Он шел за ней битый час. То плелся в хвосте от самой консерватории с Театральной площади, то переходил на другой берег канала Грибоедова и смотрел со стороны. Кристофер Варшавски неукоснительно шел в ту же сторону, куда шла она, не упуская девушку из виду, и непроизвольно улыбался. Она была неутомима, как и ее друзья! Они только что дали благотворительный концерт для детишек и теперь никак не могли расстаться. Смеялись, цепляли друг друга, иногда догоняли. Кто-то мог получить футляром скрипки под зад, что особенно смешило Кристофера. Молодость! Она шла со своей компанией, они, ребята и девчонки, вооруженные до зубов музыкальными инструментами, иногда делали крюк, забредали в парки и устраивали летучую гастроль. Пили пиво, играли джаз. У них был один заводной паренек с банджо, он выводил такие звонкие трели, что внутри слушателей начинали прыгать невидимые пружины, независимо от их желания, еще поди угомони их; или играли пронзительную классическую музыку. Но что бы ни исполняли они, к ним немедленно ручейками стекался народ, а потом если они задерживались и входили в раж, то вокруг теснилась толпа. В две потасканные шляпы, скрипача и флейтистки, летели деньги. Она же, солистка, иногда пела, к его удивлению, джаз, чего он никак не ожидал от нее, или популярные эстрадные мелодии в стиле ретро. Все они, эти ребята, были гениальны в своем роде, все догадывались об этом, хватало чутья, но пока еще не знали цены своему таланту, поэтому и отдавали себя так просто и легко, за гроши, но в первую очередь за любовь. А этой любовью их просто окатывали с головы до ног, аплодируя, умоляя сыграть еще, попадая в плен их таланта.

Как он хотел, чтобы она исполнила Нимфу, но, видно, эта партия была для нее своего рода откровением, как и для него, и этим волшебством она не делилась на улицах. Тут нужно было переживать так, что сердце могло разорваться. Занимаясь слежкой, шагая за ней, он даже как-то подошел к ним и встал за чьей-то спиной. Они играли Гершвина. Анастасия пела сольную партию. Кристофер даже перехватил ее взгляд, и какая же горячая волна пролетела по его телу, и она остановила свой взгляд на нем, интуитивно понимая, что этот ее слушатель не случайный. Но он тепло улыбнулся ей – и она ответила ему тем же.

Но потом даже они, неутомимые менестрели, несмотря на свою молодость, стали уставать и понемногу разбредаться. Кто куда. То один музыкант уходил из их компании, то другой. А потом, теплым летним вечером, она шла домой одна. И вот у Банковского моста с позолоченными грифонами ее окликнули:

– Девушка, не вы потеряли платок?

Она обернулась, и ее белые волосы невинно захлестнули лицо. В синих глазах отразилось удивление. На нее смотрел крутой мэн, какие бывают только в кино, и держал в руках удивительный кружевной платок. Такой выделки, с такими наворотами, да еще с инициалами в уголке, что не у каждой великосветской дамы подобный можно обнаружить.

– Вы где его сперли? – посмотрев на уникальную вещь, напрямую спросила она. – В каком музее?

Он не удержался – рассмеялся от души:

– А вы остры на язык.

– Нет, правда, это ж музейная ценность, – кивнула она. – Сейчас я его возьму, полиция засвистит, и меня обвинят в ограблении исторического музея. Правда?

– Неправда, – покачал он головой. – Так платок не ваш?

– Не мой.

– Ладно. – Он спрятал его в карман пиджака. – Про платок забудем.

– Вы же следили за мной, – сказала она. – Думаете, не заметила?

– Думаю, что заметили. Даже уверен в этом. Говорю, потому что не хочу обидеть вас ложью. Просто искал повод с вами познакомиться. Я был уже на двух ваших концертах и скажу: вы великолепны.

– А-а. – Ее глаза широко открылись. – Так вы мой фанат?

– Это правда. Увидел вас по телевизору, когда был в командировке в Праге, решил: буду в Питере, послушаю живьем «Невский мадригал» и Анастасию Суржанскую. Ну что здесь такого странного? – Он пожал плечами. – Бывает же так, что чье-то пение именно вас уносит к облакам. Ну, сами скажите. Бывает?

