— А Высшая кровь — это, что? — поинтересовался я.

— Красивая сказка о том, что первые люди на Земле — были особенными. В их венах текла уникальную кровь, которая могла полностью раскрыть весь человеческий потенциал. У них много названий… Там уже зависит от мифов, легенд и религии. От Адама с Евой, вплоть до Гипербореи с Атлантидой. И Его Императорское Величество не один такой. Почти во всех высокоразвитых странах ищут оставшихся представителей Высшей крови.

— Я не совсем понял — как именно Высшая кровь раскрывает потенциал человека?

— Если говорить простым языком, то даже те, кто не овладел даром в очередную грозу — при простой инъекции Высшей кровью могут открыть в себе уникальные способности.

Звучит, как проект «Ньюмит», если честно. Но допустим.

— Хорошо… А, что делает этот аппарат? — я подошёл к креслу и внимательно его осмотрел.

— При помощи системы мощных энерго-пульсаров он просвечивает энергетическое поле человека. Обычная аппаратура далеко не всегда справляется с Высшими магами. А знать свой уровень — крайне необходимо, чтобы понимать, развиваешься ты или деградируешь. Поэтому, процедура займёт всего пару минут. Мы пустим небольшой разряд через ваше тело. И дождёмся данных. Ничего сложного. — профессор продолжал дружелюбно улыбаться, словно к нему пришли не посетители, а родные внуки.

— Хорошо. — я сел в кресло: — А, что будет, если вы найдёте носителя?

— Если честно, то не представляю. Его сила может быть запредельной. — задумчиво произнёс Степан Павлович и принялся крепить провода к моим пальцам, шее и голове: — Но я уверен, что предохранители не выдержат, и максимум, что нас ждёт — это небольшой коротыш и парочка сожжённых плат.

— Ага. Понятно.

Интересно, насколько велика вероятность, что все эти «Омни», «Пятьдесят пять» и «Ньюмит» — следствие Высшей крови? Что ж, очень надеюсь, что ничего плохого не случится…

— Фёдор Александрович! Не нервничайте. Нам нужен спокойный пульс. — сообщил Степан Павлович и уселся за мониторы: — Возможно, лёгкое головокружение! Но вы не переживайте. Чтобы перегрузить «Лазарь» — вам понадобиться, как минимум — сила бога.

ЭЙ!!! ВООБЩЕ-ТО — ОНА У МЕНЯ ЕСТЬ!!!

Огромный аппарат загудел. Я почувствовал, как сквозь меня проходят тёплые частицы. В целом, ощущения очень даже приятные.

— Рубеж в пять единиц — преодолён. — сообщил Вазинский: — Рубеж в одиннадцать — преодолён. Рубеж в пятнадцать преодолён… Хм-м… А юноша-то — не промах! Продолжаем.

— Я же говорил. — довольно заметил Антон Павлович: — Тут тридцать будет. Это железобетонно!

— Если не больше… — Павел Степанович взглянул на Рейсбиха: — Будем увеличивать объём потока? Он явно не двадцать восемь.

— Конечно, будем! — кивнул преподаватель.

— Хорошо…

Однако, когда профессор стал увеличивать объём энергетического потока, что-то явно пошло не так. Между моими пальцами начали гулять молнии. Всё вокруг затряслось, как во время землетрясения!

— Выключайте! — гаркнул Рейсбих: — Уже за восемьдесят заходит! Не мучьте пацана!

— Я пытаюсь! Пытаюсь… — ужаснулся Вазинский и принялся истерично щёлкать по клавишам, но аппарат продолжал работать.

А через меня уже во всю проходили самые настоящие раскалённые металлический шары. По крайней мере — мне так казалось. Вой от «Лазаря» стоял такой, что я едва ли слышал, о чём говорят Рейсбих и профессор.

— Осокин! Вставай!!! — прокричал Антон Павлович, размахивая руками.

Но, когда я попытался подняться — вой от аппарата стал ещё сильнее. Яркая вспышка на мгновение ослепила меня, а затем дорогущий «Лазарь» с грохотом выплюнул мою тушку, резко оборвав все провода.

Проломав собой несколько столов и стульев, я благополучно впечатался в стену.

— Перегрузка системы! — сообщил прохладный женский голос из динамиков: — Всем немедленно покинуть здание. Перегрузка системы! Всем немедленно покинуть здание…

Поднявшись, я отряхнулся и показал большой палец:

— Всё в порядке! Я живой.

