— Я кому-то мешаю? — с вызовом спросила я.

Охранник перекатился с носков на пятки и обратно.

— Посидим вместе, — заявил он и устроился на лавку рядом со мной.

— Это даже обидно, — демонстративно оскорбилась я. — Я что, похожа на преступницу?

— Ты похожа на проблему, — ответил мужик. — А мне они ни к чему. Маячишь тут как бельмо на глазу…

Я-то считала себя очень незаметной.

— А потом кони болеют, — закончил он.

— Могу поклясться чем угодно, что ничего дурного против коней не замышляю, — сказала я, приложив руку к груди. — Наоборот.

— Так ты из этих, защитниц бедных коняшек? — предположил он.

— Я вроде независимого наблюдателя.

— Ну, наблюдай, — позволил мужик.

Так мы и сидели в беседке: я наблюдала за служебным входом, а охранник — за мной. Выяснилось, что я очень правильно решила сюда прийти, потому что Фрэнк так и не появился. То ли арест Кайла повлиял, то ли агенты оказались еще шустрей, чем я думала…

— Что ж, мне пора, — сказала я, поднимаясь, когда стало ясно, что ускорителя Хромуле не перепадет.

— Заходи еще, — усмехнулся мужик.

А я, добежав до касс в последний момент, едва успела сделать ставку.

Во второй попытке, когда Фрэнк не подсунул артефакт Хромуле, первым пришел Буревестник. Так вышло и на этот раз. Я сидела на орущих трибунах и смотрела, как крупный вороной конь обгоняет всех остальных, а неприметная лошадка мышиной масти бежит в середине.  Мне было немного жаль Хромулю, оставшегося без звездного часа, к тому же коэффициент на Буревестника был гораздо скромнее, но зато он выиграл честно.

Несколько пачек купюр, которые выдали в кассе, приятно оттянули карманы штанов, — часть отдам доктору Шменге, часть Рите — она тоже вложилась. А остальное и мне пригодится.

В «Две плюшки» без Чеса я не пошла и поехала сразу домой. Сидя в автобусе и наблюдая за дождевыми каплями, ползущими по стеклу, я все думала — куда же запропастился мастер Гроув? Мелани говорила, что барабан помог Николасу Дудке удрать, вроде как перенаправив артефактора в другое место. Но не уточняла — в какое…

Метнувшись домой, я выложила деньги в тумбочку. Вечером пересчитаем и поделим.

— Посторожишь? — попросила Жозефину.

— Мышь не проскочит! — пообещала она и, преисполнившись важности задания, принялась ходить туда-сюда по комнате, с подозрительностью заглядывая в углы.

А я побежала в хранилище артефактов.

— Чего еще ты ожидала? — хмыкнула Мелани в ответ на мои расспросы. — Получил что хотел — и смылся. Типичный мужчина!

— А куда он смылся? — уточнила я, перебирая забытые вещи, оставшиеся на спинке стула: пиджак, рубашка, жилет…

— Какая разница? — отмахнулась Мелани.

— Ты говорила, что Николас Дудка с помощью этого барабана сбежал из плена, заодно избавившись от болячек. Но куда именно барабан его отправил?

— Неважно! Если бы Гроув и правда хотел быть с тобой, то уже прилетел бы на крыльях любви, — назидательно произнесла она.

— А откуда бы он прилетел? — не сдавалась я.

Мелани вздохнула и покачала головой.

— Ты совсем меня не слушаешь, — скорбно пожаловалась она. — Я в который раз помогла тебе исправить ошибки, но ты опять хватаешься за мужскую штанину!

Она взлетела к потолочным балкам и белым облачком юркнула в колодец.

— Напомни, пожалуйста, откуда родом Николас Дудка, — попросила я, склонившись над колодцем.

Логично предположить, что он захотел бы перенестись поближе к дому. Я терпеливо ждала, но тишина была мне ответом.

— Кстати, ты не желаешь познакомиться с интересным мужчиной чуть за триста? — добавила я.

— Шутишь? — возмутилась Мелани, вынырнув из колодца так неожиданно, что я отпрянула.

— Нисколько, — ответила я. — Он вампир, но очень хороший. Галантный, начитанный, приятный собеседник. А тебе тут наверняка скучно.

— Умному человеку не может быть скучно наедине с собой, — процедила она.

