— Что бы ты ни задумал, делай это быстро, — бросила она.

Кайен не ответил. Он подошел к стене и приложил к ней ладонь. Он закрыл глаза и полностью отдался своей Эпитафии Инженерии. Он перестал быть человеком. Он стал частью механизма.

Он почувствовал потоки. Умирающие, хаотичные, но они все еще были там. Он нашел главный силовой кабель, проходивший прямо под полом этой комнаты. Он был почти мертв, но в нем еще теплились остатки энергии.

Затем он нашел то, что искал. Аварийный протокол. Любой сложный механизм имеет систему защиты. Система сброса давления. Аварийный выход. Архитекторы зиккурата были высокомерны, но не полные идиоты.

Протокол был заблокирован тысячелетним простоем и магическим проклятием. Но он был там. Чтобы его активировать, нужен был ключ. Не физический. Энергетический. Нужен был импульс определенной частоты и конфигурации.

Кайен не мог его создать. Но он мог его сымитировать.

Он обратился к своей душе. Он взял холодную, структурированную энергию Райкера и смешал ее с грубой, яростной силой Корвуса. Затем он пропустил этот нестабильный коктейль через призму своей собственной воли, своей Эпитафии Инженерии, придавая ему нужную форму.

Лира тем временем выпустила первую стрелу. Она попала Тени точно в грудь. Призрак на мгновение замер, его форма замерцала, но стрела прошла насквозь, не причинив вреда. Однако кинетический импульс отбросил Тень назад, на ее товарищей, создавая небольшой затор.

Это дало ей еще пару секунд. Она выпустила вторую стрелу, затем третью. Она не пыталась их убить. Она пыталась их сдержать.

Рука Кайена, прижатая к стене, начала светиться слабым фиолетовым светом. Он нашел нужную комбинацию. Он направил сформированный им энергетический импульс прямо в силовой кабель под полом.

Весь зиккурат содрогнулся.

Рев умирающего механизма на мгновение стих. Затем раздался оглушительный скрежет, и стена прямо перед Кайеном начала расходиться в стороны, открывая проход, которого здесь не было секунду назад.

Это был не коридор. Это была шахта. Вертикальная, уходящая во тьму. Аварийный сервисный туннель.

— Сюда! — крикнул Кайен.

Лира, отбросив последней стрелой ближайшую Тень, бросилась к нему. Они вместе заглянули в шахту. Она была глубокой, и лишь тусклые аварийные руны освещали ее стенки через каждые десять метров. Вдоль одной из стен шла ржавая, но крепкая на вид лестница.

Они не колебались. Лира прыгнула первой, ухватившись за холодные перекладины. Кайен последовал за ней.

Как только они оказались внутри, каменные створки за их спинами с грохотом закрылись, отрезая их от зала с призраками и наступающей Пустоты.

Они были в темноте, в тишине, вися на ржавой лестнице посреди неизвестности. Они были живы.

— Куда она ведет? — спросила Лира, ее голос эхом отдавался в шахте.

— Не знаю, — честно ответил Кайен, глядя вниз, во тьму. — Но она ведет прочь отсюда. А сейчас это все, что имеет значение.

И они начали свой долгий, мучительный спуск в самые нижние, забытые недра проклятого зиккурата.

Спуск казался вечностью. Ржавые перекладины лестницы были холодными и скользкими, а монотонность движения усыпляла бдительность. Единственными звуками были их собственное тяжелое дыхание и тихий скрип металла, эхом отдававшийся в бездонной шахте. Тусклые руны, встречавшиеся через каждые несколько десятков метров, были единственным доказательством того, что они вообще движутся, а не просто висят в неподвижной тьме.

Кайен чувствовал, как его ладони стираются в кровь. Его плечи горели от напряжения. Он не осмеливался смотреть вниз, боясь, что головокружительная глубина лишит его последних сил.

— Ты в порядке? — донесся снизу голос Лиры. Он был приглушенным, лишенным эха.

— Да, — солгал он. — А ты?

— Я родилась в пещерах, — ответила она. — Для меня это просто еще одна нора. Только очень глубокая.

