Но стоило мне подумать эту последнюю мысль, как я поняла, что это ложь. Физически он, может быть, и будет в безопасности, но в душе ему сейчас хуже некуда.

— Саттон, — голос Арден был мягким, не хрупким, но по-женски теплым.

Этот звук вырвал меня из плена вины, который держал меня в своих цепких лапах. Она была совсем рядом. Стояла рядом со мной. Я даже не заметила, как она переступила порог и вошла в гостиную. Я знала, что должна что-то сказать, но тело снова меня не слушалось.

Я ожидала, что Арден поднимет меня, усадит на диван, но вместо этого она села рядом на пол. Не тронула меня, просто устроилась рядом, ее спокойные, серо-фиолетовые глаза внимательно всматривались в меня. И она не задала ни единого вопроса.

В этом вся Арден. Она не боялась тишины. Говорила и действовала лишь тогда, когда это действительно было нужно, а не потому, что так требовало общество.

В конце концов, мои колени не выдержали, и я легла на ковер. Спина неприятно ударилась о пол, зубы стукнулись друг о друга.

— Я причинила ему боль, — прошептала я.

Взгляд Арден изменился, но в нем не было ни осуждения, ни жалости — только понимание.

— Быть человеком — дело грязное. Мы раним и сами получаем раны.

Я подтянула колени к груди, будто могла обнять себя и хоть немного утешить.

— Это было последнее, чего я хотела. Особенно когда он и так уже страдает.

В этот раз я уловила в ее взгляде слабое отражение боли Коупа. Она любила своего брата так глубоко, что не могла не чувствовать часть его боли.

— Что-то мне подсказывает, ты сделала это не ради забавы.

— Он хотел, чтобы я поехала с ним на похороны.

Мои слова прозвучали почти неслышно, но Арден сразу поняла, куда направился ее брат, и ее взгляд метнулся к двери.

— Черт, — выдохнула она, а потом снова посмотрела на меня. — А ты не готова ко всей этой шумихе.

Нет, я совсем не была готова. Внимание общественности никогда мне не нравилось. Но я бы снова и снова платила эту цену, если бы это помогло быть рядом с Коупом. К сожалению, все было гораздо сложнее.

— Дело не в готовности. Я не могу.

Я вложила в эти слова всю боль, надеясь, что Арден поймет, не требуя объяснений.

Она напряглась, сжала ладони в кулаки, и я видела, как в ее голове складываются кусочки этой головоломки.

— Есть кто-то, кого ты не хочешь, чтобы тебя нашел?

Я молча кивнула.

— Он представляет угрозу для твоей безопасности? — спросила Арден сразу, и я поняла, почему. Тея совсем недавно пережила тяжелую историю со своим бывшим, и теперь семья Колсонов была особенно внимательна к таким вещам.

Но когда я задумалась, действительно ли Роман опасен для меня, я не была уверена. Он мог бы попытаться выкачать из меня все до последнего, мог бы сообщить Петрову, где я. Но станет ли кто-то из них садиться в самолет и лететь через всю страну? Ради чего? Чтобы проучить меня? У меня ведь даже денег нет.

— Я не знаю, — это были первые слова, которые я произнесла вслух. Впервые я призналась себе, что, возможно, бегу от собственных страхов.

Арден медленно накрыла мою руку своей.

— Я знаю, каково это, — прошептала она. — Это реальная угроза или мы просто перестали жить?

В ее словах было что-то такое, что говорило — она понимает лучше многих. Я невольно задумалась, почему. Я не знала, по какой причине Арден оказалась в приемной семье Колсонов, только что попала она туда в двенадцать лет и была самой младшей.

Но сейчас, глядя в ее глубоко задумчивые глаза, я не видела в ней ребенка. Она была старше своих лет. Человек, переживший слишком многое.

— Мне кажется, я больше не могу доверять собственному восприятию, — призналась я. Я вспомнила психиатра, который приходил ко мне в больницу. Добрый человек с седыми волосами и морщинками у глаз. Он сказал, что у меня может быть посттравматический синдром, и посоветовал быть терпеливее к собственному разуму, который пытается защитить меня.

Уголки губ Арден дрогнули в легкой улыбке.

— Иногда чудовища кажутся страшнее, просто потому что мы не включили свет.

