядом медсестра. – В сознании ваш работник. Недавно пришел. Но еще очень слаб. Все! Что могла, я вам сказала. Передачу приму только в приемные часы.

В сознании! Господи! Лишь бы поправился! Ну, должен бы, раз в сознание пришел. Эх! Вечером обрадую отца.

Чем мне нравился наш главред, так это тем, что он никогда не откладывал дела в долгий ящик. Сказал, решил, сделал. Ну, так ведь фронтовик, привык действовать по‑военному четко.

Вот и сейчас, после обеда увидев меня в коридоре, пробасил:

– Отойдем‑ка…

Мы прошли в конец коридора, к большому окну, где обычно собирались курящие, на подоконнике стояла консервная банка для окурков. Большая, бело‑синяя, из‑под венгерского горошка «Глобус».

Николай Семенович был краток:

– Товарищ Капустин ждет тебя в три часа в своем кабинете. Я звонил, договорился, примет. Так что поторапливайся!

– Э, кто ждет? – я поначалу не сообразил, о ком идет речь.

– Полковник Андриан Алексеевич Капустин, – терпеливо пояснил главред. – Замначальника нашего ГУВД. С ним все и обговорите. И чтоб через неделю была статья! Или очерк.

Здание милицейского главка располагалось почти в центре города, на пересечении проспекта Маяковского и широкой улицы Мориса Тореза, утопавшей в зелени, словно знаменитые парижские бульвары. Правда, ныне листва с тополей уже облетела, пожухла тронутая первым морозами травка.

Спрыгнув с трамвая, я немного прошелся пешком. Военторг, «Березка», магазин «Дрезден», мебельный… А вот и серое здание, выстроенное в стиле «сталинский ампир». Широкое мраморное крыльцо, тяжелые деревянные двери с затемненными стеклами. Главное управление внутренних дел.

На входе потребовали паспорт. Я показал.

– Воронцов… Ага. ага… – дежурный сержант уткнулся в журнал. – Есть такой! Заказан пропуск, к товарищу Капустину. Третий этаж, налево по коридору. Кабинет номер тридцать три.

Он вручил мне сероватый листок с подписью и печатью и сделал отметку в журнале о выдаче. Поблагодарив, я поднялся по гулкой лестнице и глянул на часы. До времени назначенной встречи еще оставалось больше десяти минут, можно было посидеть на обтянутой коричневым дерматином скамеечке, еще раз все хорошенько обдумать…

Только вот мысли в голову лезли не те! Вовсе не о теме будущей хвалебной статьи или очерка, а о другом, не менее важном. Я думал об отце Метели, высокопоставленном партийном чиновнике Виктора Сергеевича Метелкина… Шпиона! Что означали его встречи со странным человеком в парке и потом посещение им здания областной экспертно‑криминалистической экспертизы. Уж не мои ли фотографии он туда носил? Ну, возможно, не целый снимок, а отрезал ножницами какую‑то часть, и конверт, и часть записки. И что из этих отрезков‑огрызков можно узнать? Отпечатков пальцев я точно не оставил, все делал в хозяйственных перчатках. Тогда что? Начнем с фотографии… Вполне можно определить марку фотобумаги «Унибром», но что это даст? Ничего. Таких пачек покупают на дню по сотне раз, в разных магазинах. Ракурс съемки? А вот это может быть. Место, где я стоял, прятался. Ну, определил, и что? Дело‑то давнее. Конверт стандартный, газеты я брал в разных местах… Тогда уж эффективнее было бы отыскать мальчишек! Точнее, того, кто опустил письмо в почтовый ящик Метелкиных. Но и это ничего не даст! Ищите парня в старомодном плаще и вязаной шапочке. Ничего эти поиски не дадут, однозначно! Метелкин‑то занервничал, ага… Ишь, шпионская рожа! Маринку, правда, жаль… Что она будет делать, когда все вскроется? А ведь рано или поздно…

Я взглянул на часы… Пора! Встал, пошел к кабинету и постучал в дверь.

– Входите! – раздался женский голос…

А, понятно, приемная. Секретарша, блондиночка лет двадцати пяти, увидев меня, мило улыбнулась:

– Александр Матвеевич Воронцов?

– Он самый.

– Пожалуйста, проходите, Александр Матвеевич. Вас ждут.

