— Я приму это к сведенью. — подозвав официанта, я закрыл наш счёт: — Господа! Время уже позднее, а мне завтра ещё на учёбу. Потому, я вынужден вас покинуть. Но это не значит, что и вам нужно заканчивать. Вот моя гостевая банковская карта! Можете ни в чём себе не отказывать.

— Обижаете, Фёдор Александрович. — насупился Хоббс: — Мы с Герр Менделем не для того всю жизнь на трассах да в гаражах горбатились, чтобы деньги попрошайничать. Разберёмся сами!

— И о подругах не переживайте. Мы доставим их домой в целости и сохранности! — уверенно заявил немецкий беляшик.

Что-то мне подсказывало, что в данном случае беспокоится надо не о подругах…

Попрощавшись с немецкими специалистами, и пожелав хорошего вечера, мы с Викторией и котом спустились вниз.

— Эх, блин! Сорвалась… — разочарованно вздохнул сгусток меховой тьмы.

— Так тебе и надо. — усмехнулась Виктория: — У тебя есть Беллз. С ней и развлекайся!

— Беллз — это другое…

— В смысле?

— Ну, с ней мы всегда можем встретиться. А вот Снежа… Эх…

— Ты живое воплощение антипропаганды семейных ценностей, Мистер Кот. Ты в курсе об этом? А ведь тебя все любят… И думают, что ты — джентльмен.

— Идеальных людей не существует. Кто-то курит. А кто-то коллекционирует впечатления…

— Кого это ты там коллекционируешь? — из мрака медленно вышла Беллз.

Кот остановился, как вкопанный, а затем распушился от ужаса, превратившись в чёрный мохнатый шар.

— Да я так… Чисто в теории…

— В теории, значит? — Беллз уверенно подошла к нам и подняла Семёна на руки.

— Я решил проверить, насколько сильна моя любовь к тебе… И в итоге, не искусился!

— Вот, как? — фамильяр семьи Артовых злорадно улыбнулась: — Что ж, это очень хорошо, потому что мне показалось, словно ты пожирал глазами ту продажную шкурку…

— Нет-нет! Я просто изучал «материал» и не более того! Клянусь!

— Что ж, дорогой мой… Видимо, ты плохо усваивал прошлые уроки. Придётся научить тебя уму разуму. Господин Осокин, вы же не против, если я ненадолго одолжу у вас Семёна?

— Конечно, не против.

— НЕТ!!! Господи!!! Спасите меня… — жалобно замяукал кот.

— Всё хорошо. Там, куда мы сейчас поедем — тебя всё равно никто не услышит…

— ЧТО⁇!!

— Шутка. — мило хихикнула Беллз: — Или нет…

Проводив взглядом сладкую парочку, мы с Викторией добрели до остановки и вызвали такси.

— В отель? Или всё-таки сперва доедем до наших «друзей»? — поинтересовалась Гризли.

— Думаю, стоит поговорить с ними лично.

— Поддерживаю! А я пока забронирую номер.

Родители — крайне важные люди в жизни каждого человека. Они подобны кузнецам, что куют будущее. А ребёнок — это кусок расплавленного железа. И вопрос состоит лишь в том, что именно родители сделают из своего чада?

Дом Ларионовых расположился на берегу реки Камы неподалёку от станции «Пермь-1». Трёхэтажный таунхаус со своей территорией на тридцать соток. А, что? Не дурно.

Голубика уже покрошила в салат всю охрану, а супруги Ларионовы с крайне удручённым видом сидели на крыльце в окружении полицейских и моих рогатиков. Причём, Лариса Ивановна — мать Пети, обречённо дымила сигаретой. А отец семейства с непониманием смотрел в пол.

Оборин и Жучкин уже во всю заполняли бумажки на капоте своего старого «Форда».

— Господин Осокин! — Гриня приветливо помахал рукой.

— Тихо ты… — шикнул на него Борис и скромно кивнул мне.

— Всё хорошо? Никто не ранен? — уточнил я.

— Да. Машины доставлены на завод. Микуха сказал, что утром займётся вопросом оперативной починки, а Никита и Госпожа Биркин уже во всю готовят маркетинговую компанию для «СуперСпорта».

— Чудно. — я вручил портфель с документами в руки Гризли и подошёл к двум будущим посетителям пермского СИЗО: — Ну, и что это было?

— А сам не понимаешь? — остервенело зыркнув на меня, холодно ответила Лариса Ивановна. В ней дай бог — пятьдесят килограмм при росте в сто семьдесят. Но говорила Госпожа Ларионова так, словно владела всеми видами боевых искусств. А ещё держала несколько пистолетов в рукавах шёлкового халата.

— Грубость вам не поможет, Лариса Ивановна. Вы напали на моё имущество и моих сотрудников. По закону, я имею полное право стереть вас в порошок прямо здесь и сейчас. — я взглядом указал на Агни, стоявшую в паре метрах от меня: — Потому, давайте поступим правильно. Мне нужно узнать, с какой целью вы наняли «гастролёров»?

— Ты нашему сыну жизнь поломал, тварь! — женщина отбросила недокуренную сигарету, и резко подскочив, хотела броситься на меня, но Жучкин быстро перехватил взбрыкнувшую преступницу.

— Подобное вам не поможет. — заметил я и отошёл на несколько шагов назад: — Увы, сейчас вам было бы, куда полезнее сотрудничать со мной.

— Да пошёл ты в жопу, гнида!!! — рявкнула Лариса Ивановна и плюнула в мою сторону: — Явился… Такой весь хороший и умный! Ублюдок белобрысый… Хреново, что твой дядя так и не завершил дело до конца! Мразь…

— Пасть захлопни. — холодно произнесла Голубика, и её глаза вспыхнули ярко-красным пламенем.

— Успокоились. — я поднял руку: — Капитан, вы фиксируете?

— Конечно! — кивнул Оборин: — Всё будет запротоколировано.

— Жопу себе подотри своим протоколом! Герман! Ху**рь малолетнего у**бка!!! — закричала мать семейства, и из-за дома выскочил плотный лысый мужичок в тёмном пиджаке. Спешу отметить, что пистолет он вытащил довольно быстро. И даже успел выстрелить. Однако потом его тело разлетелось на несколько кусочков от ярко-красных лучей Агни.

— ГОСПОДИН!!! — заверещал Гриня и бросился прикрывать меня от пули.

— Стой, дурак! — крикнул я, но было слишком поздно. Шальная пуля вошла прямо… в левую ягодицу молодого бычка.

— Есть пробитие!!! — воскликнул Борис.

— Мехвод контужен!!! — вторили остальные рогатики.

— Идиот… — выдохнул я, и присел рядом с раненым: — Ты на кой-чёрт кидаешься? Пуля бы в меня даже не попала!

— Лучше перебдеть, чем недобдеть… — выдохнул Гриня, корчась от боли: — Неприятно…

— Ох, храбрец тоже мне… Борис! Вызови Монро. Пускай приедет и займётся задницей нашего Супермена.

— Есть!

— Но за самоотверженность — спасибо. — я похлопал молодого бычка по мускулистому плечу, а затем повернулся к истеричной матери семейства: — Назовите мне хотя бы одну причину не убивать вас здесь и сейчас.

— Гори в аду, мразь!

Тут уже не выдержал отец семейства, и поднявшись, вмазал жене пощёчину.

— Заткнись! Вот просто заткнись… И не вздумай больше вякать!

— Вот так, значит? Так, да? — начала всхлипывать престарелая стерва: — Я любила тебя… Всю жизнь тебе посвятила! А ты… Ты…

— Всё. Умолкни. — устало ответил Ларионов и вернулся обратно на крыльцо: — Даже в такой ситуации продолжаешь пить мою кровь…

— Тяжело… — я подошёл к Агафону Серафимовичу: — Может быть, тогда вы объясните, как так вышло? Ваш мотив мне понятен. Но я всё никак не могу объяснить себе один момент… Неужели вы думали, что я вас не вычислю?

— Я понятия не имел, что она всё это задумала! Вернее… я догадывался, что она может учудить. Но не думал, что она обратится к «гастролерам».

— А чего тут не понимать? — прорычала Лариса: — Этот щенок контролирует «Гильдию убийц» по всей Империи. «Улья» больше нет по его же милости. Так, к кому мне ещё было обращаться⁈

— Зачем, вообще, было нападать на машины Осокина?

— Да потому что, за семью надо стоять горой! Ты… жалкий слабак без яиц, который не в силах даже отгородить своего сына от тюрьмы! Посмотри, во что ты превратился? Жалкий мешок с говном… Ты бы никогда и пальцем не пошевелил ради нас! Вот и пришлось разбираться самостоятельно.

— Разобралась? — Агафон Серафимович подскочил и сжал кулаки: — Довольна? Покушение на Пермского Губернского дворянина… Я всегда знал, что ты сумасшедшая, Лара… Но когда ты стала конченой⁈

— Ой, пошёл в задницу, чёртов слабак! Видеть тебя не хочу… Уведите меня! — недовольно фыркнула Лариса, после чего Жучкин накинул на её запястья наручники и увел в полицейскую машину.