– О, я родилась на острове Симм. В Королевстве его называют загадочным. Но на самом деле ничего такого в нем нет! – Девушка тряхнула локонами. – Я плохо помню свое прошлое. Слэйто говорит, что я потеряла память из-за какой-то ужасной истории. Нас сильно облучило магией, когда мы познакомились.

– Хватит пустословить, – оборвал наш разговор Слэйто. – Мы почти дошли.

Мельница и вправду была хорошо видна. Серая и покосившаяся, она мало напоминала приют злых сил. Скорее дом для бродяг: подойдя ближе, мы обнаружили места, где горели костры путников, которые делали здесь привал, привлеченные каменными стенами.

– Что может заставлять юношей сбегать из дому? – обратилась я к моим спутникам, когда мы подходили к мельнице.

– Красивые девушки? – предположила Аэле. – Жажда славы? Деньги?

– Амбиции, – односложно заключил Слэйто.

Я присела у кострища.

– Я знаю, зачем здесь останавливался Гардио. Лучший способ ловить зверя – использовать живца. Он сам хотел стать приманкой – вдали от людей на случай, если придется принять бой. Все юноши уходили ночью.

– Ты предлагаешь заночевать тут?! – воскликнула Аэле. – А вдруг Слэйто тоже исчезнет! Что мы тогда будем делать?

– Мы справимся, – уверенно сказала я. Хотя на самом деле понятия не имела, с чем доведется столкнуться. – Мы победили Поглощающего. Твой жених – маг. А я, Войя подери, лучшая женщина-мечник Королевства. Чего тебе боятся, Аэле?

– Разве что долгого ожидания.

Маленькая птичка была права. Нам предстояло ждать довольно долго, до темноты была еще пара часов. Я достала из дорожного мешка дневник охотника, решив продолжить чтение, хотя меня не особенно впечатлила первая история. Но делать было все равно нечего.

Я двигался на юг, мой читатель, неспроста. Каждый охотник знает, что мех животного редеет и становится плоше с каждой милей ближе к солнцу, но все же звериный мир разнообразен и прекрасен на юге ничуть не меньше, чем на севере. О волках Лакцины я слышал еще от своей прабабки, которая, надо отметить, была прирожденной охотницей и ходила в лес до восьмидесяти лет с кинжалом наголо. Она и рассказала мне, что белый переливчатый мех лакцинских волков не похож на ощупь ни на один другой мех на свете. Достаточно гладкий, он якобы обладал потрясающей легкостью, свойственной разве что беличьим шкуркам.

Как почетный член охотничьего сообщества я не мог не добыть такой ценный трофей и направился в Лакцину, город-лазарет. Хотя последнее уточнение является преувеличением – разумеется, весь город не мог быть одной больничной койкой. Но дело в том, что если в Кармаке процветали военные искусства, то призвание Лакцины было в исцелении страждущих. Со всего Королевства сюда стекались хворые и отчаявшиеся, желая получить свою долю лекарств и надежды.

Что ж, я был здоров как бык (хотя только физически, ведь Кармак сильно пошатнул мои душевные силы) и намеревался устроить в лесах возле Лакцины настоящий волчий лов.

Увы и ах, читатель, чего только ни готовит судьба охотникам вроде меня. Мое первое столкновение с лакцинским волком едва не стало последним походом в лес в моей жизни! Мне попался на диво хитрый экземпляр, который, вместо того, чтобы убежать, как и положено зверю, подло напал на меня и разоружил. Да-да, я не шучу. Зверь словно знал, что надо вырвать у меня не только копье, но и отобрать кинжал и даже пращу! Эта хитрая бестия в одно мгновение лишила меня шансов на честный бой.

Я прощался с жизнью, а волк запустил зубы мне в руку, когда охотничий рожок и лай собак спугнули это исчадие ада. Через мгновение меня окружила группа верховых охотников. Я, признаться, с недоверием отношусь к подобным забавам – кони в лесу, тоже мне охота. Но в этот раз я был готов целовать им копыта. А когда выяснилось, что один из охотников доктор, – счастью моему не было предела. Он не только помог мне подняться, но и обратил внимание своих спутников на мою брошь, символ охотничьего братства, чем пресек их гнусные усмешки.

