Кажется, превращение подходило к концу. Мы поспешили оглядеться, желая убедиться, тщательно ли деревья скрывают нас от двух чудовищ на берегу. Ветви не создавали сплошную завесу, и мы были почти как на ладони. Однако монстры не обращали на нас внимания, они издавали пронзительные крики. Теперь две рыбы обрели голос…

Правда, называть существ на берегу рыбами было бы уже неправильно. Раздутое тело каждого зеленчака превратилось в массивный хвост, не менее полутора метров в длину и метра в обхвате. Оба нещадно колотили по песку. А между головой и хвостом теперь «вырос» сизоватый мужской торс. В нем как будто что-то было неправильно. Он отличался от человеческого не так уж сильно, но это явственно бросалось в глаза. Как будто кожаный чулок был натянут на отличный от людского костяной остов.

Руки чудовища скребли по песку, и глубина оставляемых когтями борозд не оставляла сомнений, что они могли бы пропороть не только любую плоть, но и броню.

Но самой пугающей частью тела тварей была голова. Обе сохранили прежнюю форму, и, возможно, в этом и заключался весь ужас: рыбья голова, торчащая из человеческого туловища, и свет разума в смотрящих в разные стороны блеклых рыбьих глазах. Рыбьи пасти, не такие вытянутые, как были у зеленчаков, и отдаленно напоминающие человеческий рот, постоянно открывались и закрывались, и при этом обнажались расположенные в несколько рядов острые, как иглы, зубы. Монстры словно пытались укусить воздух.

Теперь я поняла, откуда мне была знакома это «рябь». Я вспомнила пещеру, заполненную голубиным воркованием, перья, падающие сверху, и человека-голубя с меняющимся лицом. Не совсем птицу и совсем не мужчину. Чудовище в процессе мутации… Сейчас мы наблюдали зарождение монстра: самое начало процесса, когда обычное природное создание становилась иной сущностью.

Это не была магия – вокруг бывших зеленчаков не искрилось ни темноты, ни света. Как и в случае с древними-мы, это был какой-то невероятно архаичный ритуал.

Твари между тем поползли к воде, оглашая округу своими ужасными криками. Звук напоминал скрип плохо смазанных дверных петель, только усиленный в сотню раз. Возможно, тварям, как и зеленчакам, не нравилась суша. Как только вода оказалась в метре, чудовища напрягли тело и прыгнули, словно дельфины, которых я видела в Лароссе. Почти беззвучно вошли в воду, на ее поверхности не осталось даже кругов. Вода озерца сомкнулась над ними, и оно вновь стало тихим и бездвижным, словно ничего страшного пару минут назад на берегу не происходило. Даже следы когтей и хвостов на песке казались просто частью пейзажа.

Первой, как ни странно, заговорила Аэле:

– Русалки из рыб.

– Я представлял их себе несколько иначе, – произнес Слэйто. Он осторожно оглядел берег, стараясь особо не высовываться из-за ветвей. – Вроде других таких тварей не видно.

– Не видно поблизости, – уточнила я. – А сколько их в воде, мы можем только гадать. Надо посмотреть, можем ли мы миновать все озера, не приближаясь к ним ближе, чем на пять метров. Видел, как эти твари прыгают?

– Русалки из рыб… – зачарованно повторила Аэле.

– Да, душа моя, можно сказать и так. – Маг приобнял девушку. – Но мы с Лис что-нибудь придумаем.

– Вы не поняли… Русалки появляются из рыб. Древние-мы – из деревьев. В кого бы и во что бы бы эти прозрачные и противные штуки ни решили пролезть, непременно рождается монстр. – Она посмотрела на нас, переводя взгляд с одного на другого в поисках понимания. – А что, если эта пакость решит проникнуть в человека? Чем это обернется, останется ли человек человеком? И самое главное – можем ли мы от этого защититься?

Мы промолчали. Как взрослые, которые не знают, что ответить чересчур любопытному ребенку. Я избрала самый простой выход, к которому нередко прибегала всю свою предыдущую жизнь, а именно не стала лишний раз задаваться вопросами, на которые не могла найти ответа. Судя по взгляду, Слэйто был полностью со мной солидарен.

Мы проходили мимо десятков озер. Небольшие и покрупнее, большинство их были скрыты речными ивами и кустарником, так что мы особо не вглядывались в воду. Но каждый всплеск заставлял нас оглядываться, а меня – нервно теребить перевязь с мечом.

