— Хочу, чтобы ты, блядь, сказала, что виновата, — прорычал он.

Я отпрянула:

— Виновата?

— Да, сука. Ты все у меня отняла. Деньги. Дом. Моего ребенка.

Я смотрела на него, не веря своим ушам:

— Это твоя зависимость все разрушила. Твои поступки.

Его рука взметнулась так быстро, что я не успела даже подумать о защите. Его ладонь с грохотом врезалась в мою щеку, и я почувствовала вкус крови. Ржавое послевкусие наполнило рот, пока я согнулась, пытаясь дышать сквозь боль.

— Может, я и принимал наркотики, чтобы хоть как-то вынести жизнь с тобой.

Я сосредоточилась на дыхании: вдох через нос, выдох через рот. Выплюнула кровь на каменный пол амбара, где вперемешку с сеном валялись старые опилки.

Перед глазами стояла улыбка Луки, когда Арден катала его по манежу верхом. Коуп, обнявший меня за плечи, пока мы смотрели на это. Наш мальчик. Наш.

Не его. Не Романа. Тот давно утратил право называться отцом.

Я выпрямилась, хоть голова и кружилась. Встретила взгляд мутных темных глаз:

— Ты никогда не заслуживал ни меня, ни Луку.

Роман оскалился, открыв желтые зубы:

— А твой хоккеист, по-твоему, заслуживает?

Я выпрямила плечи. Я больше не буду прятаться. Ни от Романа, ни от тех, с кем он водится.

— Да. Коуп гораздо больший человек, чем ты когда-либо был. Он больше отец для Луки, чем ты за всю свою жизнь.

Пальцы Романа сжались на рукоятке пистолета, дыхание стало резким, рваным:

— Посмотрим, как сильно ты его полюбишь, когда я опустошу его банковский счет.

Я замерла. Так вот что это? Опять деньги. Только деньги.

— Тебя только это и волнует? Очередная доза?

— Меня волнует то, что принадлежит мне, — процедил он. — Ты выжала меня досуха, теперь я сделаю то же самое с твоим сутенером.

— Как? — спросила я просто. Этот вопрос должен был быть легким, но у меня было нехорошее предчувствие.

Челюсть Романа сжалась, лицо передернулось от раздражения:

— Он переведет деньги. Двадцать миллионов. Со своего банка на тот, что я открыл в Мексике. Ты для него — стимул. — Он показал мне экран телефона с сообщением, которое отправил Коупу с моего номера.

Желудок скрутило в узел. Роман действительно настолько слетел с катушек? Совсем забыл, что такие суммы просто так не переводятся? Может, он и получит пару сотен тысяч, но миллионы? Это нереально.

Но хуже было другое. Коуп уже шел сюда. Бросится, как всегда, не думая о себе, только обо мне.

— Вижу, до тебя наконец-то доходит, Голубоглазая. Но не все. — Роман поднял пистолет, нацелив его мне прямо в голову. — Потому что как только перевод пройдет, вы оба получите по пуле в лоб. А может, я еще прихвачу мальчишку по дороге, для веселья.

И я ничего не смогу сделать, чтобы остановить его. Если прямо сейчас не попробую сбежать.

53

Коуп

Все внутри меня онемело. Все, кроме сердца. Оно рвалось на куски от паники и страха, превращаясь в пыль, потому что кто-то схватил Саттон. Заклеил ей рот, стянул руки стяжками... И кто знает, что еще сделал.

Я с трудом проглотил ком в горле и повернулся к маме:

— Мам, не приготовишь Луке сэндвич? Я сейчас помогу Саттон с одной вещью.

Мама посмотрела на меня озадаченно:

— Ты уверен? Я...

— Уверен, — перебил я ее.

Наверное, что-то в моем лице показало, как сильно мне нужно, чтобы она меня отпустила, потому что она кивнула и обняла Луку за плечи:

— Пойдем, дружок, перекусим. А то ты сам скоро станешь глазурью.

Лука засмеялся:

— Глазурь — самая вкусная часть, меня это устраивает.

Мама усмехнулась:

— Конечно.

— Скажи маме, что она нарушила правила, спрятавшись в доме! Так что теперь я король водяных пряток! — крикнул Лука, пока мама уводила его прочь.