Так я и познакомился с доктором Эркилем, лучшим хирургом Лакцины. Осмотрев место укуса у меня на руке, он, не спрашивая моего согласия, увез меня к себе домой, чтобы оказать необходимую помощь. Великодушный доктор тщательно промыл и перевязал мою рану. А затем мы промочили горло отличным виски. Когда я уже собрался покидать моего гостеприимного хозяина, то обмолвился, что живу в палатке за городом. Доктор Эркиль чуть ли не силой упросил меня остаться и разделить с ним его крышу и стол, хотя бы до полного заживления злосчастной раны у меня на руке. Собственно, эти строки я пишу, попивая виски в теплом халате доктора. Viva la medicine!

Сегодня за завтраком я поинтересовался у моего любезного нового друга, какие достопримечательности мне стоит повидать в городе. Попыхивая небольшой трубкой из красного дерева, совсем не подходившей его утонченному образу в целом и правильному безбородому лицу в частности, доктор Эркиль посоветовал посетить Ратушу, построенную симмскими мастерами и украшенную резьбой по соли, которую не растворяет дождь и не плавит солнце. Также он порекомендовал мне сходить в атриум городского суда, что со стеклянной крышей. Мой друг сообщил, что благодаря этой архитектурной детали из здания суда можно наблюдать за небесами в любую непогоду. Какому выдумщику это пришло в голову? Я предположил, что наилучшие впечатления подарит посещение здания в ночное время, что позволит полюбоваться звездами.

– Ни в коем случае, милейший! – вскричал явно обеспокоенный хозяин. – Я не отпущу вас из дому ночью! Возможно, увлеченный ловлей волков, вы не слышали, что у нас в городе орудует маньяк!

Эта история меня заинтересовала, и я слово за словом вытянул из господина Эркиля мрачные новости Лакцины, хоть врач и упорствовал.

Оказывается, уже более полутора месяцев в городе бесчинствует жестокий преступник. По-видимому, кто-то из учеников хирургов так и не нашел себя в медицине и обратился ко злу. Человек нападал в ночи на одиноких горожан. Словно свиней или коров на бойне, он расчленял их, раскладывая части тел подобно адским натюрмортам.

Я никогда не причислял себя к впечатлительным натурам, однако рассказ доктора не на шутку пронял меня. Жить в столь развитом обществе и представлять, что во тьме тебя поджидает монстр, – немыслимо. Господин Эркиль заметил, что все жертвы принадлежали к приличным семьям, были молоды и приятны лицом и телом. Не хотелось бы льстить себе, но я подходил под описание жертвы как нельзя лучше! Вот посмеялся бы сейчас мой друг Арлин.

Решив лишний раз не покидать безопасных стен, я начал исследовать дом. И что это был за дом, скажу я вам. Огромный особняк в северном стиле, сложенный из солидных и надежных гранитных блоков. Это продуваемое всеми ветрами место могло бы наводить уныние, не будь здесь такого изобилия ковров и тканых дорожек. Несмотря на отсутствие хозяйки (доктор Эркиль не был женат), дом дышал уютом. Гобелены, скрывающие гранитную кладку, живопись на стенах, так хорошо демонстрирующая художественный вкус хозяина, и множество дорогих вещей повсюду. Хозяин признался, что его родители, ныне почившие, жили в достатке и ни в чем себе не отказывали.

На первом этаже особняка располагался кабинет, в котором господин Эркиль принимал пациентов. Я успел понаблюдать за моим добрым другом и в его работе. Хотя основную массу посетителей в тот день составляли купцы, чиновники разных рангов и служивые люди, приходил за помощью к доктору и совсем простой народ вроде крестьян и ремесленников. Мне особенно запомнилась полунищая старуха, которая, покидая его дом со слезами благодарности на глазах, благословляла доктора именем Святой Сефирь. Он, конечно, не взял с нее ни монеты, ведь было ясно, что за душой у нищенки ни куппа. Воистину, доктор Эркиль был ангелом-хранителем Лакцины.

Я спросил моего хозяина, почему он не чурается работать даже за грошовую благодарность. Ведь, судя по дому со всей его обстановкой, он не только сохранил накопления родителей, но и приумножил их, и ныне, без сомнения, является человеком высокого достатка, не обязанным трудиться каждый день.