Люди! Незнакомцы окружили тент, под которым я видела вздымающуюся спину Атоса и белеющий подол юбки Извель. Мужчины вели себя странно: они будто принюхивались, подергивали носами и обнажали верхние десны в зверином оскале. Я успела перевести взгляд на Слэйто. Он, как и я, сидел чуть в стороне, но в отличие от меня тень валуна не скрывала его. Над ним возвышались двое. Маг свесил голову будто бы в глубокой дреме, но незнакомцам не было видно, что глаза его вот-вот откроются.

Все дальнейшее происходило, как в страшном сне. Те, что стояли возле тента, опрокинули жерди, служившие его каркасом, – ткань рухнула на спящих. Поднялись руки с мечами. Слэйто метнулся и успел повалить одного из нападавших, но меч второго прошил тент – раздался громкий крик. Женский. Я рванулась из своего убежища, все еще плохо соображая и не до конца управляя сонными конечностями. Онемевшая от сна рука никак не могла выхватить меч из ножен.

Тот, кого опрокинул Слэйто, дважды ударил мага кортиком в район ключицы с такой мощью, что он отлетел. Тут закричала уже я. Мысли неслись безумной чередой. Его же убьют! Их убьют! Нас всех убьют! Мы были слишком беспечны. Слэйто, разбрызгивая красные капли, упал за валун и исчез из моего поля зрения, а нападавший направился за ним. Из-под тента наконец выбрался Атос, он был в ярости, но растерян не меньше меня – зато уже с обнаженным кинжалом. Правильный ход – от его меча на узкой площадке среди валунов не было бы никакой пользы, даже не размахнуться. Извель не поднималась. Я закричала еще громче, стараясь привлечь внимание нападавших. И у меня это вышло.

Они обернулись. Лица их подернула уже знакомая мне рябь. Ласки, песцы, куницы, хорьки – на нас напали совсем не люди!

– Проклятое дитя! Палач! – крикнул тучный человек-песец, указывая на меня. – Убить ее первой, убить ее, убить!

Его приятели завопили, как хищники на охоте, почуявшие слабую и ошарашенную добычу. Это был клич самой смерти. Чудовища бросились на меня.

Я наконец выхватила меч и приняла оборону. Раскроила морду ласке, мощным ударом отбросила от себя куницу. Но я ошиблась в расчетах. Поначалу мне казалось, что над тентом стояло не более пяти монстров. Но они словно лезли из каждой расщелины, и место каждого убитого тут же занимало новое верещащее чудище. Кровь стучала в висках, рукоять меча то и дело норовила выскользнуть из взмокших ладоней. Я сражалась, но едва ли отдавала себе отчет в движениях – меня вели инстинкты бойца. Где-то там, под тканью, лежала неподвижная Извель, где-то там, за валунами, захлебываясь кровью, умирал Слэйто.

Злость, боль и, конечно же, мой верный спутник страх переполнили меня, и я закричала, срывая голос:

– Убью! Убью вас всех! Каждого! И вашего короля-медведя! Уничтожу! Сожгу! Разорву!

С каждым словом мне становилось чуть легче, а эта показная бравада, похоже, немало напугала монстров. Чудовища начали отступать, но мой меч догонял беглецов. Я пыталась пробиться к Атосу, но, боги мне свидетели, на каждого из нас двоих приходилось не менее десятка зверолюдей. Я услышала яростный вскрик крайнийца – кто-то достал его. Я и сама пропустила удар, который глубокой царапиной разодрал бедро.

«Это конец. Не будет никакой библиотеки. Не будет финального сражения. Мы станем первыми героями, которые погибли в середине своего пути, убитые бандой неумелых куниц», – такая нелепая мысль родилась в моем затуманенном разуме.

Вдруг мой нос уловил тонкий запах паленой шерсти. И вмиг, будто по волшебству, монстры обратились в пылающие и скулящие столбы. Это было жуткое, леденящее кровь зрелище. Монстры стояли, вытянувшись в струнку, будто не могли согнуться или упасть, и полыхали оранжево-синим пламенем. Я уже видела этот огонь – именно он сжег древних-мы в Тополисе, и только один человек на свете мог его призвать.

Из-за камней, пошатываясь и держась за грудь, вышел Слэйто. Волосы его были всклокочены и местами покраснели от крови, глаза же – широко распахнуты. Он сделал два шага, запнулся и полетел на землю. Я отбросила меч и кинулась к нему. Мне было плевать на полыхающих монстров и на битву. Стыдно признать, но в эту секунду я даже забыла про Извель. Я приподняла мага, сильно сдавив рану над ключицей, чтобы остановить кровотечение:

– Ну же, не вздумай тут умереть, Слэйто, – прошептала я ему на ухо. – А то так и не узнаешь, что я тебя люблю.

