— Так, пешком ты до полей нескоро дойдешь. Там, килОметров десять…
Я улыбнулся:
— Ну, десять не двадцать пять! Какие наши годы?
— Молоде-ец! — снова похвалил шофер. — Ты вот что, чтобы ноги-то зря не мять, подойди к конторе… Эвон, синий такой дом… Видишь?
— Ага.
Контору я помнил, совсем недавно отмечал там командировку.
— Туда грузовики подъезжают, со склада, на склад, в поля… Картошку возят. Вот ты и попросись до Ванюхина. Там и поля. Подвезут.
— Спасибо!
Поблагодарив водителя за совет, я бодро зашагал к конторе. Мимо пропылил автобус, тот самый плоскомордый ЛАЗ, синий, с белыми полосами, на котором я сюда и приехал. И где уснул.
Проезжая, шофер посигналил. Я помахал рукой.
Ах, хорошо! Небо голубое, паутинки серебристые ветер несет, журавли курлычут… Тепло! Я снял джинсовку, засунул в отцовский баул. Клетчатая рубашка, джинсы — ну и что с того, что индийские, «Милтонс», они же потертые, с пришитыми на коленках кусочками кожи! Так что выглядел я на все сто. Мать еще уговаривала взять с собой сапоги, но я отказался — погода хорошая, дождей не обещали. В бауле лежало все необходимое. Знакомый уже мне фотоаппарат «Вилия», две фотопленки на шестьдесят пять единиц в зеленых коробочках «Свема», уже в кассетах, блокнот и пара шариковых ручек по тридцать пять копеек, чай в алюминиевой фляжке, ну и еда. Так сказать перекус: бутерброды с сыром, шоколадный батончик и три яйца.
Ага, вот прокатил грузовик — ГАЗ-53 с защитного цвета кабиной. За ним еще один, такой же, но с раскраской, как у «сто тридцатого» ЗИЛа — белая решетка радиатора, голубая кабина. Еще и чуток антифриза в фары налито — для красоты, а на боках — нашлепки от двадцать четвертой «Волги». Не водитель, а какой-то сельский пижон!
Он, кстати, и остановился…
— До Ванюхина подкинете? Мне на поле…
— Залезай!
Даже имени не спросил. Хотя…
Водитель-то оказался знакомым! Более чем. Тот самый бугай, который…
— О! Журналист! — включив передачу, бугай вполне дружелюбно протянул руку. — Опять к нам?
— Ну да. Здравствуйте, Алексей!
Я даже вспомнил, как его зовут!
— Да уж на «ты» можно, — перекладывая руль, усмехнулся шофер. — На поля, значит. Про шефов писать будешь?
— Про… А, да, про них.
Привыкнуть к тому, что отправленных на картошку студентов здесь называли «шефами», я как-то еще не успел.
— Они у нас, в Ниве, живут, в старой школе. Во-он слева, на горке, деревянная. Видишь?
— Ага.
— Там у них и кухня развернута и вообще все, — продолжал Алексей. — Почти все девчонки. Парней человек пять. А девчонки красивые! Мне Ленка уже грозилась уши надрать. Ну, невеста моя…
— Помню…
Симпатичная такая блондиночка, да.
Так, за разговорами, не заметил, как и приехали. По обеим сторонам грунтовки тянулись поля. Ярко-голубой колесный трактор с телегой стоял посреди поля, а вокруг копошились студенты, высыпая ведра с собранной картошкой.
— Эх! Опять один, — останавливая машину, с досадою бросил шофер. — Я про трактор. Нельзя было два пригнать? Куда быстрее бы вышло. А, да Евшакову пофиг… Отчитаются-то, как надо!
— Евшаков? — выбравшись из кабины, я оглянулся.
— Да председатель наш, Евшаков Иван Федорович, — нахмурившись, пояснил Алексей. — Ох, и тип… Ты, когда обратно соберешься, на дорогу выйди. Я тут часто езжу.
— Договорились, спасибо!
— Бывай.
ГАЗон уехал, а я зашагал прямиком на поле. Хорошо — в кедах. Хотя, наверное, сапоги тут не помешали бы.
Солнышко припекало по-летнему, девчоночки — шефы — загорали: разделись до маек, а кто-то просто закатал повыше рукава и завязал рубашку узлом под грудью. Наклоняясь, они выбирали из земли оставшуюся после тракторной уборки картошку в кучки на меже, а парни собирали её в ведра и таскали к телеге. Судя по всему, картошки после механической уборки оставалось немало.
— Парни, а где мне старшего вашего найти? — поинтересовался я.
