— Весь мой охранный отряд… Даже начальника СБ разворотили! — Ларионов недовольно посмотрел на меня: — Обязательно было отправлять штурмовую бригаду и эту… — граф поежился: — … женщину сюда?

— Мне повторить, что произошло? — спокойно поинтересовался я: — Или вы хотите, чтобы я сейчас вошёл в положение и возместил ущерб?

— Я был не при делах!

— А мне плевать, где вы были. Ваша жена заказала убийство моих людей! Хотела сорвать очень серьёзную сделку. А вы не просто муж. Вы глава семьи Ларионовых. И должны нести ответственность за своих родственников.

— Да-да-да… Давите на меня дальше! Золотой мальчишка…

— Простите, вы сейчас пытаетесь меня оскорбить?

— Нет. Говорю по факту.

— Хорошо. Капитан! — я подозвал Оборина: — Зафиксируйте факт отказа от принятия ответственности. Сдается мне, что семья Ларионовых хочет лишиться дворянского титула.

— Есть!

— Ну, что же вы так сразу⁈ — от Агафона Серафимовича веяло злобой и беспомощностью: — Я был на эмоциях!

— Мужчина должен контролировать свои эмоции. А дворянин, так и вовсе за каждым своим словом.

— Поймите вы меня! Ну не знал я… А если бы знал, то всё исправил!

— Боюсь, что уже слишком поздно.

— Боже! Господин Осокин! Прошу вас… Ну, давайте я вам официальное извинение принесу? В любом случае, меня обяжут компенсировать весь ущерб. Ещё и «моралку» навесят… А у дворян там явно не сто тысяч.

— Меня это больше не волнует.

— Но Господин Осокин… Я беру на себя ответственность за деяние своей супруги! Простите меня, Фёдор Александрович. Примите в дар коллекционную «Пагани Зонда». Редкий экземпляр… Коллекционеры за него готовы хорошо заплатить!

— Ладно, что у вас и вашей жены грязный рот… Это я ещё могу простить. Хоть мне и не сильно хочется. Но сам факт того, что ваш… отпрыск некоторое время травил жителей этого города — я, как Пермский губернский, простить не смогу. А потому двадцать пять процентов от всех ваших накоплений отправятся в фонд борьбы с зависимостью.

— Фёдор Александрович…

— Мы можем поступить иначе. По плохому.

— Хорошо. Я принимаю ваши условия!

— В таком случае, я принимаю ваши извинения. И желаю удачи в… вашем нелёгком пути. — сухо ответил я, и развернувшись, мы с Гризли уверенно направились в сторону дороги: — Агни! Мы закончили. Капитан! Вам спасибо.

— Нет проблем, Фёдор Александрович! — кивнул мне вслед Оборин.

Выйдя на дорогу, я ещё раз огляделся по сторонам.

— Агни, ты хорошо постаралась. Теперь можешь лететь домой.

— А вы? — Голубика окинула подозрительным взглядом нас с Викторией.

— Нужно съездить до завода. Проверить состояние поврежденных машин и привести в порядок документы. А ещё подготовить все необходимые бумажки для соревнований. Кстати, да! Поехали с нами. Лишняя рука с шариковой ручкой нам точно не повредит.

— Ой… Что-то, мне так спать захотелось… — Агни сонно зевнула: — Тем более, охранников тут реально было много… Я так устала! Так устала…

— Агни?

— Доброй ночи, Хозяин! — послав мне воздушный поцелуй, Голубика пулей взмыла в небо, а затем улетела в сторону Полазны.

— А ты коварный. — хмыкнула Виктория.

— Не вести же её с собой? Или ты хочешь экспериментов?

— Хех… Я за традиционные отношения. Если нашу «дружбу» можно таковой назвать. — Гризли взяла меня за руку и стала вдруг очень серьёзной: — Знаешь, я очень хочу задать тебе всего один вопрос… Это не претензия. Просто, мне интересна твоя модель мышления.

— Задавай.

— Ларионов остался без семьи на очень длительный срок. И я уверена, что он не знал о делишках своего сына… И точно не ведал, что творит его жена. Почему ты так с ним поступил?

— Пф! А что? Я должен был его по головке погладить?

— Нет, но… мне кажется, Ларионова можно было понять. Чисто по-человечески.

