– Но почему вы так уверены, что это он? Тот самый ловкач? Не в одной же Мате Хари дело?

– Слово «интуиция» вам о чем-нибудь говорит, мой дорогой друг?

– О да.

– Плюс цепь логических умозаключений, Андрей Петрович.

– Да кто вообще он такой? Ваш скользкий змий? Как-то вы все недомолвками, Антон Антонович. Вокруг да около.

Долгополов усмехнулся:

– Трудно говорить о нем – очень трудно. Паспорт и сумку с вещами прихватили?

– Разумеется.

– Обо всем я вам расскажу в машине. Что не успею – в самолете. Уберем со стола – и в аэропорт.

– Билеты, конечно, у вас уже забронированы?

– Разумеется. Такси будет через пятнадцать минут. Загоните машину ко мне во двор. Успеем убрать продукты и выпить еще по одной. Берите чайник и варенье, я возьму фляжки.

В такси, едва они выехали на трассу, Долгополов заговорил вполголоса:

– Итак, вы спросили меня, «кто он такой, этот скользкий змий»? Отвечаю. Некий профессор из МГУ, толком никому не известный и звезд с неба не хватавший, как сказал мой осведомитель. Зовут его Горецкий Горислав Игоревич. Шестьдесят пять лет. Преподает философию, религиоведение и богословие. Стареющий «вельветовый пиджак», как прозвали его студенты. Был тише воды ниже травы. Приходил в этот клуб «Звезда Востока», смотрел, как мистики гоняются за призраками. Еще несколько дней назад все было именно так. И вдруг – такое представление! Как гром среди ясного неба. А теперь послушайте, что увидели члены этого клуба, в том числе и мой засланный к ним казачок…

Через полтора часа самолет летел в столицу. Под серебристым крылом пролегли белые зимние облака, ватные и скучные, уходящие к горизонту. Солнечный свет скупо стелился по этому бескрайнему полю. Крымов смотрел в иллюминатор и переваривал услышанное еще в машине. Как члены этого клуба «Звезда Востока» пережили такое чудо, вот вопрос. А еще эта зеленая физиономия призрака в женском обличье, в стеклянном шаре, короче, сплошной мрак…

– Так вот, – продолжал Долгополов, отпивая из бутылки минералку. – Этот Горецкий вроде как был без памяти влюблен в хозяйку салона, ту еще ведьму, Аделаиду Марковну Калюжную, прозванную «Пифия с Котельничьей».

– Она и впрямь ведьма?

– Да, представьте себе. И она у нас на заметке.

– У нас – это где?

Долгополов многозначительно ткнул указательным пальцем в иллюминатор:

– Здесь.

– В Небесной канцелярии? – для уверенности переспросил Крымов.

– Именно. Та еще демонесса, как и ее мать, и ее бабка, и прочие ее прабабки. Сама-то она своей истории не знает, откуда, а я знаю – эти столетиями с нечистью общались. Сами этой нечистью были. И эта Аделаида Марковна родилась очень сильной – едва садилась за стол, как блюдце начинало вертеться как сумасшедшее, и в шаре у нее появлялись настоящие призраки, а не бутафорские. Наш агент за ней следит уже очень давно. Конечно, сумасшедшая красотка была в молодости, сексуальная обольстительница и так далее. Этот пожилой профессор клюнул на нее, когда ему был уже полтинник, а ей около тридцати. Она его свела с ума и бросила, душу из него вытащила. И вот спустя пятнадцать лет он появляется со своей юной пассией, студенткой, и устраивает это представление с Матой Хари. Затем отводит Калюжную в ее покои, пропадает с ней ненадолго, возвращается, берет свою девчонку и уходит. Слушайте дальше! – понизил голос Долгополов. – Мы за ним проследили. У нас есть свои методы. Во дворе дома, в поселке Воронино, Горецкого и его девочку поджидали. Как видно, ее ухажер, молодой студент. Горецкий зашел в дом, вышел на крыльцо с арбалетом – и пустил стрелу в конкурента.

– Ого.

– Вот именно, ого.

– Что, убил?