Девчонки обернулись разом и заинтересованно стрельнули глазками.
— Ну, я старшая,
Рослая блондинка в завязанной на животе рубашке, окинула меня внимательным взглядом и представилась:
— Слепикова, Светлана. Комиссар отряда «Бригантина». Ну, мы так назвались.
— Ого! «Бригантина»! — улыбнулся я. — Тогда уж не комиссар, а капитан. А я вот, из газеты… Сделаю о вас репортаж.
Я протянул командировочное… И, поставив баул наземь, вытащил фотоаппарат и блокнот.
— Товарищ корреспондент, а вы фотографировать будете? — подошла темноволосая девчушка, комплекцией больше напоминавшая пионерку, нежели студентку.
— Хотелось бы… — кивнул я. — И еще интервью.
— Интервью-у-у-у!
— А можно вас просить, чтобы предупреждали, когда снимаете! А то, мало ли, мы непричесанные… Верно, девчонки?
— Верно, Тамара! Ага! А то потом в газету… Этакие, скажут, страхолюдины!
— Хорошо, хорошо, девушки! Договорились.
Ну, что с них взять? Женщины…
— Пойдемте пока со мной, — вернув мне командировочное, предложила Светлана и посмотрела на часы. — Мне все равно сейчас закрывать наряды. А интервью у девчонок во время обеда возьмете. Скоро уже. Мы здесь, в поле обедаем. Тем, что от ужина осталось.
Хм… От ужина. Неужели, нельзя наладить горячий обед? Но, это к руководству колхоза вопросы.
— Нас тут сорок два человека, — объясняла по пути комиссар «Бригантины». — Первый курс, в основном, филологи, но есть и с истфака. Живем в старой школе. Работаем с восьми до пяти. Вечером иногда — танцы.
— Мне бы и в школе у вас побывать… Вечерний автобус во сколько?
— В восемь, кажется… Ой, нет! Вру. В восемь тридцать.
— Ну, тогда успею!
Расчехлив фотоаппарат, я сделал несколько общих планов, отдельно снял трактор, телегу, выгружавших ведра парней… довольно хлипких и больше похожих на восьмиклассников. Впрочем, первый курс… Так и я тоже только что школу окончил!
Во время обеда я взял интервью у семи девчонок. В принципе, все говорили одно и то же. О том, что им здесь весело, но, по дому все-таки скучают. Работа, сказали, более-менее, не слишком тяжело. Еда невкусная. По вечерам танцы. Местные — да, приходят, но не обижают.
— Так, девушки… и юноши! Теперь я вас немножечко поснимаю.
— Ой, нас не надо! — резко возразил один из парней, чем-то похожий на Джона Леннона — тощий, длинноволосый, в очках. Под левым глазом его расплылся желтоватый синяк. Такой же, как и у другого на скуле…
Ну да, ну да… выходит, местные-то не такие уж и пушистые!
Работать закончили в полпятого. Потом собрались вместе и подвели итоги дня. Комиссар объявила победителей и тех, кто не сделал норму. Выслушали, да лениво поползли к дороге. Видно было — устали. Хотя… вот кто-то затянул песню, вернее — припев:
Поверь в мечту,
Поверь в мечту,
Поверь в мечту скорей!
Все дружно подпевали…
Вскоре приехал транспорт, старый пятьдесят первый ГАЗон с будкой.
— Первая группа, к отправке! — скомандовала Светлана. — Корреспондента не забудьте! А хотя, я и сама с вами…
Ехали весело. Опять же — с песнями:
'Городские цветы,
Городские цветы…'
«Я пью до дна, за тех, кто в море…»
* * *
Стенгазета в школе была! Как и боевые листки, те вообще выпускались каждый день. Вот и сейчас четыре девчонки с фломастерами и карандашами уселись в бывшей учительской. Рисовали. А я — фотографировал. Снял и стенгазету, и листки, и, так сказать — самодеятельную редакцию…
Веселые оказались девчоночки! И деятельные. Пока одни рисовали, другие сочиняли стихи…
— Наша Лера громко плачет… Прищемила ведром пальчик… Маша, нарисуете?
— Уже!
— И обязательно подпишите — «Соблюдайте технику безопасности. Просим не обижаться на критику». А то помните, как в прошлый раз?
Рисовали, разговаривали… Я задавал вопросы.
— Политинформации? Да, бывают. Плохо, что телевизора нет. Так бы в актовом зале поставили… Комсомольское собрание? Не, еще не проводили. Но, будет обязательно. И еще у нас поэтический вечер! Как раз сегодня. Посвященный творчеству Сергея Есенина.