— Чисто по-человечески, значит? — я повернулся к Вике и внимательно посмотрел ей в глаза: — Давай посмотрим на это с логической точки зрения? То, что Агафон уделял мало времени воспитанию своего сына обернулось в ужасную ситуацию. Мало того, что Петр распространял наркотики по городу, так он ещё и хотел подставить моего пилота. Если бы Микуха пострадал — на гонку в выходные мы бы не выехали. Затем, из-за того, что Агафон, где-то не поговорил со своей женщиной — она взбрыкнула и нанесла серьёзный урон автомобилям, поставив под угрозу наш план с омологацией. И я ещё молчу про то, что «гастролёры» едва не убили моих ребят! Хватит с меня смертей… Я понимаю, что они — охрана. И что сами подписались на риск. Но терять я больше никого не хочу. К тому же — высокая смертность на моём предприятии приведёт к тому, что филиниды больше не захотят работать на меня. Производство упадёт. Омологации нет, потому что машин не хватило для показа. В гонке мы не поучаствовали. «СуперСпорт» откладывается на неопределенный момент. Завод уменьшается. Продажи падают. Завод банкротится и расформировывается. Несколько тысяч людей и филинидов остаются на морозе. А теперь подумай ещё раз — по-человечески ли я поступил с Ларионовым?

— Хм-м…

— Что не так?

— Я в очередной раз убедилась, что меня дико заводят умные молоденькие мальчики.

Темнота. Холод, пробирающий до самых костей. И сигаретный дым. Вязкий… Тяжелый. Губительный.

И куда судьба занесла на этот раз?..

— Ты слишком далеко зашёл. — произнёс строгий мужской голос. Лампочка зажглась, ударив по глазам холодным белым светом.

Промышленная морозилка? Серьёзно? Да ещё и вся насквозь прокуренная… Ощущение, словно здесь обосновалась гвардия смарглов — воинственной расы крысолюдов, которые ещё с пелёнок курили всё, что можно поджечь.

— Глумиться не стану. Честно, мне очень импонирует твой подход. — высокий статный мужчина в тёмно-синем мундире подошёл вплотную к связанному Глэйтрону: — Расскажешь сам, кто ты, и зачем пришёл? Или мне стоит тебе помочь?

— Глэйтрон Артстарес. Бог войны… И сын Великого Всебога.

Лицо высокого мужчины тут же изменилось. Теперь на нём было искренне удивление и даже немного смятения.

— Откуда тебе известно это имя?

— Так меня зовут. — пожав плечами, ответил связанный Глэй: — И судя по сигнатуре — тебя тоже.

— Ха-ха… Старик решил пошутить надо мной? Интересно… Когда это Мегард успел так обнищать?

— Нет… Ты не понимаешь, Павел. Мы с тобой — одно и тоже. Но из разного времени.

— Как такое возможно?

— Очень просто. Мегард запустил временную петлю. Он повторяет свой сценарий из раза в раз. Но Глэйтрон всё никак не получается.

— Ты знаешь, кто я здесь? — глаза Павла вспыхнули ярко-фиолетовым огнём.

— Не надо агрессии, брат. Неужели твой Определитель ничего не чувствует?

— Он отключился сразу, как я попал в этот мир…

— Хм… А вот этого я не предвидел. В любом случае — я чувствую заряженные частицы. А значит, ты без особых проблем можешь расщепить меня на атомы. Если я, конечно, дам тебе повод. Но поверь мне на слово — повода не будет! Я здесь не из-за тебя… Но побеседовать был бы не против.

— Неужели? — глаза Павла тут же потухли: — Ты рухнул с неба, словно снег на голову. И ладно, я готов простить тебе уничтоженную лесополосу с голубыми елями. Но то, что ты незамеченным прошёл через мою охрану… Вот это меня действительно напрягает.

— Ультиматы и не такое могут. Тебе ли не знать?

— Как догадался про алгоритм внутренней ловушки?

— Меня этому обучил Эррарат. Кенски. Его убил Мегард.

— После того, как я закончил обучение… — Павел явно был шокирован и отошёл на два шага назад: — Невероятно! Так это правда…

— Представь себе! Но скажу честно… Висеть так — мне не нравится. Всё же, у меня практически человеческое тело.

— Нет. Это нечто напоминающее биокорп. Одна моя подруга промышляла такими штуками…

— И тем не менее — это неприятно. Тем более, если учитывать здешнюю температуру.