С криком древняя-мы отстранилась от своей жертвы. Только в этот момент я заметила, что ее округлый живот опал. Женщина-дерево со старым голосом заботливо приобняло «роженицу».

– Теперь все хорошо, мы. Это ведь твои первые дети? Ты выбрала хорошее оно-мужского пола. Сильное и выносливое. Оно пройдет многие мили, прежде чем упадет там, где твой приплод укоренится и пустит свои ветви к нашему небу. Уважь отца своих детей, мы. Оно отнесет их в новый дом, умрет и станет их пропитанием. Их подпиткой.

Мужчина был все еще под властью волшебной колыбельной. Он не проявлял никаких эмоций. Просто стоял на коленях, покачиваясь, с наполовину закрытыми глазами. Под его кожей на спине наметились бугорки, слабо светившиеся в темноте.

– Выходит, вы сажаете лес, – произнес Слэйто. Он сказал это так, как будто «роды», которые мы наблюдали, не были чем-то ужасным и противоестественным. Он просто отметил, чем они заняты и уточнил это.

При этих словах старуха-дерево отшатнулась, и «роженица» едва не упала на землю: ее удержала лиана, которая тянулась от соединенных колен и уходила в крону гигантского тополя.

– Они-отцы… И оно-женского пола. – Древесная старица быстро овладела собой и оглядела нас. По коже-коре ее лица тянулись жесткие морщины-трещины, глаза поражали глубиной и спокойствием. – Стоило догадаться, что огонь не возник сам по себе.

– Можешь называть нас людьми, так выйдет короче. Нас так называют все, кто не использует нашу плоть как подпитку для своего потомства.

Во мне кипел гнев. Впервые за долгое время я переживала за кого-то, кроме себя самой.

– Люди, значит?.. Я не вижу здесь ни одного человека, – старица пожевала растрескавшимися губами и сплюнула древесный сок на землю. – Колдун, проклятое дитя и правитель. Что вам надо?

– Мы освободим каждого мужчину здесь. А потом пойдем путями тех, кто уже унес ваши семена. И сожжем каждого вашего отпрыска, всех до единого. – Гардио достал из-под короткого плаща палаш.

Но палаш? Помнится, Гардио был копейщиком.

– И что же ты собираешься сделать, человек, который не слышит моих колыбельных? Изрубишь меня в щепки? – Монстр явно издевался, а может, просто тянул время до прихода своих сестер.

– Постой, – сказала я, и, как ни удивительно, Гардио кивнул и послушался. Соотнеся все, о чем я узнала за последние годы, я задала единственно верный вопрос: – Вы тоже ожидаете Коронации?

При этих словах старухины ноги-корни свились под коленями подобно змеям. На ее лице отразилась тревога, но древняя-мы через мгновение подавила свои чувства.

– Проклятое дитя так много знает. Учитывая, сколько в тебе тьмы, это не удивительно… Когда тебя привели, молодняк негодовал… – Она ласково погладила полулежащую древо-деву по пуховым волосам. – Но они слишком юны и ничего не заметили. А я решила понаблюдать, что ты за птица и зачем явилась к нам.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Мы все ждем Коронации. Вы тоже ее ждете – просто этого еще не знаете.

– Кого будут короновать? – подал голос Слэйто.

Старица задумалась.

– Если скажу вам, и кто-то из вас уйдет живым отсюда, это принесет беды. Доставайте ваши ножички. Сейчас вы узнаете мощь древних-мы!

– Вы что, действительно собираетесь драться с ними? – чуть удивленно сказал Слэйто, переводя взгляд с меня на Гардио и обратно. – Вы и вправду видите разницу между этими деревьями и человеческими родителями?

– Мы не похищаем и не убиваем чужих мужей. И это только первый аргумент, – обозленно ответил Гардио. Щеки его раскраснелись, он явно негодовал.

– Ну, люди, конечно, делают это изощреннее, не так прямолинейно… Но за примером далеко ходить не надо. Уже около пяти лет в Королевстве пылает война, удовлетворяя амбиции очень узкого числа людей. Они убивают тысячи себе подобных в борьбе за власть, за право продолжить род на самой плодородной земле, и оставить ее в наследство именно своим отпрыскам.

