— Как ты меня нашел? — прошептала она, ее голос был полон изумления.

— Я не искал тебя, — ответил он, и его тихий голос легко перекрывал гул лавы. — Я искал твое намерение. Твою волю охотницы. В этом мертвом, каменном мире она сияла ярче, чем вся эта лава.

Он подошел и встал рядом с ней, глядя на спящего монстра. Он увидел ее глазами то, что она поняла за часы наблюдения. Он увидел не просто цель, а воплощение стихийной мощи.

Они посмотрели друг на друга. Месяц разлуки, казалось, лишь укрепил их связь. Он увидел в ее глазах уважение к силе врага. Она увидела в его глазах спокойную уверенность, рожденную не высокомерием, а знанием.

— Я не могу убить ее в одиночку, — призналась она. Для охотницы, привыкшей полагаться лишь на себя, это было непростое признание. — Она — часть этой горы. Часть этого огня.

Кайен кивнул, его взгляд был прикован к чудовищу. Он видел не просто зверя. Он видел бушующее, первобытное пламя. Идеальную энергию, чтобы переродить мертвую сталь его клинка. Душу для меча он уже нашел. Теперь оставалось лишь забрать пламя для горна.

— Хорошо, — сказал Кайен, и в его голосе не было ни страха, ни сомнения. — Значит, мы заберем ее сердце вместе.

Они отступили в один из боковых туннелей, чтобы разработать план. Жар от лавового озера доходил даже сюда, заставляя воздух вибрировать.

— Ее броня неуязвима, — начала Лира, излагая факты с профессионализмом охотника. — Лава — ее дом, там мы ее не достанем. Единственный шанс — выманить ее на твердую землю. Но она не покинет свое гнездо без веской причины. У любого зверя есть слабое место, — добавила она. — Скорее всего, это брюхо. Но как заставить ходячую гору перевернуться на спину?

Кайен молчал, его глаза были закрыты. Он не просто слушал ее. Он слушал пещеру. Он чувствовал ее структуру своей Эпитафией Инженерии. Огромный свод. Потоки лавы под полом. Нестабильные участки скалы. Затем он открыл глаза, и в них горел холодный огонь расчета.

— Мы не будем сражаться с ней, — сказал он. — Мы будем сражаться с пещерой.

План был прост в своей безумной дерзости.

Шаг первый: Приманка. Лира, со своей скоростью и точностью, должна была разозлить Саламандру. Не ранить, а именно разозлить. Попасть в самые чувствительные места — глаза, ноздри — чтобы вывести ее из себя и заставить покинуть безопасный остров.

Шаг второй: Поле Боя. Она должна была выманить ее к дальнему берегу лавового озера, в сектор, который Кайен уже наметил. Над этим местом нависал целый лес гигантских, многотонных сталактитов.

Ша-третий: Ловушка. Пока Лира играет роль приманки, Кайен должен был взобраться на стену пещеры над этим сектором. Его задачей было не сражаться, а обрушить потолок на голову монстра.

Шаг четвертый: Убийство. Они не рассчитывали, что камнепад убьет тварь. Но он должен был ее оглушить, завалить, и, если повезет, опрокинуть, открыв доступ к уязвимому брюху. И только тогда начнется настоящая битва.

— Ты доверяешь мне достаточно, чтобы выступить приманкой для этого? — спросила Лира, кивнув в сторону озера.

— Я доверяю твоему умению не быть пойманной, — ответил Кайен.

Она усмехнулась.

— Тогда начнем.

Лира заняла позицию на уступе, с которого хорошо просматривался остров. Кайен, тем временем, начал свое восхождение. Он двигался по отвесной стене пещеры, используя «Танец Осеннего Листа». Он не лез, он струился по скале, его ноги находили опору там, где, казалось, ее не было, его тело было расслабленным и легким. Он был как дым, поднимающийся к потолку.

Достигнув нужной высоты, он закрепился в расщелине и подал Лире условный сигнал.

Охота началась.

Первая стрела Лиры сорвалась с тетивы. Она пролетела над раскаленной лавой и вонзилась точно в край гигантской ноздри Саламандры.

Эффект был сравним с укусом комара для слона. Монстр лишь раздраженно дернул головой.