Как только дым рассеялся, я заметил шокированного Вазинского.

— На… На… На… — заикаясь, произнёс он и обернулся на меня: — Нашёл… Нашёл!!!

Наивность присуща девяноста трём процентам гуминитов по всей галактике. Порой она бывает детская. Совсем незамутнённая логическим мышлением. Вопрос — она захватывает разум у исключительно молодых представителей различных рас?

Увы.

Как показывает практика, огромное количество открытий совершается путём проб и ошибок.

Опыт — скажут гуминиты.

Наивность — ответят прожжённые временем Ультиматы.

И так практически во всех сферах науки. Особенно, было занятно читать историю создания всё той же злосчастной ядерной бомбы, когда многие учёные искренне верили, что страшная реакция способна уничтожить весь мир, но… всё равно с энтузиазмом собрали снаряд и провели испытательный взрыв.

Но, что самое занятное в этой истории — люди настолько обрадовались, что, не изучив последствия, продолжили ужасную подрывную деятельность. Исключительно в научных целях, конечно же! Только вот, они не знали про радиационные осадки, страшнейший вред озоновому слою планеты и ещё куче побочек, которые проявляются спустя энное количество лет.

Испытания проводили в океанах, на островах, под водой, и даже пару раз — в густонаселённых городах.

А в 70х в США ядерные взрывы, вообще стали, чем-то вроде достопримечательности. Воротилы модельного бизнеса даже назвали купальники в честь атолла, на котором проводились испытания. Бикини. Здорово, правда?

Так что, вот эти ниточки с треугольниками — есть, ни что иное, как порождение «ядерного туризма».

И это я привёл в пример лишь один момент. А подобного, на самом деле, было очень много.

— Нашёл, что? — уточнил я, вытаскивая из-под обломков столов шокированного Рейсбиха.

— Я… не верю своим глазам! — ощущение, словно Вазинский был в другом измерении. Он смотрел на чудом выживший монитор и хватался за голову.

— Вы уж поверьте. — недовольно фыркнул Антон Павлович, отряхиваясь от пыли и мелких обломков: — Мой ученик мог серьёзно пострадать! А мы всего лишь хотели сделать замер.

— Сделали. — Вазинский вернулся в реальность, и вытащив очки, начал, что-то печатать: — Высшая кровь — найдена.

— Что⁈ — мы с Рейсбихом переглянулись.

— Погодите! — я поднял руку: — Что значит — найдена? Вы в этом уверены?

— Уверен на сто процентов. Это истина, Фёдор Александрович! А ведь… Это даже логично. — профессор шлёпнул себя ладонью по лбу: — Ваш фактор исцеления. Как я мог не догадаться раньше?

— Так… фактор есть у многих.

— Как показывает статистика — они начали появляться относительно недавно. Первые случаи с регенерацией официально зарегистрировали только в шестидесятых. Скажите, ваша кровь участвовала в экспериментах? Или, может быть, кто-то из ваших родственников был донором?

— Понятия не имею.

— Тем не менее, у меня нет сомнений, что все новые люди с ускоренной регенерацией появились исключительно благодаря вашей семье! Не знаю, как но это факт. Боже мой… — Вазинский с ужасом посмотрел на меня: — Выходит, что вы… один из последних носителей? А, возможно, и просто последний… Я должен немедленно доложить обо всём Императору!

— Стоп. — Рейсбих схватил старика за руку: — Мы так не договаривались, Павел Степанович!

— Но и вы не сказали мне, что приведёте последнего носителя! Уж прости, Антоша… но сейчас речь идёт не просто о жизни человека. Мы говорим о будущем нашего вида! Высшая кровь — ключ к процветанию! А если учитывать… стиль жизни Фёдора Александровича, то есть шанс всё профукать! Я этого допустить не могу.

— Погодите, Павел Степанович. — строго произнёс Антон Павлович: — Можете или нет — это не вам решать. Вот здесь перед вами стоит Осокин — пускай он и решает свою судьбу.

— Вы не понимаете! Речь идёт о будущем всего человечества! — Павел Степанович тут же выскочил из-за стола и подбежал ко мне: — Вы хоть представляете, сколько людей ежедневно умирают от болезней⁈ Ваша кровь в прямом смысле слова даст всем второй шанс! Неужели вы этого не хотите?