— Тебе нужен массаж. Или хотя бы мышечный релаксант, — проворчал он.

— А я бы за горячую ванну убила. Час в кипятке, чтобы никто не трогал и не приставал с проблемами.

Пальцы Коупа замерли.

— У тебя в квартире нет ванны?

Слово «квартира» мгновенно вернуло меня в реальность. Я отступила, вырвавшись из его тепла, и это было настоящей пыткой. Но я уже через худшее проходила.

Покачала головой:

— Нет ванны, но ничего. Сегодня обойдусь грелкой.

Я заерзала, ощущая взгляды. Несколько мам смотрели на нас с любопытством, кто-то с осуждением, а кто-то с завистью. Фигуристка, которая, кажется, еще не достигла двадцати, бросала в мою сторону колючие взгляды. А в глазах тренера Кеннера светилась боль.

Черт.

Вот тебе и напоминание, почему мне нужно держаться подальше от Коупа Колсона.

Он нахмурился, явно недовольный тем, что я отдалилась, и, возможно, еще больше — тем, что у меня нет ванны, будто это личное оскорбление.

— Слышал, твой арендодатель ведет себя, как последний козел.

Я напряглась. Трейс ему написал? Или Тея проговорилась? Хотя в итоге какая разница — слухи все равно расползутся.

— Сейчас он мне не особо нравится, — коротко ответила я.

— Можешь пожить у меня, — сказал Коуп просто, будто предложил одолжить зонт на случай дождя. Как будто пустить под крышу почти незнакомую женщину с ребенком — ерунда.

— Ты же меня не знаешь, — вырвалось у меня.

Он пожал плечами:

— Знаю достаточно. Ты делаешь все, чтобы у твоего сына была лучшая жизнь. Работаешь больше всех, кого я знаю. И не разбрасываешься словами, не врешь, не строишь иллюзий. Ты хорошая женщина, Саттон. И заслуживаешь, чтобы жизнь хоть раз тебе подыграла.

Глаза снова защипало.

— Спасибо, — прошептала я.

Уголки его губ дрогнули в улыбке.

— Пустяки. Дом у меня такой большой, что мы, может, и не увидимся.

Я невольно хмыкнула:

— Не удивлена.

Он молчал, давая мне время на ответ.

— Я не могу, — выдохнула я наконец. — Но я ценю твое предложение. Правда. Просто… не могу.

Как объяснить ему, что мне нужно стоять на собственных ногах? Что в прошлый раз, когда я позволила кому-то обо мне позаботиться, я чуть все не потеряла? Я должна справляться сама.

В глазах Коупа мелькнуло раздражение, но он быстро подавил его.

— Ладно. Тогда хотя бы разреши мне подвозить Спиди. Не нужно тебе тратить время на поездки из пекарни, когда я все равно проезжаю мимо.

— Не нужно, — возразила я.

— Я хочу, — упрямо сказал он.

— Тебе понадобится бустер и...

— Я уже купил.

Я моргнула, не веря своим ушам:

— Ты купил бустер?

Я проговорила это медленно, будто пытаясь перевести с иностранного языка.

Он кивнул:

— Clek Oobr. Мамы в блоге писали, что он лучший. Еще вызвал специалиста, чтобы правильно установил. Говорят, это важно.

Я уставилась на него, разинув рот. Этот хоккеист, которого боялись на льду, что, читал мамские блоги? Я сглотнула, пытаясь подобрать слова. Но вырвался совсем другой, глупый вопрос:

— То есть ты катаешься по городу с детским креслом на заднем сиденье своего модного внедорожника?

Я уже несколько раз видела эту машину и не могла не заметить эмблему Bentley на капоте. Даже думать не хотелось, сколько она стоит. Или как быстро мой ребенок превратит заднее сиденье в крошечный хаос из печенюшек и липких следов от пальчиков.

Коуп улыбнулся во всю ширь, и этот эффект был сокрушительным.

— Детское кресло никак не мешает оставаться крутым.

Я приподняла бровь:

— Может подпортить твою репутацию, крутыш.

Глаза Коупа потемнели, взгляд скользнул к моим губам.

— Воительница, с моими навыками ничто не испортит мою игру.

