— У любого столпа есть основание, на которое можно надавить, — тихо сказал Кайен.

Тибериус улыбнулся. Ему понравился этот мальчишка.

— Вы правы. И, возможно, у нас есть общий интерес.

Он наклонился вперед, его голос стал тише.

— Архимагистр Торн — человек долга и порядка. Неподкупный и несгибаемый. Но у него есть одна слабость. Его единственная ученица, Изольда. Гений в области магии порталов, но безрассудная и самоуверенная. Неделю назад, втайне от своего учителя, она отправилась в экспедицию в «Затопленные Руины» на Проклятом Побережье. С тех пор от нее нет вестей.

Он откинулся в кресле.

— Торн в отчаянии. Но он не может послать официальный спасательный отряд из Совета. Это будет означать признание того, что его ученица нарушила запрет на посещение руин, это политический скандал. Он связан по рукам.

Теперь Кайен и Лира поняли.

— Вы хотите, чтобы мы ее нашли, — сказала Лира.

— Именно, — кивнул Тибериус. — Гильдия профинансирует вашу «частную научную экспедицию». Если вы найдете и вернете Изольду живой и невредимой, Архимагистр Торн будет у вас в неоплатном долгу. В таком долгу, который можно попросить оплатить одним-единственным ключом от одной-единственной двери.

Сделка была предложена. Жестокая, циничная, но безупречная по своей логике.

— Мы согласны, — сказал Кайен без колебаний.

— Я так и думал, — улыбнулся Тибериус. — Вот все, что известно о руинах и последний известный маршрут Изольды. И вот аванс. Удачи, исследователи. Надеюсь, ваши таланты включают в себя умение дышать под водой и сражаться с призраками утопленников.

Они вышли из позолоченной паутины Гильдии Торговцев обратно на шумные улицы Корвуса.

— Этот город, — прошипела Лира, — еще более опасен, чем Дикие Земли.

Кайен кивнул, сжимая в руке карту Проклятого Побережья. Они пришли в город, чтобы избежать дикой природы. Но город, в своей изощренной жестокости, отправлял их обратно — в проклятые руины на берегу моря.

Чтобы получить ключ от двери знаний, им сначала предстояло вырвать из лап смерти живую душу.

Их паломничество превратилось в спасательную операцию.

Подготовка к экспедиции была быстрой и методичной. Они уже не были теми отчаявшимися беглецами, что собирали крохи. Теперь у них были деньги, информация и четкая цель.

Лира провела утро на рынке, но не в рядах с едой, а в лавках, торгующих редкими товарами. Она купила моток тонкой, но невероятно прочной веревки из жил морского змея, несколько герметичных кожаных мешков и, самое главное, специальные наконечники для стрел, выточенные из вулканического стекла. «Сталь ржавеет в соленой воде. Стекло — вечно», — пояснила она. Ее разум охотницы уже просчитывал все переменные нового поля боя.

Кайен же отправился в квартал Алхимиков. Это был лабиринт узких улочек, где воздух был густым от странных запахов, а из окон домов валил разноцветный дым. Он не искал взрывчатых зелий или ядов. Он купил две маленькие, дорогие склянки с густой, перламутровой жидкостью — эликсир «Жабры Глубин», позволявший дышать под водой в течение часа. Затем, в лавке ювелира, он приобрел простой, ничем не примечательный серебряный медальон на цепочке.

Вернувшись в их комнату, он провел свой собственный, тихий ритуал. Он положил медальон на стол. Затем зажег их единственную масляную лампу и поставил рядом жаровню с тлеющими углями. Он закрыл глаза и сосредоточился.

Он не создавал ничего из пустоты. Он «редактировал». Он взял концепцию «тепла» от углей и концепцию «света» от пламени лампы. Затем он осторожно, словно вплетая нити в гобелен, «вписал» крошечное, стабильное эхо этих концепций в саму структуру серебра.

Медальон на столе слабо засветился. Ровным, мягким, теплым светом, похожим на светлячка. Он не был могущественным артефактом. Но теперь это был вечный, не нуждающийся в топливе, источник света и тепла. Инструмент, созданный его волей.