– Именно. Затем Горецкий оттащил труп за крыльцо, а вот потом начинается самое интересное. В их доме появляется некая дама в спортивном комбинезоне, как я понимаю, решательница всех проблем. И здоровенный бородатый бугай вместе с ней, типа слуги. Они положили труп парня в машину и увезли его – как выяснилось вскоре, утопили его в озере. А потом вернулись в дом Горецкого. Оттуда тот же бородатый вынес на руках девушку, она была либо мертва, либо без сознания, и положил ее в машину, на заднее сиденье. И только потом на улицу вышли сам Горецкий и эта дама в спортивном комбинезоне.

– А как вы все это узнали? За ними что, следили ваши ангелы? Кружили вокруг дома на малой скорости с кинокамерами?

– Не смейтесь над ангелами, Андрей Петрович, – строго погрозил пальцем Долгополов. – И над их природой.

– Даже не думал… Правда с камерами? – Он даже сморщился. – Такие выдают в Небесной канцелярии?

– Не смейтесь над ангелами! И над Небесной канцелярией тем более!

– И тем не менее: как все было?

– Это был дрон. Что тут непонятного?

– Дрон?

– Да, представьте себе, дрон. Тот мой человек, что был в салоне Калюжной, отправился за ними следом. Не доезжая до поселка Воронино, а то бы он себя выдал, открыл багажник и запустил дрон – и уже тот преследовал этого профессора.

– Ясно.

– Но как у вас разыгралось воображение! Ангелы с камерами!

– Как правило, с вами, Антон Антонович, моего воображения не хватает. Но я был готов поверить в ангелов с кинокамерами и прочей фотографической аппаратурой. Представляю уровень таких небесных технологий. На земле, небось, лет через сто только появятся, а то и через двести.

– Через триста. Так вот, зря мой агент гонял дрон на то озеро. Было ясно, что они избавятся от трупа.

– А почему зря гонял?

– Тройка убийц отвезла девушку в ближайшую больницу, слава богу, она осталась жива, и устремилась в город. На подъезде к Юго-западу, у кольцевой, бензин в дроне закончился.

– Как прозаично-то. А начиналось как в сказке. Вот если бы это был ангел…

– Хватит. Зато у меня есть снимки. Это когда бородатый поднял голову, еще в саду Горецкого, как видно, на шум дрона. – Долгополов достал телефон и стал искать фотографии.

– А этот бородач заметил слежку, дрон?

– Нет. Дрон невидимый. А вот это уже технологии Небесной канцелярии, кстати.

– Ну, хоть что-то.

– Вот, смотрите. – Долгополов показал сидящему рядом Крымову снятые в режиме ночного видения фотографии. – Хорош?

Тифон и впрямь цепко смотрел на небо, пытаясь определить природу шума.

– Ну и рожа, – заметил Крымов. – Чистый упырь.

– У меня есть предположение, что так оно и обстоит на самом деле.

– В смысле?

– Говорю же – пока только предположения. Когда буду знать точно, скажу.

– Вы уверены, что наши имена и профессия произведут должное впечатление на преподавательский состав университета?

– Абсолютно. И к документам никто не придерется – ювелирная работа. Кстати, а вон и она, Москва, под крылом, – кивнул в иллюминатор бодрый старик. – Скоро будем во Внуково.

Скоро они были во Внуково, еще через час в университете, еще через полчаса к ним подошла симпатичная моложавая дама.

– Любовь Николаевна Соловьева, – представилась она, с неподдельным любопытством оглядывая спортивного Крымова, похожего на ковбоя с добрым нравом. – Мне сказали, что вы хотите со мной увидеться.

– Да, именно так, очаровательная Любовь Николаевна. Разрешите и нам представиться: Аркадий Аркадьевич Лукоморьев, – поклонился бодрый старик. – Иван Иванович Небеда, с ударением на «а».

– Каюсь, никогда мне не нравилась моя фамилия, – честно признался ковбой даме.

Мужчины представились частными сыщиками, работающими на Министерство образования при раскрытии особо опасных и загадочных преступлений. Одним словом, когда к другим следственным органам стопроцентного доверия нет или никто не хочет выносить сор из избы.

– Даже не предполагала, что у Министерства образования есть свои сыщики.

– Свои сыщики есть у каждой крупной корпорации, Любовь Николаевна, – заверил ее приятный ковбой, и этого было достаточно. – А Министерство образования – это очень большая корпорация. Она отвечает за умы будущих поколений.