Когда я была еще ребенком, то прочитала множество страшных книг. И в каждой описывалась одна и та же обстановка, предшествующая кошмару. Дело обязательно происходило ночью, в каком-нибудь жутком месте – заброшенном доме или дремучей чаще. Герой обязательно предчувствовал надвигающуюся опасность. И непременно наличествовали мурашки на спине, капельки холодного пота на лбу и пугающие звуки.

В реальности все выходило иначе. Все самые страшные события в моей жизни происходили при свете дня. Наказание, которому подверг меня Принц, битва с людьми-голубями, битва с толпой в Штольце, Взрыв в Сиазовой лощине… Бой на Перешейке с тем, во что превратился Поглощающий, тоже происходил не в кромешной тьме. Поэтому нынешней ночью, когда мы со Слэйто, словно две серебряные тени, скользили между высоких тополей, страха я не испытывала. Деревья шуршали листвой, букашки продолжали трещать, ночь была воплощением мира и спокойствия.

Мой товарищ особенно не переживал, судя по тому, как уверенно он шел. Мы почти не говорили, я следовала за Слэйто, двигавшимся на призрачный зов, который звучал только у него в голове. Но я все же полюбопытствовала, не страшно ли ему.

– С тобой рядом? Как можно бояться, – рассмеялся он.

Я так и не поняла, шутил он или был серьезен.

Мы углубились в тополиные посадки. Вокруг были и молодые деревца, и старые великаны, увешанные метровой величины пуховыми сережками. Теперь кроны деревьев смыкались над нами, не пропуская ни малейшей крупинки лунного света, а мягкие лапы тополей спускались до самой земли, подобно белым ватным канатам. Приходилось руками раздвигать эти белоснежные шторы, чтобы двигаться дальше. В темноте, да. Но без страха.

Внезапно мы вышли к поляне, которой было не место на плантации. Она была хорошо освещена лунным светом. Темно-зеленая трава под ногами мягко пружинила. Откуда-то издалека доносилось кряхтение, словно какой-то трудяга рыл землю и задыхался, – но мы не видели ни одного человека. Слэйто потянул меня за руку; я порадовалась, что он был в перчатках. Маг вывел меня на середину поляны. Здесь потопталась не одна пара ног: трава была плотно примята. Пока я оглядывала поляну, откуда-то сверху прозвучал кристально чистый женский голос:

– Откуда здесь оно-женского пола?

– Наши песни не должны звать их-женского пола, – прибавил второй голос, на мой слух, мало отличавшийся от первого.

Ответил им более зрелый:

– Всегда есть возможность ошибки, мы. Может быть, оно-женского пола достаточно сильно, чтобы выполнить великую роль.

Все это время мы со Слэйто стояли как вкопанные. Не знаю, чем он был занят, но лично я пыталась определить источник звука. Сложно сражаться с врагом, которого не видишь. Голоса заспорили, судя по всему, обо мне. Но на этот раз они звучали хором, и разобрать отдельные фразы было невозможно. Наконец самый взрослый голос заключил:

– Оно выглядит сильным. Оно сможет стать отцом. Мы подарим этому-женского пола такую привилегию. Ведите их в место.

Я собиралась уже обнажить меч, когда Слэйто удержал мою руку и едва заметно покачал головой. Предлагал ли мой спутник мне притвориться одурманенной, как и он, чтобы выяснить больше о наших врагах и пропавших селянах? Отлично, играть так играть…

Они спустились стремительно, словно упавшие ветви. Да они и были ветвями, в каком-то смысле этого слова.

Сложно описать то, что предстало перед нашими глазами, используя мой скудный словарный запас. Я повидала на своем веку немало чудовищ и монстров, и в человечьей шкуре, и в их истинном, зверином обличье. Но ничего подобного ни разу не встречала.

Передо мной и Слэйто, спустившись с вершины тополя, оказались два массивных существа. Они напоминали огромные женские фигуры: с неестественно длинными руками и такими же пальцами, изогнутыми вытянутыми шеями. Кожу им заменяла серебристая тополиная кора, вместо волос серебрился тополиный пух. Они походили на русалок с нежными человеческими лицами, сросшихся с деревьями. Женщины-деревья были… беременны. Животы выпирали под худыми ребрами и налитыми грудями.

