Коуп кивнул:

— Мне нужно, чтобы ботинки сидели максимально плотно.

— Я оставлю восковые, — быстро сказал Лука.

Коуп тихо рассмеялся и потянулся к своей сумке:

— У тебя еще будет время для этого. Давай пока перейдем на тканевые, чтобы не натереть мозоли.

— Ладно, — неохотно согласился Лука.

Коуп достал белые шнурки.

— Не стоит, — начала я.

Темно-синий взгляд Коупа встретился с моим:

— Нет проблем. Я всегда беру запасные на случай, если у кого-то возникнут трудности.

— Спасибо, — прошептала я. — Только скажи, сколько я тебе должна...

— Воительница, — мягко остановил он. — Дай мне просто сделать что-то хорошее. Это полезно для моей самооценки.

Я слабо улыбнулась:

— Не уверена, что твоей самооценке нужна помощь.

Коуп широко усмехнулся, снова принимаясь за дело:

— Тут ты права.

— Саттон! — позвала Эвелин, направляясь ко мне. — Хочешь, я сегодня отвезу Луку обратно в пекарню?

— Пекарню? — переспросил Коуп, снимая один из коньков Луки.

Эвелин подарила ему одну из своих идеально выверенных улыбок, поправляя рыжие волосы, собранные в идеальный пучок:

— Да, наша Саттон очень занята в The Mix Up. Ей сложно успевать и на тренировку, и забирать сына.

Меня тут же охватила досада от напоминания обо всем, что я не успеваю.

Взгляд Коупа резко вернулся ко мне:

— Ты работаешь в The Mix Up?

Я кивнула:

— Я ее владею.

И тут его лицо осветила такая искренняя улыбка, что у меня перехватило дыхание. Она была настоящей. Без показной любезности. И когда Коуп улыбался по-настоящему… это было опасно.

— Тея на прошлой неделе притащила на семейный ужин твои капкейки. Это было нечто. Чертовски мило. С пчелками сверху.

Эвелин ахнула:

— Тренер Колсон, следите за выражениями.

Коуп удивленно поднял брови:

— А что я сказал?

— Слово на букву «ч», — прошипела она.

Лука захихикал:

— Если я скажу плохое слово, мне придется выполнять дополнительные задания по дому.

Коуп с трудом сдержал улыбку и снова посмотрел на меня:

— Хочешь, я после работы заеду и помою полы в пекарне? Или могу подбросить Спиди домой.

Эвелин с раздраженным вздохом скрестила руки:

— Уверена, что в вашей машине нет детского сиденья, мистер Колсон. По закону все дети младше восьми лет и ростом менее ста сорока пяти сантиметров обязаны ездить в таком. К счастью, у меня в внедорожнике есть запасное, так что я могу безопасно отвезти друзей Дэниела.

Коуп смотрел на нее несколько секунд:

— А не думали устроиться на работу к моему брату Трейсу? Думаю, вы бы отлично сработались.

— Простите? — она чуть не поперхнулась.

— Любовь к деталям и слепое следование правилам? Вы как две капли воды.

Я с трудом сдержала смех, прикрыв рот рукой, чтобы замаскировать его под кашель.

Эвелин выпрямилась и повернулась ко мне:

— Так ты хочешь, чтобы я отвезла Луку?

В груди снова вспыхнуло знакомое чувство — горький стыд за то, что не справляюсь со всем сама:

— Я была бы очень благодарна. Спасибо.

— Конечно. — Эвелин бросила на Коупа убийственный взгляд и пошла к Дэниелу.

Коуп похлопал Луку по конькам:

— Готов. Встретимся на льду?

Лука с восторгом закивал:

— Спасибо, тренер Жнец. — Он бодро заковылял прочь, не дав нам вставить ни слова.

Коуп выпрямился, и разница в росте снова заставила меня слегка закружиться. Его футболка натянулась на рельефных мышцах груди, когда он засунул руки в карманы.

— Вот же женщина, — пробормотал он.

Я покачала головой:

— Просто у нее все под контролем. Думаю, она не привыкла иметь дело с людьми, которые не идеальны.

