Хлопоча возле плиты, Вика услышала шаги и мельком обернулась.

– Зачем ты встал? Лежи.

Но мгновенно поняла свою ошибку и посмотрела на Северьяна теперь уже пристальней.

– У тебя тут… – Она обхватила себя за шею, а он потрогал свою. – Раньше такого не было.

Северьян криво усмехнулся, но в зеркало смотреть не стал – и так понятно.

– Это потому, что раньше он не пытался меня убить, – сказал он, заглядывая в бар. – Скорей, все было наоборот.

Содержимое шкафчика поредело, зато возле самой стенки нашелся неприметный тетрапак дешевого испанского вина. Северьян обрадовался ему как родному.

– Будешь?

Помешивая что-то в сковородке, Вика глянула через плечо.

– Ага, давай. И компьютер принеси.

Он покладисто притащил из спальни ноутбук и разложил его на столе. Пока вскрывал пакет и разливал даже на вид разбавленное вино, Вика сосредоточенно таращилась в экран, хмурила брови и изредка щелкала мышкой. Северьян ею залюбовался.

– Что у тебя там?

– Фотографии Севера. Нужно выбрать лучшие и отправить Маге.

Северьян подошел к ней и тоже уставился на снимки, которые видел миллион раз и никакого «лучшего» не замечал.

– А вот эта? – Он ткнул в инвалида, уже отвергнутого Викой, потому что в нем действительно что-то цепляло и потому, что он знал, как это важно для Севера.

– Да ну-у… – Помедлив, она вернулась к снимку и все же уложила его в папку избранного. – Такой мерзкий типан. Они, конечно, все мерзкие, но от этого прям мурашки.

– Это хорошо, – сказал Северьян и вернулся к своему бокалу. – Это хорошо. Знаешь, о чем я все время думаю?

Вика не ответила, погруженная в свое занятие с головой.

– Сейчас девять часов вечера, – продолжал он, привычный к монологам настолько, что не соскучился бы и на том свете. – Север спит, потому что он пытался повеситься и наверняка потратил на это много сил, а я здесь, сижу с тобой и попиваю дешевое винишко. Дети пропали среди бела дня. В обычных местах – шли выносить мусор, гуляли, возвращались из школы… Даже колесо обозрения – в этом нет ничего необычного, верно? Ничего, что заставило бы кого-нибудь из взрослых заподозрить странное… а странное есть. Я хочу сказать, что, если бы они сгинули из собственных кроватей, это вызвало бы куда больше вопросов к родителям, учитывая их любовь к тому, чтобы прибухнуть… – Задумчиво глядя в потолок, он отпил вина и постучал в крышку ноутбука.

– Я слушаю, – отозвалась Вика.

– Однако он или, точнее, они, выбрали другой путь. Не подставлять этих алкоголиков, а представить всё как некий… Случай. Дети пропадают. Никто не увязывает их исчезновения между собой… Статистика. Такое количество предполагаемых убийств детей своими матерями привлекло бы больше внимания? Ви-ик?

– Угу, – подтвердила Вика. – Наверняка.

– Хорошо, допустим, он решил их не топить. Вместо этого он – или она, Саша, это ведь может быть девушка?..

– Не, – сказала Вика, щелкая мышкой. – Камон, девушка на такое не способна.

– О'кей. Вместо этого он чем-то гасит себя, чтобы его вторая душа появлялась днем. Это адово. Это… опасно.

– Что, если он гасит себя чем-то постоянно, потому что, скажем, сильно болен?

– Вариант, – согласился Северьян, и они уставились друг на друга поверх ноутбука. – Это очень сильные препараты, скорее всего, их продают только по рецепту.

– Все это ни на шаг не приближает нас к тому, где его искать, – хмуро сказала она и снова уткнулась в экран. Северьян помалкивал. Содержимое сковороды явно подгорало.

– Отправила!

Вслед за этим восклицанием погас свет.

– О-о-о, – сказал Северьян. – Ох-хо-хоу!

– Прекрати, пожалуйста.

Из-за грозы в доме казалось темнее, чем должно было быть в этот час. Вика сняла с горелки сковороду, вывалила приготовленное в салатник и выключила газ.

– Рагу. Будешь?

– Больше все равно ничего нет, – полуутвердительно-полувопросительно ответил он.

– Я не успела сходить в магазин. Сходи сам, если хочешь.

