Он встал, давая понять, что аудиенция окончена.

— Добро пожаловать в Золотой Предел, Летописец. Надеюсь, вам у нас понравится.

Они вышли из кабинета. Их только что наняли для участия в тайной войне. И их первое задание — диверсия в самом сердце этого города-гадюшника.

Они покинули роскошный особняк Дома Вэй через другой потайной ход, который вывел их в тихий, респектабельный квартал. В руках у них был новый план, новые чертежи и новое, смертельно опасное задание.

— Ему нельзя доверять, — сказала Лира, когда они вернулись в свою временную конспиративную квартиру, предоставленную Джином. Это была небольшая, но чистая комната над пекарней. — Он использует нас.

— Я знаю, — ответил Кайен, раскладывая на столе схему «Морской Девы». — А мы используем его. Это не союз. Это сделка. Пока наши цели совпадают, мы партнеры. Как только они разойдутся — мы станем врагами. Все просто.

Он изучал чертеж. Корабль был трехмачтовой торговой джокой, типичной для южных морей. Груз яда, судя по пометкам Джина, должен был храниться в специальном, укрепленном отсеке в самом низу трюма, рядом с балластом. Охрана была серьезной — личные гвардейцы Дома Чен. Днем и ночью.

— Пробиться с боем — не вариант, — констатировала Лира, глядя ему через плечо. — Слишком много шума. Весь порт будет на ушах через минуту.

— Боя и не будет, — сказал Кайен. Его взгляд был прикован к одной детали на схеме. — Смотри. Вентиляционная шахта. Она идет от капитанской каюты на верхней палубе, через все уровни, до самого трюма. Она слишком узкая для человека…

— …но не для того, что может менять форму, — закончила за него Лира, начиная понимать его замысел.

— И не для того, кто может просто пройти сквозь стену, — добавил Кайен.

План был рискованным, но изящным. Они не будут проникать на корабль. Они будут действовать на расстоянии.

Ночь опустилась на Золотой Предел. Порт был самым шумным и самым живым местом в городе даже после заката. Крики грузчиков, скрип снастей, пьяные песни матросов из десятков таверн.

Кайен и Лира, одетые в темные одежды, без труда затерялись в этой хаотичной толпе. Они заняли позицию на крыше склада, с которой открывался идеальный вид на причал, где стояла «Морская Дева». Корабль был ярко освещен фонарями, по его палубам мерно шагали патрули.

— Готова? — спросил Кайен.

Лира кивнула. Она достала из колчана не стрелу. А маленький, идеально гладкий камешек.

Кайен приложил к нему ладонь. Он не стал его редактировать. Он использовал наследие Эха, полученное в монастыре. Он «рассказал» камню историю. Историю о тишине, о скорби, о покое. Он вложил в него крошечный, усыпляющий осколок той самой колыбельной, которой он успокоил Спящих.

Затем он передал камень Лире.

Лира положила камень на тетиву своего лука. Она сделала глубокий вдох. Ее цель была не сам корабль. А открытый иллюминатор капитанской каюты на верхней палубе. Расстояние было огромным, почти предельным для ее лука. Ветер с моря постоянно менял направление.

Она ждала. Ждала идеального мгновения, когда ветер на секунду стихнет. Ее чутье охотницы и математический расчет Райкера, которым поделился с ней Кайен, слились воедино.

Есть.

Тетива щелкнула.

Камешек, беззвучный и невидимый в ночи, описал идеальную дугу и влетел точно в открытый иллюминатор.

Они ждали. Минуту. Две.

Ничего не произошло.

А затем один за другим фонари на палубе «Морской Девы» начали гаснуть. Движение патрулей стало более вялым, а затем и вовсе прекратилось. Корабль погрузился в тишину и полумрак. Колыбельная начала действовать, погружая всю команду в глубокий, неестественный сон.

— Теперь твой черед, — прошептала Лира.

Кайен сел, скрестив ноги. Он закрыл глаза. Он больше не смотрел на корабль. Он тянулся к нему своей «сетью».