Путь к Проклятому Побережью занял три дня. Плодородные равнины Юга сменились суровым, скалистым побережьем. Воздух стал влажным и соленым. Деревья здесь были низкими, скрюченными от постоянных ветров, а трава — жесткой и редкой. Местные рыбаки, которых они встречали, были молчаливыми и суеверными людьми. Узнав, куда держат путь Кайен и Лира, они лишь качали головами и спешили уйти, чертя в воздухе знаки от сглаза.

На четвертый день они прибыли.

Затопленные Руины были еще более мрачным зрелищем, чем они ожидали. Это не была крепость, затопленная морем. Это был город, изначально построенный наполовину в воде, наполовину на суше. Его архитектура была чуждой. Башни из зеленоватого, скользкого камня были украшены резьбой, изображавшей не людей или животных, а спирали, щупальца и волны. Все вокруг окутывал густой, холодный туман, который, казалось, был не природным явлением, а дыханием самого этого места.

Вода отступила, обнажив узкую, предательскую дамбу из поросших водорослями камней, которая вела к ближайшей башне.

— Она была здесь, — сказала Лира, указывая на землю у начала дамбы. Ее зоркий глаз заметил то, что пропустил бы любой другой. Почти смытый приливом отпечаток изящного сапога. А рядом, на камне — едва заметный, оплавленный след. — И она использовала магию. Огненный шар, судя по следу. Защищалась.

Кайен закрыл глаза. Его «сетевое» восприятие, такое эффективное в городе, здесь тонуло в гнетущей, древней печали, исходившей от руин. Это место не было злым. Оно было… меланхоличным. Словно оно веками оплакивало свою гибель.

Но сквозь эту завесу скорби он почувствовал это. Тонкую, как паутинка, нить чужеродной, активной магии. Она была слабой, трепещущей, как пламя свечи на ветру. Но она была там, в глубине туманного лабиринта башен. Изольда.

Он открыл глаза и посмотрел на море. Прилив начинался. Вода уже лизала первые камни дамбы.

— Огонек ее магии слабый, он может погаснуть в любой момент, — сказал Кайен, его взгляд был прикован к туману, скрывавшему руины. — Мы не можем ждать. Мы идем сейчас.

Лира кивнула, вытаскивая свой лук. На его тетиве уже была одна из ее новых, стекловидных стрел.

Спасательная операция началась, и их первым врагом было не чудовище, а сам безжалостный, наступающий океан.

Переход по дамбе был первым испытанием. Скользкие, поросшие водорослями камни норовили уйти из-под ног, а нарастающие волны прилива бились о них, обдавая ледяными, солеными брызгами. Лира, с ее врожденным чувством равновесия, двигалась легко и уверенно, словно горная коза. Кайен же, несмотря на всю свою новообретенную грацию, был менее привычен к такой стихии. Ему приходилось использовать уроки «Танца Осеннего Листа» не для боя, а чтобы просто устоять на ногах, превращая каждый шаг в выверенное, сбалансированное движение.

Они достигли подножия первой башни в тот самый миг, когда последняя часть дамбы скрылась под бурлящей водой. Путь назад был отрезан. Они оказались в ловушке на острове из руин и тумана.

Внутри башни царил полумрак и пахло вековой сыростью. Единственным источником света был серебряный медальон на шее Кайена, излучавший ровный, теплый свет. Стены были покрыты слизью и странными морскими наростами, а с потолка постоянно капала вода.

Но самой большой угрозой была не темнота. Это была сама атмосфера. Гнетущая печаль, о которой говорил Кайен, здесь была почти осязаемой. Она цеплялась за одежду, проникала в легкие с каждым вдохом, высасывая тепло и волю к жизни.

— Вода, — прошептала Лира, указывая на лужи на полу. — Смотри.

Вода вела себя неестественно. Она словно тянулась к их ногам, цепляясь за сапоги, делая каждый шаг тяжелее.

— Это место… оно пытается нас утопить, — понял Кайен. — Затянуть в свою скорбь.

Он сосредоточился, распространяя вокруг них тончайшее поле своей силы Пустоты. Он не боролся со скорбью. Он просто «стирал» магическое свойство «цепкости» у воды в радиусе нескольких метров вокруг них. Идти стало легче, но это требовало постоянной концентрации.