— Но с доктором Шменге будет еще веселее, — не смутилась я. — Он решил заняться писательством, и ему нужна группа поддержки. Мы с Ритой, конечно, тоже почитаем, но ты и старше, и мудрее, и…

— Ты неисправима, — вздохнула Мелани и спряталась в колодце снова.

— Так я скажу, пусть придет, да? — крикнула я в темную глубину.

Что ж, молчание — знак согласия. Я подошла к забытому барабану, легонько постучала по нему пальцем. Осмотрела внимательней, а потом, ухватившись за кожаные ремни, перевернула барабан на бок...

— Односторонний портал в Белогурию, — разобрала полустертую надпись. — Белогурия… А это вообще где?!

— Ты рановато, Кассандра, — буркнул ректор, лишь на миг оторвавшись от записей. — Сертификаты еще не привезли.

— Я не по этому вопросу, — ответила я, присаживаясь на краешек стула.

Альберт Форест выглядел хмурым и раздраженным, и я догадывалась — почему. Фрэнка замели. Его курочку, несущую замороженные яйца. Его верного расхитителя могил.

Но мне нужна была помощь. Не нестись же самой в Белогурию вслед за Чесом! Он там уже сутки, мог уйти далеко, и что я буду делать — бегать по чужой стране и кричать «Ау»?

— В общем, мастер Гроув решил подлечиться и использовал один из артефактов хранилища, — выдохнула я.

— Чес болел? — слегка удивился ректор, перебирая бумаги.

— Сердце… шалило… — нашлась я.

— А что за артефакт? — задумался он. — Что там у нас целебного, дай припомнить… Шапка-раздумайка, ночные очки…

— Барабан Николаса Дудки.

— Так то разве лечение, — хмыкнул ректор. — Это портал! Да еще и в какую-то глушь.

— Портал, с помощью которого человек восстанавливает свое оптимальное состояние, — сказала я. — Но в Белогурии.

Альберт Форест замер, а потом поднял голову, и в его глазах мелькнул алчный блеск.

— Оптимальное состояние… — повторил он задумчиво. — Полностью здоровый, значит… Ну-ка, где там та Белогурия…

Он живо вскочил, порылся в шкафу, вытащил политическую карту мира и, разложив ее на столе, ткнул пальцем в крохотный пятачок земли. Я склонилась над картой и внутренне застонала. Это вообще на другой стороне мира!

— То еще захолустье, — покивал ректор. — Жоп… То есть, заповедный край, — с воодушевлением исправился он, вновь садясь за стол. — Родись заново в целебных грязях Белогурии!

— Там еще и грязно? — всхлипнула я.

— Озера, болота, леса — отличная экология! — возразил ректор. — А где конкретно выбросило Гроува?

— Без понятия, — призналась я. — Я поэтому и пришла. Вдруг у вас есть возможность как-то ему помочь.

— Чес не пропадет, — отмахнулся Альберт Форест. — Но надо бы организовать комфортный пункт прибытия. Семейные туры в Белогурию! Скидка от четырех человек, — он повел рукой, глядя перед собой и будто видя рекламный плакат. — А как человек перемещается? Вещи с собой переносятся?

— Да не знаю я! — воскликнула я, чуть не плача. — Я надеюсь, мастер Гроув хотя бы в штанах, но часть его одежды осталась в хранилище.

— Надо его найти и расспросить, — покивал ректор. — Где появился, детали перемещения. Может, придется выдавать противорвотное — некоторых в порталах тошнит. Надо же! Этот барабан пылился в хранилище сотни лет, и никому до него и дела не было, как и до Белогурии. А ведь это золотое дно!

— Может, имеет смысл связаться с бывшими коллегами Гроува из бюро? — предположила я.

Вновь помрачнев, Альберт Форест вздохнул и признался:

— К моему сомнительному удовольствию, я пообщаюсь с ними уже сегодня. Возникли проблемы у парочки наших студентов.

— О, тогда у меня к вам еще одно важное дело, — спохватилась я. — Вернее, даже не дело, а информация. Вещи, сделанные своими руками, несут на себе отпечаток создателя, а в бюро умеют определять его личность.

Альберт Форест вопросительно поднял брови.

— Вязаные вещи, — уточнила я.

Он охнул и полез под стол снимать носки.

— Ты очень многообещающая студентка, Кассандра, — донеслось оттуда. — И факультет выбрала верно. Молодец. А за Гроува не беспокойся. Я свяжусь с нашим консульством в Белогурии, если оно, конечно, есть… Поговорю с его коллегами из бюро. Мы его найдем! Доставим в академию в лучшем виде!