Каждое его слово резало меня, как нож. Все, что я мог сейчас сделать, — держаться и идти. Так, как сказано в сообщении. Но была еще одна вещь, которая крутилась у меня в голове.

Я наблюдаю.

Я огляделся вокруг. Дети и мои товарищи по команде играли, родители разговаривали, официанты разносили еду.

В животе скрутило. Я не знал, кто следит за мной. Или, может быть, они просто используют технику. Если им удалось обойти охрану, которая проверяла всех гостей, и схватить Саттон, значит, они действовали грамотно.

Так что мне оставалось одно — идти.

Это было глупо, безумно, но у меня не было выбора. Я бы отдал свою жизнь, лишь бы Саттон осталась в безопасности.

Но я не собирался идти туда совсем без поддержки. Я направился в сторону дома, а потом свернул на дорожку, ведущую к владениям Арден и амбару, как и велели. Не знал, кто именно следит, но хотя бы понимал: здесь вокруг никого нет, кто услышал бы меня.

Я зажал кнопку на телефоне.

— Написать Трейсу.

Я не мог позволить себе звонок — если за мной наблюдают, они заметят, как я говорю, и, возможно, увидят, как Трейс берет трубку. Мне оставалось надеяться, что он увидит сообщение и сделает все правильно. Что вытащит Саттон, даже если я не смогу.

Роботизированный голос прозвучал глухо:

— Что отправить Трейсу?

Вот это вопрос на миллион.

Я сглотнул и ускорил шаг:

— Кто-то схватил Саттон. Сказали идти в амбар и принести банковские данные. За мной следят. Доказали это. Не знаю, один он там или несколько. Мне нужна подмога. Нужен мой брат. Доверься мне, действуй тихо. Уведи Луку и маму в дом. Я уже иду за Саттон.

Я снова нажал кнопку, и телефон прочитал сообщение вслух. Он немного перепутал слова, но Трейс все поймет.

— Отправить?

— Да, — выдохнул я и пошел быстрее, насколько мог, не переходя на бег. Перевел телефон в беззвучный режим. Не мог рисковать, если Трейс вдруг решит перезвонить или написать.

Вдалеке показался амбар — то место, что я построил для Арден, чтобы она могла там находить покой. Но сейчас там не было покоя. Совсем нет.

Перед глазами мелькали образы Саттон — наши лучшие и худшие моменты. Смазанная мазутом щека в день нашей первой встречи на парковке. Побледневшее лицо и кровь на виске после нападения. Огонь в ее бирюзовых глазах, когда я брал ее прямо на столе в баре. Фотография ее избитого лица после Балтимора. И то, как этот взгляд становился мягким, когда она впервые сказала в комнате Луки то, что я так нуждался услышать.

Я люблю тебя.

Я не мог ее потерять. Она была всем для меня. И не только для меня. Для Луки тоже. Я не позволю у нее нас отнять.

Отчаяние сжимало грудь, и я ускорил шаг под жаркими лучами солнца. Лоб покрылся потом, мышцы дрожали от напряжения между необходимостью торопиться и удерживать себя от безрассудства.

И тогда я увидел это.

Мелькнуло движение. Светлые волосы. Кто-то бежал.

Я успел заметить лишь ее глаза — вспышку бирюзовой надежды.

— Беги! — ее голос, сорвавшийся в воздухе, был полон отчаяния.

Но этого оказалось мало. Она сделала лишь пару шагов за пределы амбара, прежде чем кто-то схватил ее сзади.

И тогда все, что я услышал, — это ее крик.

54

Саттон

Мой крик застрял в горле, когда удар в бок выбил из легких весь воздух.

— Я тебя предупреждал, сука! — прорычал Роман.

Он дернул меня за волосы, прижав к себе, и ткнул дулом пистолета в висок:

— Дернешься — труп. Но я сделаю так, что тебе будет больно.

Слабый всхлип вырвался у меня прежде, чем я успела его сдержать. Я была так близко к свободе... но все же недостаточно близко.

По гравию застучали быстрые шаги. Кто-то бежал. Я знала — это Коуп.

Я не хотела, чтобы это был он. Но он бы не был тем человеком, которого я полюбила, если бы не пришел сюда сейчас, готовый отдать все ради меня.

— Не надо, — выдохнула я хрипло, голос срывался от боли и усталости от попытки бежать.