Прошел, наверное, час, прежде чем они увидели дно. Лестница заканчивалась на небольшой площадке, с которой в темноту вел широкий проход. Они спрыгнули на твердый пол, и их ноги гудели от пережитого напряжения.

Верхний мир, с его ревущим хаосом и наступающим небытием, казался теперь далеким сном. Здесь, внизу, царила абсолютная, гнетущая тишина.

Они шагнули в проход и оказались в совершенно ином месте.

Это не были залы или коридоры. Это было подземелье, машинное отделение. Стены были из грубого, необработанного камня, но сквозь них, как вены гиганта, проходили толстые, металлические кабели, покрытые сложной гравировкой. Воздух был влажным и пах озоном, сырой землей и нагретым металлом.

Вдоль стен тянулись огромные, теперь уже темные, фокусирующие кристаллы, многие из которых треснули. Из пола торчали панели управления, покрытые слоем пыли и странной, похожей на коралл, субстанцией. Эта субстанция, переливавшаяся тусклым, болезненно-зеленым светом, росла повсюду, покрывая кабели и механизмы, словно раковая опухоль. Это была застывшая, мутировавшая магия.

— Это… корни, — прошептала Лира, касаясь одного из светящихся наростов кончиком стрелы. — Источник питания всего зиккурата.

Они осторожно двинулись вперед, обходя самые крупные наросты «магического коралла». От них исходило ощутимое давление, и Кайен чувствовал, что прикосновение к ним может привести к непредсказуемому выбросу энергии.

Это место было более древним и фундаментальным, чем залы наверху. Здесь рождалось безумие.

Они шли по этому мертвому машинному отделению, когда увидели ее. Дверь.

Она была не похожа ни на что другое. Огромный, идеальный круг из черного, как пустота, камня, вмонтированный в скальную стену. На ней не было ни ручек, ни замков. Вся ее поверхность была покрыта серебряными рунами, которые слабо пульсировали, создавая видимый барьер.

Разум Райкера мгновенно распознал их. Это были не руны доступа. Это были руны сдерживания. Самые мощные запирающие и охранные заклинатия, которые он когда-либо видел даже в секретных архивах своего клана.

— Что это? — спросила Лира, чувствуя исходящую от двери угрозу.

Кайен медленно прочитал центральный вязевый символ.

— «Карантин. Уровень Омега. Угроза духовная и биологическая. Запечатано навечно. Уничтожить комплекс при нарушении целостности».

У Лиры перехватило дыхание.

— Они… что-то здесь заперли. Что-то, чего боялись даже они сами.

Они стояли перед величайшей загадкой этого места. Что могло так напугать богоподобных магов из клана Черного Солнца, что они создали такую тюрьму еще до того, как их главный ритуал провалился?

Путь вперед, казалось, был завален магическими кораллами. Эта дверь была единственным очевидным проходом.

— Мы не должны ее трогать, — твердо сказала Лира. — Предки учили нас: есть двери, которые должны оставаться закрытыми. Это одна из них.

Она была права. Любой здравомыслящий человек развернулся бы и попытался найти другой путь.

Но Кайен не был здравомыслящим. Он был выжившим. А еще в нем жило неутолимое любопытство, усиленное тремя чужими жизнями. Он подошел к двери, игнорируя предостерегающий взгляд Лиры.

Он протянул руку и приложил ладонь к холодной, вибрирующей поверхности.

И в этот миг его внутренний мир взорвался.

Рубиновый кристалл Райкера вспыхнул сигналом тревоги, крича об опасности, нарушении протоколов и неминуемой гибели.

Железный комок Корвуса задрожал от слепой агрессии, он почувствовал за дверью могущественного врага и жаждал сокрушить его.

Прозрачный кристалл его собственной сущности… сделал нечто иное. Он начал резонировать. Он завибрировал в унисон с чем-то, что находилось за дверью. Кайен не чувствовал угрозы или злобы. Он чувствовал… родство. Безграничный, необузданный потенциал. Силу, которая, как и он, была аномалией, ошибкой в этом мире.

Эта сила не принадлежала мертвому человеку. Она была чем-то другим. Первобытным.

Он отдернул руку, тяжело дыша. Он посмотрел на Лиру, его глаза были широко раскрыты от шока и пугающего осознания.