Кристофер Варшавски взмахнул указкой и обвел перед собой круг, и тотчас в середине манежа появилась серебристая сфера метра три в диаметре и стала наливаться внутри красками и оживать движением. Ясно послышался плеск волн, это совсем рядом шумело неспокойное море.

– На острове Крит правил могущественный царь Минос – сын Зевса и финикийской царицы Европы. Однажды бог Посейдон сделал царю Миносу удивительный подарок – белоснежного быка необыкновенной красоты!

В серебристой сфере уже было видно, как из морской пучины выходит огромный белый телец с раскидистыми рогами. Его шкура светилась, сверкала белизной, и трудно было придумать более царственно-величавое и спокойное животное.

– Царь Минос сам встретил этого быка и отвел его в стойло. Но Посейдон повелел, чтобы Минос принес белого быка ему в жертву. И стоило бы так поступить, потому что Крит со всех сторон омывался морем, где властвовал Посейдон, и зависел от него. Минос пообещал выполнить повеление, но не сдержал слова – и принес в жертву другого быка, которого предварительно натерли мелом. А белого быка спрятал в своем дворце и ходил любоваться на него каждый день.

– Слышите, – быстро прошипел Долгополов, – женушка его, Пасифая, тоже ходила любоваться бычком – и долюбовалась!

– Тсс! – прошипел в ответ Крымов.

– Молчу, молчу, – коротко отмахнулся его спутник.

Публика неотрывно смотрела на серебряный шар иллюзиониста, с которым тот неизменно появлялся в разных концах земного шара, и везде люди спрашивали друг друга: как он это делает? Откуда берется этот объемный видеоэкран? Но самое главное, это знали все, будет впереди, когда его герои станут выходить из шара. Этого, как и везде, в других странах и городах, ждали сейчас в цирке на Фонтанке!

А в серебристой сфере уже появился царь Минос, который наблюдал за своим величавым белым быком.

Кристофер Варшавски, стоя в белоснежном костюме в свете прожекторов, в центре арены, продолжал:

– Но все тайное рано или поздно становится явным! Прошло время, и быка стали выводить пастись на луга. И бог Посейдон прознал об этом и понял, что его провели! Царь Минос, его племянник, сын Зевса, обманул его! Посейдон в неистовом гневе поднялся из пучины и послал в быка молнию!

В сфере шум волн стал оглушительным, из воды поднялся властитель морей, огромный и широкоплечий, с кудрявой шевелюрой и бородой, из которых вырывались и падали в волны десятки рыб, и направил свой трезубец в сторону пасущегося быка – и молния поразила того.

– Но бык не умер! Им овладело безумие! И он, обладавший необычайной силой, стал крушить все на острове Крит, снося целые деревни и вытаптывая поля. И не было с ним сладу! Тогда царь Минос упросил Геракла, тоже сына Зевса, усмирить быка – и тот выполнил просьбу брата, оседлал животное и уплыл на нем в Афины.

Бык, на спине которого разместился самый могучий герой Древнего мира, уплывал прочь от острова Крит…

А Кристофер Варшавски продолжал:

– Но не все оказалось так просто – бык Посейдона оставил по себе память! Оказывается, жена царя Миноса еще раньше влюбилась в белого быка противоестественной любовью и понесла от него! Она долго скрывала беременность, а потом родила втайне от мужа. Но это был необычный ребенок…

– Неведому зверюшку родила, – прошипел Антон Антонович.

– Тсс! – еще более грозно прошипел в ответ Крымов.

Кристофер Варшавски направил серебряную указку на шар:

– Вот кого родила она! Только одна повивальная бабка, которая принимала саму Пасифаю, и осталась – все остальные в страхе разбежались кто куда.

Трепещущая от ужаса повивальная бабка показала детеныша матери, и та, лежавшая на постели, сама в ужасе закрыла лицо руками. А потом отняла руки от лица. Потому что сразу не поверила. Перед ней держали страшное создание – получеловека-полузверя…

– Это был мутант, – сказал Варшавски. – Минотавр! Существо с головой быка и телом человека! Минос уже прознал об этом и тоже был в ужасе…

Царь Минос стоял в дверях и смотрел издалека на только что закончившиеся роды, а затем набрался смелости и подошел, а увидев ревущее чудище в руках, отвернулся.

