Скриншот с какого-то спортивного блога: фотография, где мы с Коупом выходим из церкви после похорон Тедди. Я опустила голову, а лицо скрывали темные очки. Никто не должен был узнать меня. Но кто-то узнал.

Неизвестный номер: Думаешь, я не узнаю твое сладенькое тельце, Голубоглазка?

Телефон снова запищал. И снова.

Неизвестный номер: Или, может, ты думала, что я не замечу это долбаное ожерелье у тебя на шее?

Мои пальцы сами собой поднялись к горлу. Тонкая серебряная звезда с камнями. Я носила ее со времен колледжа. Единственное украшение, которое осталось у меня, потому что Роман знал — серебро и камни фальшивые.

Неизвестный номер: Лучше бы ты заложила его вместо того дурацкого медальона. С него я получил всего пятьдесят баксов. А ты мне должна куда больше.

Неизвестный номер: Я дал тебе все. Одежду, машины, дом твоей мечты. А ты с этим пацаном только брали и брали. Пора расплачиваться. Теперь я знаю, где ты. Знаю, что твой хоккеист с деньгами. Я всегда знал, что ты сможешь продать себя, чтобы достать то, что мне нужно.

Неизвестный номер Плати, Голубоглазка. Или я приду за тобой и за этим ребенком.

40

Коуп

Я видел, как из лица Саттон стремительно уходит кровь, пока она смотрела на экран телефона. Один сигнал за другим. Но она просто продолжала смотреть.

— Арден, выведи Луку и Гретцки на улицу, — сказал я резко.

Взгляд Арден метнулся от Саттон ко мне и обратно.

— Коуп...

— Пожалуйста, — мой голос стал тише, и я постарался вложить в него мольбу.

Челюсть Арден напряглась, упрямство начало проступать в ее взгляде, но потом она коротко кивнула.

— Пошли, Лука. Поможешь мне избавиться от этой туфли.

— Мам, ты в порядке? — спросил Лука.

Я уже давно понял, что он — эмпат до мозга костей. В лагере он всегда следил, чтобы никто из ребят не чувствовал себя лишним. Подбадривал, поддерживал. Но больше всего он чувствовал свою маму. Это многое говорило об их связи.

Саттон несколько раз моргнула, а потом выдавила из себя улыбку:

— Все хорошо, чемпион. Просто какие-то сложные подсчеты для пекарни.

Он нахмурился, но кивнул.

— Ну пошли, — подтолкнула его Арден. — Пока весь дом не начал вонять, как попа Гретцки.

Лука захихикал и побежал за ней. Как только они с собаками вышли на улицу, я взял телефон из рук Саттон.

— Коуп, я...

— Что за хрень? — каждое новое сообщение было мерзее предыдущего.

— Роман, — прошептала она.

Я поднял взгляд от экрана к ней. Увидев, как в ее глазах собираются слезы, я готов был убить кого угодно.

— Ты уверена?

Она сглотнула, стараясь сдержать эмоции.

— Только он называет меня Голубоглазкой.

Я стиснул зубы, но осторожно притянул Саттон к себе, обнял ее. Пальцами провел по нежной коже под одним из ее чарующих глаз.

— Воительница, твои глаза гораздо больше, чем просто голубые. Это море в тропиках. Они меняют оттенки вместе с твоими чувствами. Становятся бурей, когда ты злишься, или вспыхивают светом, когда я рядом с тобой. А когда ты смотришь на Луку, становятся мягкими, цвета морской волны.

Саттон всхлипнула и прижалась ко мне.

— Коуп...

— Ты совсем не такая, как он тебя описывает. Ты гораздо больше.

Она уткнулась лицом в мою грудь, словно пытаясь спрятаться от всего мира.

— Я его даже не узнаю теперь. Раньше он был смешным. Заботливым. Ему было важно, чтобы нам было хорошо. А теперь он даже имени Луки не произносит.

В груди больно кольнуло — боль за все, через что ей пришлось пройти. Я прижал ее крепче, опустил подбородок на ее голову.

— Иногда такая отрава меняет человека. Перекраивает его разум.

— А может, я вообще его никогда не знала, — тихо сказала Саттон.

