Он не читал слова. Он читал эмоцию. Он снова погрузился в первобытную, титаническую ярость, но на этот раз он не был ее жертвой. Он был ее дирижером.

Он не стал поглощать ее. Он начал ее транслировать.

Он направил всю эту концентрированную ярость не на сам форт, а на один-единственный объект. На сверток, который Лира оставила у акведука.

Внутри свертка был меч. Тяжелый клеймор Лорда Тайрана, который они забрали с собой. Металл, уже знакомый с энергией клана, стал идеальным проводником.

Внутри крепости сотни воинов клана Алого Кулака спали или несли свою рутинную службу. Внезапно они почувствовали это.

Сначала это была легкая тревога. Затем она переросла в беспричинное раздражение. А потом — в слепую, иррациональную ярость. Солдаты начинали спорить друг с другом из-за пустяков. Споры перерастали в драки. Дисциплина, на которой держалась вся мощь клана, начала трещать по швам.

Командир форта, опытный ветеран, пытался восстановить порядок, но его приказы тонули в реве его же собственных людей, которые, казалось, сошли с ума.

А затем начался второй акт.

Меч Тайрана, переполненный транслируемой Кайеном яростью, раскалился докрасна. Он не взорвался. Он просто расплавился, и поток жидкого, ревущего от ярости металла хлынул через решетку в акведук.

Вода, поступавшая в форт, в одно мгновение превратилась из чистой и холодной в бурлящий, кроваво-красный поток, несущий в себе концентрированную ненависть.

Любой, кто пил эту воду, кто умывался ею, мгновенно терял рассудок. Эпидемия безумия охватила форт за считанные минуты.

Началась резня. Воины убивали друг друга, не понимая, что делают, их глаза горели красным огнем. Форт пожирал сам себя изнутри.

А затем, когда хаос достиг своего пика, Лира, сидевшая на далеком холме, подняла свой лук. К ее стреле был привязан небольшой мешочек.

Она выстрелила.

Стрела описала высокую дугу и упала на крышу центральной казармы. Мешочек, наполненный алхимическим катализатором, который она купила в Корвусе, разорвался.

Бесцветная жидкость смешалась с магически заряженным воздухом над фортом.

И начался огненный дождь.

Небо над фортом взорвалось багровым пламенем. Каждый грамм ярости в воздухе превратился в каплю жидкого огня.

Форт «Коготь Ястреба» превратился в гигантский погребальный костер.

На рассвете Кайен и Лира стояли на том же холме и смотрели на дымящиеся руины. От могучей крепости не осталось ничего.

Кайен закрыл свою летопись. Он был бледен и истощен. Дирижировать такой мощной симфонией разрушения было нелегко.

— Лорд Ксао получит свое послание, — сказала Лира.

— Да, — кивнул Кайен. — Он поймет, что мы не просто воруем его сокровища. Мы можем обратить его собственную жажду силы против него.

Он посмотрел на свою книгу. Теперь это было не просто хранилище. Это было оружие.

Их тихая война теней закончилась. Началось открытое противостояние. И они только что сделали свой первый, ужасающий ход.

Рассвет над руинами Форта «Коготь Ястреба» был тихим и зловещим. Густой, едкий дым все еще поднимался к небу, видимый за десятки километров. Кайен и Лира стояли на холме, наблюдая за делом рук своих.

Лира, дитя дикой природы, видела смерть сотни раз. Но она никогда не видела ничего подобного. Не охоту. Не битву. А хладнокровное, методичное уничтожение.

Кайен же чувствовал себя опустошенным. Он смотрел на дымящиеся руины, и в его душе не было ни триумфа, ни удовлетворения. Лишь тяжесть. Он выпустил на волю первобытную ярость, и она сожгла сотни жизней. Он хотел послать сообщение, но какой ценой? Он чувствовал, как на его душе, на его кристалле, появился крошечный, почти невидимый, темный налет. Пятно. Наследие этого пепелища. Его клинок звался «Незапятнанным», но сам он уже никогда таким не будет.

— Это была война, Кайен, — тихо сказала Лира, словно прочитав его мысли. — Они бы сделали с нами то же самое, не моргнув и глазом. Мы сделали то, что должны были.

— Я знаю, — ответил он. — Но я не хочу, чтобы это стало для меня… легким.