– Вот еще.

Рагу оказалось вполне неплохим. Кажется, она добавила туда карри.

– Ба, – сказал он и возвел взгляд к потолку. – Неужели несчастный синенький?

– Дождался своего часа, – улыбнулась Вика.

– Коварная женщина, я как будто собственного ребенка съел!

Еще одна причина семейных шуток ушла в прошлое. Впрочем, это был всего лишь залежавшийся баклажан.

– Слушай, – произнесла она тихо – гораздо тише, чем стучала его вилка, – и так серьезно, что он даже отложил чревоугодие, хоть это и стоило невероятного труда. – Почему он это сделал? Из-за меня, да?

– М-м, – сказал Северьян и помедлил с ответом. Он как раз прислушивался к себе: казалось, рагу мистическим образом бесследно растворяется где-то между ртом и желудком, потому что в желудке его точно не было. – Нет, – опомнился он, когда пауза начала затягиваться. – Нет, конечно. Из-за меня. Что поделать, если у человечка в голове протечка?

– Я подала заявление на развод.

Северьян поддел вилкой остывший кусочек баклажана и быстро отправил его в рот.

– Думаю, будет честно, если машина останется у меня. Он все равно не сможет платить по кредиту.

– А вот за машину я бы поборолся, – шутливо сказал Северьян.

– Тебя нет. И твоего мнения никто не спрашивает.

Его улыбка померкла, так и не разгоревшись.

– Вот, значит, как. Ну ладно.

Она не могла не понять, что его обидела, но исправить ничего не попыталась. Казалось, Вика уже не здесь, а там, в Питере, живет своей новой прекрасной жизнью, общается с новыми прекрасными людьми, а эти оставшиеся до отъезда два дня, два дня вынужденного пребывания с Севером и Северьяном для нее – ужас и пытка, воздаяние за грядущее счастье, только поэтому она еще здесь. Да, только поэтому.

– Ты куда-то уходишь? – поинтересовалась она, хотя он по-прежнему сидел напротив и ничем не выказывал намерения свалить, как бы ей того ни хотелось.

– Нет.

– Пойду почитаю. – Разделявший их стол напоминал теперь бескрайнюю выжженную пустошь, и даже если б Северьян протянул руку, то не смог бы коснуться Вики, снова и снова хватал бы воздух перед ее лицом.

– Так ведь темно…

– А я в телефоне.

Густую от грозы тишину вспорола веселенькая мелодия Викиного рингтона. Северьян краем глаза заметил, что звонил кто-то из «Яда».

– Да, – сказала Вика. – Привет. Не приду. Хочу отдохнуть. Угу, здесь. – Она прикрыла динамик ладонью и посмотрела на Северьяна: – У Владимира есть какая-то информация для тебя. Сходишь?

– У меня есть небольшая идея, – заявил он и вышел раньше, чем она успела повторить абоненту его вердикт.

Пока бежал к «Яду», успел вымокнуть до нитки, но даже это не привело его в чувство – идея стучала в висках до тех самых пор, пока он не осознал себя стоящим перед дверью секретного паба, а чей-то голос с грузинским акцентом развесело прокричал ему: «Они сегодня закрыты!» как раз перед тем, как Константин отпер засов.

Внутри кипела работа. Сноровистые люди с электроинструментом монтировали вдоль стен дополнительное освещение. Северьян догадался: здесь вовсю шли приготовления к выставке. Он, разумеется, знал, что рано или поздно она случится, но не подозревал всей серьезности затеи.

– Это просто бомба, – сходу заявил лучезарный Мага, протягивая руку в знак приветствия. – Твой брат гениален, его фотографии добавят нам аутентичности, это точно. Мы решили позиционировать это именно как выставку и открываться раньше, чтобы захватить как можно больше людей.

Он, видимо, считал, что известие должно Северьяна порадовать, однако этого не произошло. Любой, даже самый незначительный успех Севера вставал ему поперек горла. Особенно когда этот успех пихали ему в лицо с ожиданием ответного счастья. Не дождутся. Северьян от души пожелал затее провалиться.

– Зашибись, – сухо сказал он и устроился на своем дежурном месте, где, кажется, даже панцирная сетка кровати успела принять форму его зада.

Мяль, хоть и выглядел неважнецки, привстал для приветствия. Северьян был рад его видеть.