– Бывает, – кивнула она.

– Ну вот, это про меня. И про вас.

– А что больше всего вас тронуло?

– Нимфа, ее плач. Вы практически разорвали мое сердце. А может быть, излечили его. Пока еще понял.

– Лучше второе.

– Согласен.

– Значит, было от чего лечить?

– Было.

Легкий румянец гулял по щекам девушки.

– Это мое любимое произведение.

– И мое тоже. В вашем исполнении.

– Ладно, – теперь уже кивнула она.

И вновь посмотрела на молодого мужчину. Меньше всего этот мэн походил на отпетого жулика, уличного кидалу, мошенника, вора и бандита. Шикарный костюм, лоск во всем. Красавчик к тому же. Просто денди с картинки, по-другому и не скажешь. Принц из сказки. Мечта любой девушки. И все-таки что-то в нем было подозрительное.

– Вы же не маньяк? Помешанный на молодых невинных вокалистках?

– Ни в коем случае.

– И не вор, и не бандит, я надеюсь?

– Ни то и ни другое.

– Да и что у меня воровать? – риторически спросила она. – У Петьки хоть банджо есть, у Семки – скрипка, у Манон – мандолина с гитарой, у Элки – бубен с колокольчиками. А у меня только голос. – Она пожала плечами. – Вот и все. А его можно отобрать только с жизнью. Так что ничего у меня толком нету.

– Удивительный голос есть у вас, волшебный голос, – добавил он.

– Вот-вот, – кивнула девушка. – Вам куда? В какую сторону?

– А куда вам?

– На Лермонтовский проспект.

– Тогда идем?

– Далековато немного.

– Так идем или нет?

– Подождите. Как зовут меня, вы уже знаете. А как зовут моего преследователя?

– Кристофер Варшавски.

– Вы поляк?

– Много кровей во мне намешано.

– Ясно. Но вы из Европы?

– Оттуда.

– Ну пошли, господин из Европы.

Они двинулись вдоль канала Грибоедова.

– А что в России делаете?

– Приехал с представлением.

Она остановилась:

– Вы что, артист?

– Ну да. Оригинального жанра.

– И какого же?

– Я иллюзионист.

– А теперь постойте, товарищ иллюзионист.

Анастасия вытащила из кармана джинсовой куртки айфон и быстро набрала что-то. Выражение ее лица менялось все более стремительно, чувство удивления и восхищения преобладало все больше, она несколько раз взглянула на нового знакомого, бросила: «Да ладно вам!», а потом еще долго с улыбкой показно хлопала глазами.

– Вы тот самый Варшавски? Маг и волшебник?! – Она даже поморщилась. – О котором трубят все СМИ Европы? Та самая знаменитость?

– Думаю, да.

– Вот не верю, и все. Так не бывает.

– Я перед вами, значит, бывает.

Она продолжала недоуменно морщиться:

– Тот самый маг, который приводит из небытия призраков великих людей прошлого? Я сама не видела, но слышала.

Он улыбнулся:

– С утра точно был им.

– И вот это вы сейчас стоите передо мной?

– Да, Анастасия, это я и стою перед вами. И что с того? Я обычный живой человек. Не фантом. Не призрак. Пощупайте меня. – Он протянул ей руку. – Смелее.

Она взяла его за пальцы и осторожно потянула на себя:

– Да, вы реальны. Не фантом и не призрак. Человек. И я вас так заинтересовала, что вы меня выследили?

– Ну да.

– И все из-за Нимфы.

– Из-за нее в первую очередь. А еще ваши глаза и ваше сердце. Они тронули меня до глубины души.

– Стойте…

– Что?

Она внимательно всматривалась в его глаза:

– Это пришло только сейчас.

– Что именно, Анастасия?

– Буквально пронзило.

– Да что именно?

– Догадка. Почему у меня такое ощущение, что я вас знаю? Причем хорошо. Где я могла вас видеть?

Он усмехнулся:

– Я много гастролирую.

– А я вот мало гастролирую, – призналась она. – Но вас я знаю точно. Вы не чужой мне человек, вот в чем все дело. Я сейчас не фантазирую. Или вы это внушили мне, потому что вы гипнотизер? Чтобы сблизиться со мной, бедной наивной девушкой?