— Точно! До сих пор не могу поверить, что у нас в подземельях живёт представитель кремниевой жизни! Это… так круто. И очень необычно.

Да уж, дорогой кот, знал бы ты, сколько разных видов разумных существ в галактике. Есть даже раса разумных голубей — рахонса. Правда, они не очень дружелюбные. В основном — матерятся на местном наречии и стараются тебя обгадить. Гостеприимство у них не в ходу.

— А то, что у нас почти каждый день по всему миру раскрываются Трещины из других миров, и оттуда выползают жуткие монстры — тебя уже не удивляет?

— Почему… Просто, Трещины — они уже, как свои. Родные, можно сказать! А тут — говорящий кристалл. Кстати, помнишь, ты спрашивал — не обидно ли мне, что Деда Гавр, ничего не рассказывал?

— Помню.

— Знаешь… Теперь мне кажется, будто я — слукавил. Он же столько всего сделал! Столько всего открыл! А я… Я про это, ничего не знал. Как будто чужой… Как будто всё, что мы с ним прожили — фигня на постном масле. И после этого, ты ещё спрашиваешь, почему я переживаю, что в будущем придётся начинать с нуля? Вот из-за такого отношения.

— Слушай, вот все говорят, что он изменился перед боем с Человеком-Кометой. Ты сам-то это видел?

— Увы… На тот момент Деда Гавр передал меня Сане. Ну, то есть, твоему отцу. Мы немного отдалились за те несколько лет, однако я замечал его странное поведение. И Ириска тоже. Но тогда я не придал этому особого значения… Стыдно признавать, но я даже в тюрьму к нему не ходил. Саша был так расстроен и обижен на отца… Но я, почему-то, поверил Николаю Константиновичу. Может быть… раз все эти Трещины, монстры и космические корабли в виде пончиков существуют — то есть и сущности, которые способны подминать под себя тела людей?

— Может быть. Я этого не знаю.

Едва мы подошли к палате Князева, как дверь распахнулась, и в коридор вышел высокий дедок. Худощавый… С длинной седой бородой и очень уставшими глазами. Одет он был в старый поношенный свитер «AC\DC», потёртые джинсы и коричневые мокасины. Эх, если накинуть на него серую робу, а на голову надеть широкополую остроконечную шляпу, то получился бы вылитый волшебник из сказок.

Дедок внимательно посмотрел на меня, и я почувствовал удивление, опасение, надежду и… облегчение? Странно.

Так мы молча и прошли мимо друг друга. Лишь Семён слегка озадаченно посмотрел дедку вслед.

Открыв дверь, я заглянул в палату. Георгий Викторович сидел на койке и внимательно изучал, что-то в мобильнике.

— О! Фёдор! — обрадовался он: — Как хорошо, что ты пришёл!

— Ага. — я поставил бумажный пакет из «Мака» на тумбочку: — Четыре чизбургера, картофель фри средний с сырным соусом и шесть куриных наггетсов с кисло-сладким соусом. Всё, как ты просил.

— Ой, как же я тебе безмерно благодарен! — Князев тут же накинулся на пакет и принялся уплетать чизбургеры за обе щеки: — М-м-м… Пища богов!!!

— Вижу, у тебя были гости? — поинтересовался я.

— Конечно! Артов был очень удивлён, что я всё ещё жив. А я даже испугался, что он сейчас вытащит пистолет с глушителем и проделает во мне пару дырок. Прямо, как в кино! Но, нет… Посидели. Поговорили. Он уж очень переживал, о чём именно я тебе успел рассказать.

— Погоди… Артов — в смысле, Ксюшин отец?

— Колян? Не-е-ет! Ты, что? Мы с Коляном — терпеть друг друга не можем ещё с девяностых годов. Он тогда ещё парнишкой был. Сколько? Лет тридцать с копейками ему тогда было… В общем, не помню, что именно послужило причиной нашего вечного противостояния. То ли он ревновал ко мне своего отца. То ли ещё, что… Но он вечно меня поносил.

— Выходит, это был… младший?

— Средний. Стасяо-сан. — кивнул старик, продолжая уплетать чизбургеры: — Господи! Как же вкусно…

— А, чего он такой старый?

— Нашёл, что спросить! Мерлин же потерял всю семью в том теракте. Я тебе рассказывал! Вот и постарел. Не выглядит он на шестьдесят, скажи же?