Он нашел его. Тот самый укрепленный отсек в трюме. Он почувствовал холодную, зловещую ауру яда, запертого внутри.

Его сознание, его воля, скользнула по воздуху, как невидимый призрак. Оно достигло борта корабля. Он не пытался пройти сквозь дерево. Он нашел вентиляционную решетку, ту самую, что была на схеме. Его воля была нематериальной. Она легко прошла сквозь прутья.

Он начал свое путешествие по узким, темным шахтам. Он слышал храп спящих матросов в каютах, чувствовал тепло от камбуза. Наконец, он достиг трюма.

Он нашел ящики. Десять прочных, окованных железом ящиков.

Теперь начиналась самая сложная часть. Уничтожить их.

Он не мог создать огонь или взрыв. Но он мог сделать кое-что другое.

Он сосредоточился на одном из ящиков. На его структуре. На дереве, на железных полосах. И он начал стирать.

Он не стирал сам ящик. Он стирал концепцию «прочности» в его гвоздях и заклепках.

На крыше склада Лира увидела, как Кайен внезапно побледнел, а по его лицу заструился пот. Эта операция на таком расстоянии требовала колоссальной концентрации.

В трюме «Морской Девы» один из ящиков с тихим скрипом развалился. Десятки маленьких, запечатанных воском склянок с темной жидкостью выкатились на пол.

Затем второй ящик. Третий.

Когда все десять ящиков были разрушены, Кайен перевел дух. Теперь — сами склянки. Они были из толстого, закаленного стекла.

Он не стал их ломать. Он сосредоточился на восковых пробках. И стер их «герметичность».

Идеально запечатанные пробки на сотнях склянок одновременно превратились в пористую, рыхлую массу.

Яд, «Слезы Черного Лотоса», медленно, но верно начал вытекать, смешиваясь с грязной трюмной водой. К утру он потеряет всю свою силу, превратившись в безобидную, дурно пахнущую жижу.

Миссия была выполнена.

Кайен отозвал свое сознание. Он открыл глаза. Он был полностью истощен, но на его лице была улыбка.

— Все, — сказал он.

Они бесшумно исчезли с крыши, растворившись в ночном городе.

На следующее утро в порту Золотого Предела разразился грандиозный скандал, когда команда «Морской Девы» проснулась с жуткой головной болью и обнаружила, что их самый ценный и секретный груз необъяснимым образом испорчен. Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал. Не было ни следов взлома, ни признаков борьбы.

А в кабинете Лорда Джина Вэя уже лежал короткий, анонимный отчет: «Груз нейтрализован».

Их проверка была пройдена. Игра в тени продолжалась.

На следующий день после диверсии в порту их навестил один из безликих помощников Лорда Джина. Он не задавал вопросов. Он молча передал им два тяжелых кошеля с золотом и два запечатанных свитка. Затем поклонился и ушел.

В первом кошеле была их плата. Во втором — аванс на будущие операции. Свитки же содержали то, что было куда ценнее денег.

Внутри были новые документы, безупречно выполненные мастерами Дома Вэй. В них говорилось, что Кайен — молодой ученый-артефактор по имени Рен, а Лира — его ассистентка и телохранительница. К документам прилагались два пропуска, дававших им право свободного передвижения по всем кварталам города, включая те, что контролировались другими Торговыми Домами.

Но главным было другое. В свитке было написано имя и адрес. Имя человека, который мог решить их следующую проблему — проблему их лиц, которые уже были слишком хорошо известны шпионам клана Алого Кулака.

Этот человек жил в самом странном районе Золотого Предела — в Квартале Иллюзий. Это было место, где реальность и вымысел переплетались. Улицы здесь постоянно меняли свое расположение, а фасады домов могли выглядеть то как дворцы, то как руины, в зависимости от настроения местных магов.

Их целью была лавка под названием «Тысяча Личин».

Хозяином лавки был не человек. Это был представитель древней, почти вымершей расы Лицедеев. Он был гуманоидом, чье лицо постоянно менялось, как поверхность воды, отражая эмоции собеседника. Звали его Хамелеон.