Душный пасмурный день никак не мог разродиться грозой. Туман то почти рассеивался, то снова сгущался, словно молочный кисель. После увиденного на берегу первого озера даже обычно болтливая Аэле шла молча. Она боялась, что Пушок прыгнет в один из водоемов, или подойдет слишком близко к воде, – но уговорить лиса не подходить к озерцам даже ей не удавалось.

Интересно, будь Пушок Сияющим из сказки о Лисьем Чертоге, хватило бы ему сил в зверином обличье противостоять русалкам, что водились в здешних водах?

День начинал затухать, когда мы подошли к мостовой переправе, которая, надо признать, выглядела весьма внушительно для маленькой южной провинции. Огромное озеро перед нами раскинулось, насколько глаз хватал; вероятно, оно питалось из той сети мелких озер, которые мы миновали. Зеленоватая вода подрагивала от ветра и покрывалась мелкой рябью. То здесь, то там на поверхности появлялись круги, словно рыба, охотившаяся на мошек, «выходила подышать», как говорил Атос. Да только вряд ли здесь оставалась обычная рыба.

Какой бы вид ни имел мост, в нем-то и была проблема. Толстые сваи, обвитые водорослями и мхом, уходили в воду. Деревянное перекрытие из толстых досок со стороны казалось достаточно надежным, чтобы выдержать караван с вьючными животными. С нашего берега хорошо проглядывался конец моста, упиравшийся в широкую дорогу. По моим расчетам, она была немного восточнее Центрального Тракта.

Так вот, мост поднимался над гладью озера лишь на пару десятков сантиметров. Расстояние с мою ладонь разделило бы таящую опасность воду и наши ступни, решись мы пойти по мосту. Поэтому другой берег казался недоступным, несмотря на то, что гладь озера выглядела вполне мирно.

– Как думаешь, Слэйто, сколько тварей там прячется?

Мне хотелось, чтобы мой вопрос прозвучал иронично, но голос предательски дрогнул. Даже встреча с Поглощающим теперь казалась мне менее пугающей. Представить, как идешь по мосту, а твою лодыжку обхватывает рука водяного – скользкая, мертвенно-бледная, с острыми когтями. Бр-р!

– Мы не будем проверять их число, – отозвался маг.

– Не можем же мы перелететь через озеро? – Аэле с надеждой заглянула в лицо своего жениха. – Или можем?

– Я придумал кое-что другое. В воздух я троих не подниму, но на короткое время смогу защитить нас на мосту.

Магия, конечно… Мне показалось, белые всполохи вокруг Слэйто затанцевали живее. Когда такое происходило, он становился другим. Гораздо более пугающим и далеким, нежели паренек из деревни, брошенный в воду. Я пожала плечами:

– Так действуй, колдун.

Слэйто повернул голову и обратил на меня холодный взгляд разноцветных глаз: один зеленый, другой голубой. Меня словно колодезной водой окатило. Нечто подобное он проделывал в Лароссе, читая меня как открытую книгу, но сейчас… что-то пошло иначе. Словно мое тело, зараженное черной магией, решило дать ему отпор. Я буквально услышала треск, с каким столкнулись две наших силы. А после этого на миг мне показалось, что сущность Слэйто раскололась. Я не могла бы сказать точно, что произошло, но выглядело это так, будто маг разделился на несколько цветных слоев.

Все это не продлилось и пары секунд. Аэле, смотревшая на озеро, даже не заметила этой мгновенной дуэли. А Слэйто отшатнулся, однако на его губах играла легкая улыбка:

– Неплохо, Лис, очень неплохо. Но не называй меня колдуном, это… расстраивает.

– Какие мы нежные… – проворчала я. Мне надо было быстро сменить тему. Маг не должен был догадаться, что после этого столкновения я еле стою на ногах, а единственное мое желание – это проблеваться. – Мы же вроде торопились? Начинай свои ритуалы.

Слэйто вздохнул:

– Ты ведь ничего не знаешь о магии, девочка? – Девочка?! Это что-то новое. – Просто знаешь, что в Королевстве ею обладают только злые Поглощающие и Сияющие. А в чем суть магии, откуда она берется и куда уходит, тебе неведомо.