Они ушли прежде, чем первые разведчики из соседних гарнизонов могли добраться до места катастрофы. Они снова углубились в дикие земли, заметая следы, превращаясь в призраков.

Новость о падении «Когтя Ястреба» распространилась, как чума. Сначала это были неясные слухи, которые рассказывали торговцы. Затем — донесения шпионов. История обрастала жуткими, мифическими подробностями. Говорили не о битве, а о божественном возмездии. О демоне, который вышел из-за гор и дыхнул огнем. О призрачной армии, которая свела гарнизон с ума, заставив их убивать друг друга.

Имя Кайена не упоминалось. Но образ «демона-падальщика», мстящего клану Алого Кулака, прочно вошел в фольклор этих земель. Он становился легендой, страшной сказкой, которую рассказывали у огня.

В самой Цитадели клана Алого Кулака, в тронном зале, высеченном в черном камне, царила ледяная тишина.

Лорд Ксао, младший брат Тайрана и новый глава клана, слушал отчет выжившего разведчика, который в ужасе лепетал о реках огня и воплях, которые, казалось, шли из самой земли.

Ксао не был похож на своего брата. Тайран был воином, быком, который шел напролом. Ксао был змеей. Худой, бледный, с тонкими губами и глазами, в которых не было ни капли эмоций. Он слушал, и его лицо не выражало ни гнева, ни страха. Лишь холодный, аналитический интерес.

Когда разведчик закончил, Ксао жестом приказал увести его.

— Он не бог и не демон, — произнес он в тишине зала, обращаясь к своему советнику, тенеподобному старику. — Это оружие. Очень мощное. Очень нестабильное. И его носитель только что показал нам, как оно работает. Он может манипулировать эмоциями. Использовать их как катализатор.

Он медленно подошел к карте.

— Мой брат был глупцом. Он пытался поймать бурю в банку. Он гонялся за призраками по всему континенту, ослабляя наши силы. Он играл в игру, правил которой не понимал.

Он провел пальцем по карте, сметая с нее фигурки, обозначавшие поисковые отряды.

— Отозвать всех. Прекратить поиски осколков. Эта охота окончена.

Советник удивленно поднял бровь.

— Мой Лорд? Мы отказываемся от…

— Мы не отказываемся, — прервал его Ксао. — Мы меняем цель. Зачем нам искать осколки, если у нас есть тот, кто умеет их находить и, судя по всему, коллекционировать? Мы больше не ищем. Мы строим клетку.

Он повернулся к своему советнику.

— Вызови Главу «Безмолвного Эшелона».

Даже тенеподобный советник вздрогнул. «Безмолвный Эшелон» был самым секретным и самым страшным подразделением клана. Это были не воины. Это были инквизиторы. Охотники на ведьм, чья единственная задача — выслеживать и нейтрализовывать магов и духовных сущностей. Они не использовали грубую силу. Они использовали специальные техники и артефакты, разрушающие саму связь существа с его силой.

— Пришло время перестать гоняться за призом, — сказал Ксао, и в его холодных глазах впервые зажегся огонек хищного азарта. — И поймать самого охотника.

В это же время, за сотни километров оттуда, в своем убежище в Пристанище Великанов, Кайен держал в руке «Камень Шепота». Он только что закончил свой доклад Архимагистру Торну.

Ответ пришел почти мгновенно. Голос Торна в его голове был лишен обычного спокойствия, в нем звучала тревога.

— Ваше послание было получено, но оно имело непредвиденные последствия. Наши шпионы докладывают, что Ксао отозвал все отряды. Он больше не ищет осколки. Он мобилизовал «Безмолвный Эшелон» — своих охотников на магов. Их единственная цель — вы. Он больше не гонится за призом. Он идет за охотником.

Кайен медленно опустил камень. Он посмотрел на Лиру.

Его демонстрация силы не напугала врага. Она заставила его стать умнее. Опаснее.

Игра в прятки закончилась. Начиналась настоящая, профессиональная охота. И теперь добычей был он.

Новость, полученная от Торна, изменила саму атмосферу в их убежище. Чувство триумфа после уничтожения форта испарилось, сменившись холодным, звенящим напряжением. Одно дело — сражаться с солдатами, пусть даже элитными. И совсем другое — знать, что за тобой идут специалисты. Охотники, чья единственная профессия — убивать таких, как он.