Боже, как же это верно.

— Я устала жить в темноте. Устала чувствовать себя беглянкой, хотя ничего плохого не сделала.

Ее улыбка стала шире.

— Может быть, пора выйти на свет?

20

Коуп

Этот костюм точно меня задушит. Сколько бы я ни поправлял чертов галстук, все равно казалось, что мне не хватает воздуха. И не важно, сколько он стоил — по ощущениям ткань была как колючий мешковина.

— Коуп. — Голос был тихим, полным сочувствия. И, черт возьми, как же это делало меня последним ублюдком, но именно сейчас это был не тот голос, который я хотел услышать.

Я обернулся.

— Привет, Эндж.

Она сразу подошла ближе, обняла меня за талию и прижалась лицом к моей груди. Этот жест она повторяла уже сотни раз, но сейчас он был пустым. Я не чувствовал того покоя, который дарило мне одно лишь присутствие Саттон. Не чувствовал того понимания, что она дарила одним лишь взглядом. Я не чувствовал… ничего.

И все же я ответил на объятие, мягко похлопал ее по спине. Она держала меня чуть дольше, чем стоило, прежде чем наконец отступить. Когда она подняла голову, ее рыжие волосы упали на спину, а зеленые глаза блестели несдержанными слезами.

— Ты в порядке?

Последний, мать его, вопрос, на который я хотел сейчас отвечать. Но я изобразил улыбку, которая, скорее всего, больше напоминала болезненную гримасу.

— Держусь. А ты?

Она опустила руки и взяла мои ладони в свои.

— Я просто не могу поверить, что это все происходит на самом деле.

Я был мерзавцем. Холодным ублюдком, потому что все, о чем я мог думать в этот момент, — как бы аккуратно высвободить свои гребаные руки.

— Энджи. — Голос Линка разрезал воздух, как нож. В нем была власть, привитая ему с детства. Так бывает, когда растешь в одной из самых богатых семей мира. Правда, я-то знал, что он всей душой ненавидит свою семью — по крайней мере, отца.

Энджи отпустила мои руки и резко отступила.

— Линкольн.

Он коротко кивнул ей.

— Не могла бы ты проверить охрану? Хочу убедиться, что ни один журналист не проникнет в церковь.

Она сжала губы — я знал этот жест, он значил, что она раздражена, но вслух она этого не сказала.

— Конечно.

Когда она ушла, я повернулся к владельцу Sparks.

— Мы оба знаем, что ты уже все предусмотрел.

Линк не был человеком, который что-то оставляет на волю случая. Он знал все возможные риски и имел на каждый из них по нескольку запасных планов.

Он приподнял бровь.

— Ты что, не нуждался в спасении?

— Я тебе что, девица в беде?

Линк тихо усмехнулся:

— Ну, судя по твоей физиономии, ты как минимум разрывался между паникой и тошнотой.

Я провел рукой по небритой щеке.

— Мне не стоило связываться с кем-то из окружения команды.

— Не хочу говорить «я же тебя предупреждал», но...

— Пошел ты, — буркнул я.

— Готов? — спросил он, и в голосе больше не осталось ни грамма шутки.

Нет. Последнее, чего я хотел, — это выйти перед толпой и рассказывать, почему я никогда не был достоин друга, как Тедди. Стоило представить себе скамьи, полные людей, как грудь сжалось еще сильнее.

— Готов, — выдавил я из себя.

— Ты хреновый лжец, — пробормотал Линк.

— Я сделаю, что должен, — отрезал я.

Линк вгляделся в мое лицо.

— Я могу сказать Джексонам, что ты не готов…

— Нет. Я справлюсь.

Он явно мне не поверил, но кивнул.

— Ладно. Я пойду обойду всех. Если что-то нужно — зови.

— Хорошо. — Ладони уже были влажными, дыхание — сбивчивым. Черт. Мне нужен был воздух.

Я пробрался сквозь толпу игроков, которые толпились в маленькой комнате сбоку от алтаря, заставляя себя кивать и поднимать подбородок в знак приветствия, проходя мимо товарищей по команде. С каждой секундой грудь сжимало все сильнее. Я быстро выскользнул в коридор и чуть не врезался в кого-то.