– Твои слова мудры, маг, – древесная старуха засмеялась, потрескивая и шурша.

– Я не одобряю войн, – прорычал Гардио. – И это несправедливое сравнение.

– А как тебе другое? Например, когда некоего наследника короля, сопливого юнца, спасают из захваченного замка? Солдаты проливают свою кровь, лишь бы мальчик выжил. Телохранители, которых мальчик знал с детства, погибают один за другим. А что особенного в этом сопляке? Только его королевская кровь. Поэтому бедолагам и в голову не придет роптать, они с верой в свой долг примут смерть. Все ради детей короля и продления его рода. И это всегда было так…

– Да как ты смеешь! – Даже при тусклом лунном свете было видно, что глаза Гардио расширились от ужаса.

– А обычаи Кармака, которые упразднили менее ста лет назад? Тренировать подрастающих двенадцатилетних солдат-мальчишек на пленниках, захваченных на приграничных территориях и превращенных в рабов? А то, как в Издоре убивают матерей-шлюх, как только их дочери достигают возраста, достаточного, чтобы сменить свою родительницу на бордельном ложе?..

– Замолчи!

– А что ты скажешь…

– Заткнитесь оба!

Я достаточно слушала их пререкания. Когда-то роль ангела и демона в моей жизни выполняли Атос и Гардио. Но тот и другой не воплощали собой абсолютное зло или абсолютное добро, просто один из из двух ребят был чуть жестче, а другой верил в справедливость. И между ними была я – мечущаяся душа, жаждущая обрести ориентиры.

Время все изменило. Теперь у меня были собственные точки опоры. Гардио уже не напоминал прошлого себя, да и кто знает, что произошло с ним за прошедшие годы. А Слэйто не был похож на Атоса. Генерал легиона Алой Розы скрывал свои надежды и мечты под толстым слоем гордыни и максимализма, потому что так проще жилось и было меньше шансов, что почувствуешь боль за кого-то другого. Он был мальчишкой, который ничуть не меньше, чем я или Гардио, верил в то, что определенная часть человечества заслуживает спасения. Стоявшему сейчас передо мной белому магу и вправду не совсем была присуща человечность. Его чувства были погребены под толщей равнодушия.

Я ощущала это той моей частью, которая была восприимчива к магии. Слэйто в самом деле не жалел людей. Не потому, что он был жесток, а потому, что смотрел на них, не сравнивая с собой. Я видела проблески человечности в нем во время нашего путешествия. Но это были слабые, затухающие всполохи. Его интересовали лишь Аэле и он сам, возможно, еще наемница из Ларосса – но только как подходящий объект для дальнейших исследований.

Что ж, мне предстояло порвать этот замкнутый круг. Лисенок с юга, может, и стал бы прислушиваться к кому-то из этих мужчин. Но Лисица взяла дело в свои руки.

– Меня не волнует ваше мнение, господа. Я собираюсь поджечь этот тополиный сад, потому что лично мне он не нравится. Потому что именно я против высаживания семян на спину людям. И видят боги, я ненавижу монстров, какую бы цель они не преследовали. И это правосудие по мнению Лис. Вопросы есть?

Слэйто, на чье лицо вернулась спокойная чуть расслабленная улыбка, обычно показывающая, что ему абсолютно плевать на происходящее, медленно поднял руку, как ученик, сомневающийся, стоит ли спрашивать строгого учителя.

– Нет, Слэйто. Я спросила риторически – мне плевать на твои вопросы. Ты должен мне за шлем – и поэтому сейчас поступишь, как хочу я.

– Это все очень занимательно, проклятое дитя, – проскрипела древесная старица. – Но я слышу, что пожар затушили. Ваше исчезновение вот-вот обнаружат. Мои сестры придут сюда. И что же ты будешь делать?

Я развернулась к старому деревесному существу. Вокруг меня начали подрагивать язычки черного пламени. С ними словно выплескивалась наружу, в прохладный ночной воздух моя ярость. Я вытащила из ножен свой корундовый меч и направила его на древнюю-мы. Черный камень с трещиной на лезвии поглощал любой свет, падавший на него.

– В этом мире все приходит и уходит: друзья, чувства, мысли, а вот это остается. Самый надежный предмет в мире – сосредоточие моей силы.