Теплая волна вспыхнула внизу живота. Эта уверенность, почти граничащая с самоуверенностью, не должна была меня заводить. Но заводила. Я поймала себя на том, что хочу узнать, каково это — отпустить контроль и позволить Коупу взять все в свои руки. Что значит чувствовать, как это мощное тело прижимает меня к матрасу или берет сзади. Как он врывается в меня, и...

Я резко зажмурилась.

Нет. Об этом даже думать нельзя. Потому что этого не будет. А значит, Коуп свободен, чтобы делить такие моменты с кем-то другим.

От этой мысли внутри все скрутило в тугой узел. Гораздо хуже, чем когда я вдыхала затхлый воздух той жуткой квартиры. Но придется справиться. Я уже привыкла к разочарованиям.

12

Саттон

Я смотрела на мужчину, склонившегося над водонагревателем в одной из задних кладовок. Комната была забита до потолка моющими средствами — швабрами, тряпками, бутылками и ведрами. Между этим, огромным бойлером и габаритами сантехника места почти не оставалось, становилось душно.

Наверное, стоило бы сохранить это тепло в себе, впитать его в кости, чтобы хватило на ледяной душ, который меня снова ждал сегодня вечером. Как и предыдущие пять дней. Единственное спасение — Лука мог мыться после лагеря прямо на катке.

Пять дней.

Это число висело в воздухе, доказывая две вещи: мой арендодатель — конченый ублюдок, а я — полный неудачник. Мне понадобилось несколько дней, чтобы заставить Рика отправить сюда сантехника. А квартиру для нас с Лукой я так и не нашла.

За глазами нарастало давление. Все доступные варианты были либо в небезопасных районах и домах, либо настолько крошечные, что туда не поместишься. Лучший вариант сейчас — гостевой домик с мини-кухней. Готовить нормальную еду там не получится, но хотя бы мы будем в безопасности.

Как по заказу, на экране телефона всплыло новое сообщение.

Неизвестный номер: Помоги мне хоть раз, Голубоглазая. А то придется идти в суд за опекой над Лукой.

Гнев мгновенно смыл накатившее чувство беспомощности. Для Романа Лука был всего лишь пешкой в его грязной игре. Он не видел, каким добрым, веселым и невероятным ребенком был мой мальчик. Не понимал, что Лука — лучшее, что случилось с любым из нас.

У меня скрутило желудок, пока я смотрела на это сообщение. Роман никогда не получит опеку, но он может превратить нашу жизнь в настоящий ад, пытаясь добиться своего. А с учетом того, что сейчас творилось в моей жизни, денег на хорошего адвоката у меня точно не было.

Я быстро заблокировала номер. Больше менять свой номер я не собиралась — отговорки закончились, а Роман все равно каким-то образом находил меня.

Глубоко вдохнув, я напомнила себе, что он не знает, где мы. И даже если бы знал, он сейчас слишком погряз в своей зависимости, чтобы тащиться через всю страну или подавать какие-либо документы на опеку.

— Мисс Холланд, с какого дня у вас нет горячей воды? — вывел меня из мыслей голос Берни.

Я постаралась прийти в себя.

— Называй меня Саттон, Берни. Примерно с понедельника. Я заметила это, когда мы заканчивали уборку.

А еще это означало, что посуду мы мыли вручную, обрабатывая ее хлоркой. Но самое главное — наши посетители мыли руки ледяной водой.

Берни нахмурился, разглядывая водонагреватель:

— Его давно пора менять. Этому агрегату лет десять.

У меня опустилась голова, а к глазам снова подступили слезы. Это ответственность Рика, а не моя. Но каковы шансы, что он согласится быстро купить новый бойлер?

— Сколько это обычно стоит?

Берни почесал рыжую бороду.

— Где-то от тысячи до двух тысяч долларов.

Я зажмурилась, заставляя себя дышать ровно. Если не терять самообладания, все можно пережить.

— Дай я позвоню Рику.

Берни хмыкнул себе под нос так, что стало ясно — он не верил в удачный исход. Я его не винила. Поэтому просто вышла в коридор. Из основного зала доносились знакомые аккорды одной из моих любимых кантри-композиций. Я нашла в контактах номер Рика и нажала вызов.

Он ответил на четвертом гудке:

— Что еще? — рявкнул он.

Я напряглась, но пыталась говорить спокойно: