Эти бирюзовые глаза распахнулись от удивления и радости:

— Правда?

— Черт, правда.

Лука сдержал смешок:

— Миссис Энгел очень разозлится, если услышит, что ты сказал слово на «ч».

Я засмеялся:

— Хорошо, что она далеко и не слышит. — Хотя я прекрасно замечал, как она следит за мной во время занятий, будто я собирался увезти всех детей без автокресла в багажнике.

— Хорошо, — повторил Лука, чуть улыбнувшись. Он прикусил губу, задумавшись, и наконец спросил то, что явно давно крутилось в голове: — А как стараться изо всех сил и при этом не ошибаться?

Боже, какой же он был милый.

— Мы учимся на ошибках. Что ты почувствовал, когда сбил конус?

Лука нахмурился, явно прокручивая в голове весь забег:

— До того, как я задел его, я постоянно переводил взгляд то на конусы, то вперед. А под конец забыл посмотреть на конус. И про клюшку забыл.

— Вот именно. Теперь ты это запомнишь. А еще ты пока только привыкаешь к клюшке. Чем больше будешь с ней кататься, тем легче станет. Ты отлично справляешься.

Лука покраснел, но широко улыбнулся:

— Спасибо, тренер Жнец.

Кеннер дал свисток:

— На сегодня все. До завтра, ребята.

Одни дети сразу побежали к выходу, где их ждали родители, другие остались гонять по льду, выдумывая какую-то новую игру. Я направился к скамейке, когда в кармане завибрировал телефон. Замедлил шаг и достал его.

Энджи: Как там у вас дела?

Я поморщился. Трудно было понять, пишет ли она как глава PR Sparks или как моя бывшая. А значит, отвечать надо было аккуратно. Последнее, чего я хотел, — чтобы она решила, что у нас снова что-то возможно.

Я: Все хорошо. Надеюсь, у тебя тоже.

Вежливо, по делу, и точка в разговоре. Но телефон тут же снова завибрировал.

Энджи: Нужна там моя помощь?

Вот этого мне сейчас не хватало. Хотя, признаться, сам виноват, что однажды открыл для нее эту дверь.

Я: Нет, все в порядке.

Я убрал телефон в карман, и в этот момент мимо меня пронеслись два ребенка, один из которых был Лука. Я проследил за ними взглядом и тут заметил знакомую фигуру у края катка. Не успел я махнуть рукой или пойти в ее сторону, как Лука опередил меня.

— Роудс! — закричал он, мчась к моей сестре.

Она сразу заулыбалась, ее карие глаза засияли от радости. Черт, как же было хорошо это видеть. Последние месяцы мы все за нее переживали. Но, видимо, оправиться после встречи с психопатом проще, когда ты по уши влюблен. Ее парень, бывший профайлер ФБР, Энсон, был угрюмым засранцем, но ради Роудс он готов был на все.

— Лука! — позвала она сквозь детский шум. — Ты был потрясающий! Почему же ты не сказал мне, что ты будущая хоккейная звезда?

Улыбка Луки была такой широкой, что наверняка свело скулы:

— Я буду играть за Sparks, как тренер Жнец!

В глазах Роудс заплясали смешинки, когда она посмотрела на меня:

— Тренер Жнец, да?

Я показал ей средний палец за спиной у Луки, и она только рассмеялась.

— Лука, — позвала Эвелин. — Пора идти. — Взгляд, которым она одарила меня, ясно говорил, что она видела мой жест.

— Эх, ну ладно, — вздохнул Лука.

Я похлопал его по спине:

— Увидимся завтра, Спиди.

Он кивнул, потом посмотрел на Роудс:

— Я скоро смогу помочь с ремонтом в Викторианском доме?

С помощью строительной компании Шепа моя сестра восстанавливала их старый семейный дом, почти уничтоженный пожаром много лет назад.

— Конечно, — улыбнулась она. — Энсон будет рад твоей помощи.

Я едва не захлебнулся от смеха. Потому что ну никак не мог представить себе ворчливого бывшего профайлера, ставшего подрядчиком, с маленьким помощником в нагрузку. Даже если ради моей сестры он и готов был на многое.

Роудс метнула в меня взгляд и беззвучно прошептала: «Грубиян», пока Лука направлялся к выходу с катка. Я подошел ближе к борту, рядом с сестрой. Она переехала к нам только в тринадцать, после того как ее родители и сестра погибли при пожаре. Но ее давняя дружба с Фэллон была настолько близкой, что я всегда считал ее своей младшей сестрой.

— Тебе идет быть тренером, — сказала Роуз, облокотившись на борт.

— Осторожнее, власть этого свистка уже ударила мне в голову.

Она рассмеялась:

— Я не удивлена.

— Ну что, — начал я, — кто тебя попросил прийти и проверить, как у меня дела?

Эти визиты братьев и сестер вызывали во мне странную смесь чувств: благодарность за то, что им не наплевать, и раздражение от их сомнений в моей способности держать себя в руках.

Роуз только закатила глаза:

— Никто, Коупленд.

— Черт. Полное имя. Похоже, мне конец.

— Точно. Но не думай, что я пришла надеть на тебя наручники и увезти на допрос.

— Ты бы никогда так не поступила, — усмехнулся я. — Ты же не Трейс.

Роудс посмотрела на меня так, что я тут же захлопнул рот.

— Не будь идиотом. Трейс любит твою вредную задницу так же, как и я.

Меня снова накрыло чувство вины за то, как я отшил его с Шепом вчера. Как бы удушающе ни казались их проверки, я знал, что они от любви.

— Прости, — пробормотал я. — Ты права.

— Подожди секунду. — Роудс достала телефон. — Хочу записать это на видео для семейного чата. Повтори еще раз.

— Ага, сейчас. Мечтай, — проворчал я.

Она засмеялась и убрала телефон обратно в карман.

— Ну как тебе быть тренером вместо игрока?

— Знаешь, мне это даже нравится больше, чем я думал. Напоминает, как папа тренировал нашу детскую команду до восьми лет.

Роудс застыла, и я сразу понял, что ляпнул лишнего. Я никогда не говорил о папе или Джейкобе. Не потому что не думал о них каждый чертов день, а потому что говорить об этом было слишком больно. Но, проведя в Спэрроу-Фоллс больше времени, чем за последние годы, и работая с этими мальчишками, воспоминания нахлынули с новой силой.

И у меня не осталось привычных способов справляться с ними. Ни игр, ни тренировок, ни матчей. Вчера я четыре часа провел в спортзале и впервые по-настоящему порадовался, что установил у себя дома крутую качалку, хоть и пользовался ей всего пару недель в году.

— Иногда вспоминать их больнее всего, — тихо сказала Роудс. — Но я обещаю, это нужно.

Блядь. Она знала, что такое боль потери, лучше всех. Но она не знала, каково это — жить с осознанием, что в их смерти есть и твоя вина.

Жгучая боль пронзила меня изнутри. Как лесной пожар, выжигающий все на своем пути.

— Ага, — выдавил я. — Слушай, мне пора. Я обещал кое-кому показать бросок кистью.

Это было не совсем ложь, но и не вся правда. Лучше так, чем снова срываться, как на Трейса и Шепа вчера.

Роудс долго смотрела на меня, потом кивнула:

— Не забудь про семейный ужин в субботу.

Я простонал. Последнее, чего мне хотелось. Но, может, если я там появлюсь, поиграю роль весельчака и балагура, они перестанут таскаться ко мне на каток.

Роудс потянулась и щелкнула меня по уху.

— Какая пытка — есть вкусную еду и проводить пару часов с семьей.

— Ты меня сейчас щелкнула?

Она приподняла бровь:

— И что ты с этим сделаешь, ледяной мальчик?

Я резко наклонился через борт, поймал ее в захват и как следует взъерошил ей волосы.

Роудс взвизгнула, отпихивая меня:

— Коупленд Колсон, я тебе это припомню!

Я только рассмеялся, отъезжая назад к выходу:

— Буду смотреть в оба, Ро Ро. А у меня, между прочим, реакция как у пантеры.

— Реакция тебе не поможет, когда я подсыплю слабительное в твой кофе! — крикнула она мне вслед.

Хэйден засмеялась, подходя к льду, переводя взгляд с Роудс на меня:

— Сестра?

Я усмехнулся:

— Настолько очевидно?

— Одна из моих сестер сказала бы то же самое.

— Хорошо знать, что я не один такой. — Я оттолкнулся от борта и покатился назад. — Ну что, покажешь, на что способна? Поработаем над броском кистью.

Золотистые глаза Хэйден расширились:

— Прямо сейчас?

— У меня есть ровно пятнадцать минут. Думаю, этого хватит, чтобы задать тебе направление.