Я хотел все исправить. Стереть из ее жизни каждую боль, которую причинил ей этот ублюдок, каждое его решение, из-за которого пострадали те, кого он должен был любить больше всего. Но я не мог изменить прошлое. Единственное, что я мог — сделать все, чтобы сейчас Саттон и Лука были в безопасности.

— Нам нужно позвонить Трейсу.

Саттон отпрянула, и в ее глазах появилась смесь стыда и боли.

— Обязательно?

Я кивнул.

— Прости. Но он должен знать. Мы обязаны сделать все, чтобы защитить тебя и Луку.

Она прикусила нижнюю губу.

— Делай. Просто покончи с этим.

В ее голосе звучала такая усталость, что во мне снова вскипела ярость. Я найду Романа Бойера. И когда найду, у него не останется ни единого шанса снова добраться до Саттон.

Если о нашей семье можно было сказать что-то одно, так это то, что в кризисных ситуациях мы держались вместе. Навязчивые? Да. Немного не в себе? Вполне возможно. Но мы всегда приходили на помощь. Как и сейчас.

Когда я сказал Трейсу, что не хочу, чтобы Лука испугался, он ответил, что все устроит. Как выяснилось, «устроит» означало, что у меня дома одновременно собралась чуть ли не вся семья Колсонов.

Из кухни доносились голоса мамы и Роудс — они устраивали там настоящий кулинарный марафон. Трейс привез с собой Кили, и сейчас она вместе с Лукой соревновалась в поисках колец на дне бассейна. Кай, судя по всему, отвечал за броски, не вставая с шезлонга, весь в черном и в мотоциклетных ботинках, в темных очках.

Фэллон сидела рядом, на соседнем шезлонге, и привычно поддевала его, критикуя технику бросков. Шеп и Тея играли с Гретцки на лужайке, а Лолли, кажется, показывала Арден какую-то новую картину.

Сквозь открытые двери доносились обрывки разговоров, но даже несмотря на то что Трейс и Энсон сидели напротив нас, Саттон не сводила глаз с Луки. Каждый раз, когда он нырял, она затаивала дыхание, а когда его голова вновь показывалась над водой, облегченно выдыхала. Каждый его шаг вдоль бассейна она провожала взглядом.

— Саттон, — мягко сказал Трейс.

Она вздрогнула.

— Прости, что ты сказал?

Я придвинулся к ней поближе на диване и переплел пальцы с ее пальцами, просто давая понять, что я рядом и никуда не уйду.

— Когда в последний раз ты слышала что-то от Романа? До этого случая, — спросил Трейс. Он специально выбрал нужный тон: за годы службы он знал, как говорить так, чтобы его грубый голос не напугал человека.

Пальцы Саттон вцепились в мою руку с такой силой, что побелели костяшки. Она с трудом сглотнула:

— Он иногда пишет. Раньше я меняла номера, но он все равно находил новые, и я сдалась. Если блокирую его, он пишет с другого номера.

Я с Энсоном обменялся взглядом. Ничего хорошего в этом не было. Человек в состоянии наркотической зависимости не должен был иметь столько ресурсов, чтобы отслеживать номер женщины, которая переехала на другой конец страны.

— Но прошло уже какое-то время. Кажется, последний раз... — Саттон замолчала, потом повернулась ко мне: — В тот день, когда была семейная встреча, около месяца назад. Когда ты вышел ко мне на пастбище.

Теперь уже я крепче сжал ее руку.

— Тогда ты выглядела грустной. И немного напуганной.

Черт бы побрал. Если бы я тогда понял, что происходит, сразу бы забрал ее с Лукой к себе.

— То есть во время нападения он тебе не писал? — уточнил Трейс.

— Нет, я... — глаза Саттон расширились. — Ты думаешь, это мог быть он? Думаешь, он сейчас в Спэрроу-Фоллс?

— Пока нет оснований полагать, что он здесь, — быстро сказал Трейс, вновь смягчая голос. — Но полиция Балтимора не смогла найти его ни по одному из последних адресов. Даже его обычные дилеры давно его не видели.

Колено Саттон начало нервно подрагивать.

— Я не понимаю, как это возможно. После всего, что он сделал со мной, семья от него отвернулась. Они и раньше не были особо теплыми, но я их не виню за то, что они поставили точку. А друзей он всех разогнал. Занимал у всех деньги, пока с ним просто не перестали общаться.