– От Минотавра отказались все! В том числе и его мать! Но убить урода царь Минос не решился. Под царским дворцом был построен Лабиринт для чудовища, в котором то росло и крепло. Но это был не обычный бык – он не ел траву! Он поедал мясо, и всякий раз все больше. И уже скоро Минотавр вырос, он был в полтора человеческих роста и обладал силой десяти самых мощных быков. Он носился по своему Лабиринту, одинокий и страшный, не знавший человеческого языка, не ведавший сочувствия и ласки, не понимавший, что он сам такое, и оглашал подземелье страшным ревом.

Вот когда вздрогнула публика в зале цирка! Это когда услышала дикий непонятный рев – так не кричал ни лев, ни медведь, ни волк, ни человек в ярости, так не мычал даже разъяренный бык. Это был особый глас – монстра, в рыке которого слышались интонации, от которых мурашки бежали по спине. Так кричит великан, лишившийся разума. И сейчас он носился где-то в серебряном шаре иллюзиониста Кристофера Варшавски, по темным коридорам с бесконечной цепью арок и решеток.

И вдруг рык чудовища оказался совсем близко. Эхо его прокатилось по всему цирку, словно чудовище подбиралось не из недр серебряного шара, а из коридоров здания. И тотчас в сферу вылетело оно, уродливое чудище, при виде которого зал замер и выдохнул. Многие подскочили с мест. «Он! Он!» – покатилось по залу. Налитые вздувшиеся мускулы, набедренная повязка, огромная, тяжелая, обросшая рыжими волосами бычья голова с кровавыми сверкающими глазами. Из ноздрей чудища валил пар…

Бросив инструменты, вниз смотрели столпившиеся оркестранты, ухватившись за тонкие поручни. В ВИП-ложе сейчас тоже несомненно волновались и затаили дыхание, несмотря на высокий статус.

Но вот что случилось дальше: вылетев в прозрачную сферу, Минотавр, кажется, сразу насторожился и приутих, но не потому, что чего-то испугался, а потому, что узрел то, чего не видел никогда раньше, – мир за пределами своего мира. За границами сферы!

– Он видит нас! – выкрикнула какая-то женщина в зале. – Смотрите, он видит нас!

И тотчас монстр устремил взор бычьих глаз на кричавшую даму. Он медленно приблизился к границам сферы и положил огромные руки на нее, и все с ужасом увидели, как руки Минотавра продавили сферу, будто она была из тонкой резины и могла вот-вот лопнуть. Многие женщины истерично завизжали, одна подскочила и с криками:

– Не уговаривай, я тут не останусь! – выбежала в проход и унеслась.

Привстав, муж окликнул ее:

– Солнышко, не бойся, это же спектакль!

Но в голосе его не было стопроцентной уверенности, что это лишь спектакль, а не что-то иное.

– Это гипноз, всего лишь гипноз! – ободрил зрителей конферансье, смело шагнув из прохода. Он-то понимал, тут и до паники недалеко. – Ничего не бойтесь! – И тотчас заискивающе и осторожно посмотрел на артиста в белоснежном фраке: – Ведь это же гипноз, господин Варшавски? – Он с натянутой улыбкой обернулся к залу. – Или какой-то спецэффект? Ведь этого ничего нет?

– Нет? – спросил иллюзионист.

– А что же это тогда такое, как не иллюзия?

Выход конферансье привлек внимание Минотавра, и теперь он обернулся и смотрел в сторону человека. Кристофер Варшавски разочарованно покачал головой.

– По-вашему, я похож на лжеца и шулера? – усмехнулся он. – Который заговаривает вам зубы и туманит мозги? Вы думаете, я таков? Считаете, что это обман зрения, а не волшебство?

Конферансье растерялся. Притих и зал. Конферансье завертел головой, ища поддержки у зала.

– Вы же иллюзионист…

– Я – волшебник, – пояснил Кристофер Варшавски. – Подойдите и положите руку на эту сферу. Не бойтесь.

Осторожно, но конферансье исполнил – подошел и положил.

– Пожалуйста.

И тут же оживился Минотавр, словно в его мир сейчас вторглись без его ведома. Угрожающий рык уже зарождался в его утробе.