— Лет на семьдесят — восемьдесят…

— Ага! Колян-то его моложе смотрится! Весь такой на спорте. Красивый. Молодой! Две дочки и сын. Правда, сынишке вроде лет пять всего. А вот дочки у него — ой, до чего красивые! Средняя очень активная. Поступила в Питер! В престижный институт. Сейчас уехала учится. Стасяо-сан, ну пипец, как горд за неё! А вот старшая — затворница. Очень нелюдимая. Стасяо-сан переживал, что никогда она друзей себе не заведёт. А сейчас, мол, Колян её, на некий опасный эксперимент отправил.

Знаем мы этот эксперимент. Так сказать — сами его и организовали.

— Слушай… Ты же понимаешь, зачем я здесь? — поинтересовался я.

— Конечно же, чтобы проведать старого друга твоего дедушки!

— Смешно. Я пришёл, чтобы поговорить об «Аресе». И о других очень важных вещах, пока ты жив.

— Ох… Мерлин слёзно просил, ничего тебе не рассказывать. Но я не давал обещание. Потому, давай поговорим, пока меня не убили.

— Никто тебя не убьёт. Только если сам с голодухи откинешься.

— Ой, да ладно? Ты Мерлина не знаешь? Для него все люди — фигуры на шахматной доске. Он мне, конечно, пожелал крепкого здоровья и всё такое… Но я-то прекрасно понимаю, что он прихлопнет меня, если что-то пойдёт не так. Однако… Ты — внук моего друга! И хозяин «Ареса». Место, конечно, опасное… И, если его новый хозяин не узнает всех тонкостей — быть беде. Большой беде!

— Это я понимаю. Но, прежде, чем мы начнём — скажи… Тебе есть, куда идти?

— Дома Щукина больше нет. Восстанавливать документы — долго… Квартиры своей у меня тоже нет. Да и средства все наверняка уже сгорели, поскольку я числюсь погибшим. В общем, некуда мне идти. А, что?

— Как насчёт работы на «Аресе»?

— Хах… А, что я там буду делать?

— Будешь моим личным справочником. Разберём всю информацию и поймём, как ей можно воспользоваться в современных реалиях.

— Ну-у-у… Даже не знаю, что и сказать. — с сомнением ответил Князев.

— А если за деньги?

— По рукам! — обрадовался Георгий Викторович: — Семья, конечно, давно от меня отвернулась… Но даже мне иногда хочется им помочь.

— Никто и не сомневается. — ответил я и придвинулся ближе: — А теперь, ты расскажешь мне всё про Мерлина! И про тех, кому вы продавали сыворотку «Ньюмит». Имена, страны, количество. Меня интересует абсолютно всё!

Климат в Пермской губернии очень сильно изменился за последние десять лет. Лето постепенно превращалось в адскую жаровню, а зима — в ледяное озеро на девятом кругу ада… Из-за этого межсезонье очень сильно сдвинулось.

Вместо промозглой мороси и вечного аромата сырости, осеннюю Пермь наводнило летнее тепло. Температура редко опускалась ниже плюс двадцати градусов Цельсия до начала октября.

Вот и в этом году сентябрь пока радовал прекрасной солнечной погодой, в отличии от августа, который решил изменить десятилетней традиции и подморозить бедных пермяков.

Степашка, вооружившись специализированным ударопрочным кейсом, вышел из своей старой «Копейки», и закрыл дверь. Вернее — попытался.

Расшатанный замок уже давненько нуждался в ремонте, однако Сержант был из тех людей, которые кроме работы и дома больше, ничего не видели.

Все силы уходили на обслуживание аппаратуры и техники. Тем более, Кит выбил для их боевой группы новый вездеход. А там приходилось долго и вдумчиво изучать всю техническую литературу, чтобы хоть немного разбираться.

Потому на свою любимую «Копеечку» не оставалось ни времени, ни сил.

— Ох… — обречённо вздохнул Степашка, и вновь попытался захлопнуть дверь. Однако старая классика решила взбунтоваться. Мол, не уделяешь внимание — страдай.

Поставив кейс на тротуар, Степашка размахнулся и с усилием захлопнул дверь. От удара тонюсенькое боковое зеркало насмешливо сдвинулось вниз.

— Ты издеваешься? — поинтересовался Сержант.

«Копейка», ничего не ответила. Но покосившееся зеркало ясно дало понять, что второго подобного удара оно может не выдержать.

Тогда Степашка попробовал старый дедовский метод, и приподняв дверь, плотно прижал её к кузову. Замок, наконец-то, щёлкнул! А Сержант с облегчением выдохнул.