В широко распахнутых глазах мага появилась осознанность. Он моргнул раз, другой и перевел на меня взгляд.

Мне всегда казалось, что самые важные слова в своей жизни я скажу в каком-нибудь романтическом месте, на закате, нежась в объятиях возлюбленного и вглядываясь в его сияющие глаза. Определенно точно в этих мечтах не было места запаху паленой шерсти, крикам сгорающих заживо врагов и испачканным в своей и чужой крови рукам. И, конечно, в этот важный миг своей жизни я не должна была зажимать огромную кровоточащую рану. Все должно было быть совсем не так… Но когда это в моей жизни все складывалось так?

Сейчас вся вселенная сжалась до размеров худого юноши, который истекал кровью у меня на руках и, казалось, отдавал последние силы, чтобы спалить дотла зверолюдей. Все вокруг пылало, а он становился все холоднее и холоднее. Сознание, которое вернулось к Слэйто в миг моего отчаянного признания, снова утекало.

– Соберись. Не так. Не здесь. Не сейчас, – лепетала я, надавив на рану так сильно, что мне почудился треск ребер. – Не оставляй меня. Не смей.

Вдруг кто-то рывком отдернул меня от мага, да так, что я отлетела и с размаху приложилась плечом о валун. Атос не церемонился – он склонился над магом и отвесил ему такую пощечину, что, казалось, должен был вышибить весь оставшийся дух.

– Слэйто, от следующих минут будет зависеть твоя жизнь. Если ты трусливая баба, то можешь сдаться, закатить глазки и сдохнуть. Но если где-то под этими патлами все-таки притаился мужчина, то собери свои яйца в кулак, наконец! – рявкнул крайниец. – Тебе надо оставаться в сознании, понял меня, заяц?!

– Не ори, – еле слышно прошептал Слэйто. Я не могла поверить своим глазам – он медленно приходил в себя.

– А ты – не вякай. Сейчас я прижгу твою рану на счет раз…

– А-а-а-а-а!

Маг закричал, а я метнулась к нему, как мать к страдающему ребенку, но сильная темная рука схватила и остановила меня. Извель! Хвала всем богам, ока была жива. Она шикнула на меня, и мы начали следить за тем, как Атос раскаленным клинком прижигает рану на груди Слэйто. Раскалил ли он его в огне горящих зверолюдей? Когда он успел? Неужто догадался и сделал это, пока я бестолково зажимала рану и ныла над угасающим магом?

– Пей. – Атос приложил к губам Слэйто небольшую походную фляжку. Тот скривился от запаха и попытался отвернуться, но крайниец с силой влил содержимое ему в рот.

– Это кавес – он поможет твоему телу восстановить кровь. Если у тебя нет какого-то заклинания для лечения, то лучше пей до дна, иного варианта у нас пока нет. – Атос оторвал рукав своей рубашки и начал разрывать ткань на полосы. Какое-то неприятное воспоминание шевельнулось в памяти, но тревога настоящего угрюмо на него заворчала, и былое пронеслось мимо.

Меня поразило то, как четко, быстро и ладно действовал Атос. Он не терял ни секунды, можно сказать, спасал Слэйто у меня на глазах. Иногда я забывала, что Атос – не просто вздорный мальчишка, а генерал, бывший глава легиона Алой Розы, поставивший точку в гражданской войне. Сейчас он вновь проявил себя как лидер, как мужчина, который способен быстро принимать решения и действовать, а я чувствовала себя беспомощной и разбитой.

– Ты в порядке, Извель? – спросила я, пытаясь отвлечься от тяжести навалившегося на меня ощущения бесполезности.

Ока указала на бедро. Белая ткань юбки пропиталась алой кровью.

– Мэня лишь задэли. Я большэ испугалась, чэм пострадала. А вот ты, Лис’енок, похоже, вся в ранах.

– Ерунда, – попыталась я отмахнуться, но Извель была намерена осмотреть меня с ног до головы.

Я огляделась: лагерь был разрушен. Вокруг уже в безмолвии догорали трупы. В этой груде углей и тряпья сложно было разглядеть существ, еще с десяток минут назад дышащих и движущихся. Все спалил огонь Кисуне, таившийся где-то глубоко внутри Слэйто.