Заместитель начальника ГУВД, полковник милиции Андриан Алексеевич Капустин оказался плотненьким лысоватым мужчиной лет под пятьдесят, с круглым краснощеким лицом и задорным курносым носом. Серый милицейский мундир с полковничьими погонами выглядел на нем вполне импозантно. Сидя за большим конторским столом под портретом Ленина, Андриан Алексеевич деловито просматривал какие‑то документы.

– Я… из газеты… – покашлял я, чтобы обратить на себя внимание.

– А! Александр… э… Матвеевич! – хозяин кабинета живенько оторвался от бумаг. – Как же, как же. Николай Семенович звонил. Мы, со своей стороны, всегда за! Окажем всяческую помощь. Да вы присаживайтесь, Александр, не стойте. Как говорится, в ногах правды нет.

– Спасибо… – я присел на один из стульев поближе к нему.

– Ну? – улыбнулся Капустин. – И что же вы, как говорится, хотите? Какую, так сказать, тему? Мошенничества, преступления против личности, грабежи и кражи угоны… Советую угоны!

– А… можно грабежи? – вспомнив про Николая, попросил я.

– Грабежи? Можно! – полковник пожал плечами и вдруг резко посерьезнел. – Только сами понимаете, Александр, в оперативную работу мы вас посвятить не можем. Поэтому про уголовный розыск забудьте. А вот следственный отдел, да. Поверьте, там не менее интересно. Я прямо сейчас и позвоню.

Сняв телефонную трубку, Капустин набрал номер:

– Андрей Тимофеевич, как жив‑здоров? У тебя кто там грабежами занимается? Зверев? И не только грабежами, ага. Слушай, Андрей Тимофеевич, к тебе сейчас молодой человек придет, из газеты…

И вот я уже в следственном отделе. Тот же самый кабинет, из которого мы с Наташей «вытаскивали» Гребенюка, тот же самый следователь, капитан юстиции Константин Сергеевич Зверев. В том же самом сером костюме, только рубашка не бордовая, а светло‑голубая. И синий галстук.

Узкое лицо, темные волосы на косой пробор, внимательный цепкий взгляд…

– Ба! Знакомые все лица! Значит, вы и есть тот самый журналист?

– Да. – коротко кивнул я. – Я он и есть

– Ну что ж, ну что ж… – следователь почмокал губами. – Честно сказать, некстати! Ну да что с вами делать? Говорите, грабежи?

– Да… Вот говорят, у Металлического завода…

– У Металлического… Не один случай там уже, – Константин Сергеевич пригладил волосы. – Шпана работает, молодежь. Подгадывают под аванс или зарплату, выбирают кого‑нибудь под хмельком… Да поймаем их скоро. Работают‑то грубо! Да и что там хитрить‑то, обычный гоп‑стоп.

– Поймаете?

– Ну да, поймаем. Вопрос времени… У нас тут куда более интересное дело есть! – вдруг оживился Зверев. – Слышали что‑нибудь о цеховиках?

– Это которые обувь «под импорт» шьют, куртки, джинсы?

– Да‑да, они самые и есть, – капитан передернул плечами. – И вот они‑то, Александр, куда опаснее всей этой шпаны будут! Я про организаторов. Денег у них столько, сколько мы с тобой и представить не можем. Именно этими деньгами подпитывается криминалитет, именно они идут на взятки и подкуп. Что, думаешь коррупция, это где‑то там, на проклятом Западе? Впрочем, об этом писать не надо.

– Да такое и не пропустят, – угрюмо хмыкнул я. – И что, у нас в городе такие есть?

– А вот глянь! – с этим словами следователь достал из шкафа обыкновенные фирменные джинсы «Монтана». – Что скажешь?

Я присмотрелся:

– А что сказать, фирма веников не вяжет! Кажется, ФРГ. У многих такие. На толкучке сто восемьдесят рублей. Или даже двести.

– Фирма‑то фирма, – неожиданно хохотнул Зверев. – Да не та! Вот смотри… здесь шов кривой, видишь?

– Ага…

– А тут потянешь… Оп! И заклепки в руках остались! Опят же, молния заедает… Материал потрогай! Чувствуешь, какой тонкий? Еще как‑то можешь проверить?