Коуп какое-то время молчал, изучая меня:

— Если ей нравится следить за правилами — отлично. Но если она под видом «помощи» заставляет тебя чувствовать себя неудачницей за то, что ты работаешь, это уже хрень полная. Ты должна гордиться собой. Я слышал, что ты подняла эту пекарню с колен. А твои капкейки — одни из лучших, что я ел в жизни. И я не чужд сладкому.

Странное чувство охватило меня. Будто кожа стала мне мала.

— Все не совсем так…

— Именно так, — перебил Коуп. — И не позволяй никому так с тобой разговаривать. Я, черт побери, точно не позволю.

— Коуп...

— Ты же Воительница, помнишь? Это значит — не давать идиотам себя принижать.

Где-то глубоко внутри что-то зажглось — болезненное напоминание о том, как давно никто не говорил мне, что я чего-то стою. Возможно, с тех пор, как не стало моей бабушки.

Не то чтобы у меня не было хороших друзей. Были. Но с ними я всегда старалась выглядеть сильной. Словно ничего меня не трогает.

Так почему же именно этот хоккейный хулиган увидел меня насквозь? Почему именно он увидел... настоящую меня?

6

Коуп

Тренер Кеннер поднес свисток к губам и дал сигнал:

— Ну что, команда, заканчиваем сегодняшний день на высокой ноте. Еще одно упражнение на катание.

Прошло всего два дня, а мы уже начинали видеть, у кого из ребят есть талант к хоккею, а кто, скорее всего, так и останется на уровне увлечения. Конечно, многое могло измениться, если ребенок по-настоящему влюбится в этот спорт и будет вкалывать, чтобы стать лучше. Но некоторые вещи невозможно было привить.

Инстинкт. Чувство льда. Полное отсутствие страха.

Я уже приметил нескольких ребят. Двенадцатилетний Эдди играл почти на профессиональном уровне. Девятилетний Джейден блестяще управлялся со шайбой. И одна из немногих девочек в лагере, Шэннон, показывала отличные результаты.

Но больше всего меня поражал Лука. Этот мальчишка летал по льду. Будто родился на нем. Ни капли страха. Только чистая радость каждый раз, когда он выкладывался по полной. После пары показательных выступлений он уже умел резко тормозить. Работа со шайбой придет, как только он привыкнет кататься с клюшкой в руках.

— Жнец, объясни им, что делать, — сказал Кеннер.

Я кивнул:

— Представьте себе полосу препятствий на льду. — Я показал на оранжевые конусы, расставленные по катку на разном расстоянии друг от друга. — Наша задача — научиться менять постановку ног на высокой скорости. Катитесь так быстро, как вам комфортно, стараясь не задеть ни один конус.

— Вперед, — крикнул Кеннер и снова дал свисток.

Дети выстроились в очередь и по очереди начали проходить трассу с разной степенью успеха. Один мальчик так стремился побить рекорд скорости, что споткнулся и снес все конусы на своем пути. Я уже приготовился к слезам, но он, сев на лед, победно вскинул руки вверх, вызвав взрыв хохота у всей группы.

Лука шел предпоследним. Я заметил, как внимательно он наблюдал за всеми, кто проходил до него, запоминая, где они ошибались, а где справлялись. Смышленый парень.

Кеннер дал свисток, и Лука сорвался с места. Он прошел трассу в два раза быстрее, чем предыдущий ребенок. Летел, как ветер. На втором круге еще добавил скорости. Остальные ребята замерли, наблюдая за ним, но за несколько метров до финиша его клюшка задела конус, и тот улетел в сторону.

Лука резко остановился, опустив плечи в разочаровании. Лицо сморщилось — он изо всех сил сдерживал слезы. Черт, этот парень сведет меня с ума.

Я оттолкнулся от борта и за несколько длинных шагов оказался рядом с ним, пока Кеннер ставил конус обратно для последнего участника. Я похлопал Луку по плечу, так же, как когда-то делал мой отец и тренер. Присел, чтобы оказаться с ним на одном уровне.

— Не давай одному конусу испортить такой крутой забег.

Лука уставился в лед:

— Я почти справился.

— Хочешь узнать, что было самым крутым в твоем забеге? — спросил я.

Лука поднял глаза, так похожие на глаза его мамы. И в них уже была мудрость, не по возрасту.

— Что? — прошептал он.

— Ты пошел ва-банк. Ты не стал играть безопасно. И ты летел по льду. У тебя есть талант, Спиди.