Вторая стрела ударила туда же.

Третья. Четвертая. Лира работала методично, превращая легкое раздражение в нарастающую боль.

На пятой стреле Саламандра взревела. Рев был подобен извержению вулкана. Он сотряс пещеру, и с потолка посыпались мелкие камни. Тварь медленно, с неохотой, начала сползать со своего острова в лаву, направляясь к наглой букашке, посмевшей нарушить ее покой.

— Она идет! — крикнула Лира, хотя в этом не было нужды.

Кайен видел, как гигантская туша движется к берегу. Лира начала отступать, ведя монстра за собой, не прекращая стрелять, чтобы поддерживать его ярость.

Саламандра выбралась на берег, и земля содрогнулась. Это был ходячий вулкан, оставлявший за собой оплавленные следы. Она была медлительной, но каждый ее шаг покрывал огромное расстояние.

«Еще немного...» — мысленно говорил себе Кайен, наблюдая за смертельным танцем внизу. Лира была великолепна. Она скользила между скалами, появляясь то тут, то там, не давая Саламандре ни единого шанса себя настигнуть, но и не позволяя ей потерять интерес.

Наконец, монстр оказался там, где нужно. Прямо под нависающими над ним каменными копьями сталактитов.

Лира издала пронзительный крик сойки. Сигнал.

Теперь все зависело от Кайена. Он вытащил из-за спины не свой треснувший клинок, а унаследованный меч Лиана. Этой работе требовалась не грубая сила, а хирургическая точность.

Он не стал бить по основанию самого большого сталактита. Он нашел то, что искал — ключевую точку напряжения во всей этой структуре. Небольшую, почти незаметную трещину в потолке, от которой зависела целостность всего свода над монстром.

Он вспомнил уроки своего мастера. «Не борись с камнем. Пойми его. И он сам уступит тебе».

Он не стал вкладывать в удар ярость Корвуса или мощь Пустоты. Он вложил в него лишь чистое, отточенное знание. Это был не удар, а укол. Острие меча вошло в трещину. Кайен не давил.

Он провернул.

Раздался тихий, сухой щелчок, который, тем не менее, был слышен даже сквозь рев Саламандры.

На мгновение ничего не произошло.

А затем с потолка посыпалась пыль. Тихий щелчок превратился в глубокий, протяжный стон, который, казалось, издавала сама гора. Паутина трещин разбежалась по своду пещеры.

Саламандра, наконец почуяв опасность, подняла свою гигантскую голову вверх. Ее пасть открылась в беззвучном реве, когда она увидела, что небеса, которые они создали сами, начали падать.

Вопрос был лишь в том, кто окажется погребен под ними — монстр, или они сами.

Стон горы перерос в оглушительный, грохочущий рев.

Гигантские сталактиты, висевшие здесь тысячелетиями, один за другим начали отрываться от потолка. Это был не просто камнепад. Это было обрушение небес. Многотонные каменные копья падали вниз, и воздух наполнился пылью, запахом дробленого камня и пронзительным визгом Саламандры, в котором смешались ярость и боль.

Кайен, вцепившийся в стену в своей высокой нише, почувствовал, как вся пещера содрогается. Лира, на противоположном берегу лавового озера, успела нырнуть за массивный скальный выступ за мгновение до того, как первый сталактит рухнул на землю с грохотом, от которого заложило уши. Ударная волна горячего воздуха чуть не сбросила Кайена вниз.

На несколько долгих секунд пещера превратилась в ад из грохота и пыли. Оранжевый свет лавы померк, заслоненный густым, непроглядным облаком.

Затем все стихло.

Тишина, наступившая после, была почти такой же оглушающей. Пыль медленно оседала. Кайен, кашляя, осторожно выглянул из своего укрытия.

Место, где только что была Саламандра, превратилось в небольшую гору из расколотых, дымящихся валунов. Ни движения. Ни звука.

«Неужели… все?» — промелькнула в его голове мысль.

Лира тоже осторожно показалась из-за своего укрытия. Они переглянулись через озеро, их лица были покрыты пылью. В ее глазах читался тот же вопрос.

И в этот момент гора валунов взорвалась изнутри.