Существа – я пока не решалась как-либо их назвать – не проявляли агрессии. Они мягко подхватили нас руками-ветвями и перенесли через густую крону тополя на другую поляну. Они двигались так, словно летели. Но я заметила, что ниже колен ноги женщин-деревьев представляли собой крупные корни, которые уходили в основания тополей, росших вокруг. То, как легко эти создания перенесли нас, доказывало, что, несмотря на внешне безобидный вид, эти пуховые дамы обладали невиданной силой. Выше меня в два раза, неимоверно сильнее. И как, Войя подери, вообще можно воевать с деревьями? Оставалось только хранить спокойствие и следить за развитием событий.

Древесные руки мягко опустили нас в загон. Иного слова для деревянной клетки без потолка не приходило на ум. Кроме нас тут томилось еще несколько мужчин. Женщины-деревья исчезли, и я посчитала, что можно говорить.

– Здравствуй. Как дела? Хорошая ночка, да? – Я коснулась рукой плеча сидящего около меня парня. Но он лишь отрешенно покачал головой.

– У них помрачено сознание. Песня, которую они слышат, лишает их воли.

Голос донесся с другого конца клетки. Такой знакомый и почти родной. Сердце защемило, я боялась обернуться.

– Но как сюда попала леди, да еще и сохранившая ясность мышления?

– Подумать только… В прошлый раз ты не хотел называть меня «леди» из-за моего меча… А теперь называешь так незнакомую мечницу. Теряешь хватку, да, Гардио…

Это был он. Щурясь, мой «отвратительный блондин» вышел под лунный свет. Он сильно изменился за прошедшие годы, но это, пожалуй, ему даже шло. Ухоженная борода, подстриженные кудри стянуты в хвост шелковой лентой. Седые пряди появились не только у меня. Он повзрослел и возмужал, хотя я бы сказала, стал степенным. Это был уже не вольный путешественник, а мужчина, ищущий дом.

Он смотрел на меня, возможно, полминуты, пытаясь узнать кого-то под личиной загорелой разбойницы-ока. Его долгий взгляд впервые раскрыл мне, насколько я изменилась…

– Лис, – наконец хрипло произнес Гардио. – Это просто невероятно!

– Предлагаю отложить задушевные разговоры до более спокойной поры, – заметил Слэйто. – Наши древесные друзья возвращаются.

Странные создания сновали вокруг. Только сейчас я заметила, что их не двое и не трое. По крайней мере с десяток «дев», если можно было их так назвать, спускались из крон и поднимались на верх тополей. Все они были заняты какой-то работой.

– Как ты умудрилась попасть сюда? Я не видел здесь ни одной женщины.

Я кивнула на Слэйто:

– Он привел меня. Ведомый какой-то песнью.

– Это еще более странно, – сказал Гардио таким тоном, словно он еще не решил, можно ли нам доверять. И обратился к моему компаньону: – Как ты сопротивляешься их колыбельной?

– А ты сам? – вопросом на вопрос ответил Слэйто.

Они стояли друг напротив друга, словно два щенка, скалящих зубы и прижимающих уши, но за которыми без улыбки все равно невозможно наблюдать. Забавно, подумалось мне, а ведь они оба блондины. Мой, Войя подери, нелюбимый тип мужчин. Гардио в большей степени, Слэйто – в меньшей, но что есть, то есть.

Я расхохоталась. Мужчины удивленно переглянулись и уставились на меня.

– У нас, по-вашему, есть время для глупых вопросов вроде как и почему? Меня интересует только, что это за создания, зачем им мужчины Тополиса, можно ли их убить и как нам выбраться из этого загона.

Гардио скрипнул зубами. Новая Лис ему не нравилась. Предыдущая тоже не сразу вызвала в нем дружеские чувства. Но Лисенка это хотя бы волновало, она очень хотела нравиться людям. А вот Бешеная Лисица впервые задалась вопросом, зачем вообще было загонять себя в клетку ради старых, уже не действующих связей.

– На кое-какие из твоих вопросов я могу ответить, – произнес наконец Гардио. – Эти существа называют себя древние-мы, и судя по внешнему виду, они кто-то вроде духов деревьев. Мужчин они приманивают песней. Если быть точным, колыбельной на умершем языке Заокраины.