Здесь не было законов кланов. Здесь был лишь один закон: ешь или будь съеденным. Опасность была не сфокусированной, как меч гвардейца, а разлитой в самом воздухе.

Кайен шел, держась в тени гигантских костей, его новые, обостренные чувства работали на пределе. Черный меч капитана Райкера был за спиной, завернутый в тряпку. Он был его единственным козырем, и он не хотел показывать его раньше времени.

Он шел несколько часов, и единственными звуками были свист ветра в костяных арках и хруст мелких костей под его сапогами.

А потом он услышал другой звук. Царапающий, скрежещущий.

Он тут же пригнулся за массивным позвонком, размером с валун, и осторожно выглянул.

То, что он увидел, заставило его затаить дыхание. По пустоши двигалось существо, словно собранное из кошмаров падальщика. Его тело было асимметричным каркасом из различных костей, скрепленных почерневшими сухожилиями и темной энергией. Вместо рук у него были два длинных, изогнутых лезвия, очевидно, сделанных из заточенных ребер. У него не было глаз, лишь пустой череп, который подергивался из стороны в сторону.

Костяной Жнец. Падальщик Диких Земель.

Тварь не просто бродила. Она остановилась, и ее череп повернулся в сторону Кайена. Она принюхивалась. Или, вернее, прислушивалась к эху смерти. Аура двух свежих убийств, все еще цеплявшаяся за Кайена, была для Жнеца все равно что запах крови для акулы.

Тварь издала высокий, щелкающий звук. Ее пустой череп повернулся и уставился прямо в то место, где прятался Кайен.

Он был замечен.

Бегство от цивилизации привело его прямо в пасть дикой природы. Он сменил одного охотника на другого. И этот был голоднее.

Страх, который почувствовал Кайен, был другим. Не таким, как в схватке с гвардейцами. Тот страх был смешан с пониманием: его враги были людьми, они могли ошибаться, их можно было обмануть. Этот же страх был чистым, первобытным. Перед ним было нечто, движимое лишь голодом и инстинктом. Нечто, с чем нельзя договориться.

Костяной Жнец издал еще один щелкающий звук, и его несуразное тело рванулось вперед. Его движения были совершенно нечеловеческими. Он не бежал, а катился, перебирая своими костяными конечностями с неестественной скоростью, его лезвия-руки скрежетали по земле, высекая искры.

В голове Кайена немедленно вспыхнул холодный, аналитический голос Райкера:

«Противник не имеет жизненно важных органов в традиционном понимании. Центральная масса, скрепляющая кости, — вероятное ядро. Конечности-лезвия имеют большой радиус атаки. Избегай прямого столкновения. Ищи структурную слабость».

Одновременно с этим яростный рев Корвуса требовал иного:

«Сломай его! Разбей на куски! Сила против силы!»

Кайен проигнорировал обоих. Он сделал то, что умел лучше всего — выживать.

Он развернулся и побежал, ныряя глубже в лабиринт гигантских костей. Он не пытался оторваться, это было бессмысленно. Он искал подходящее поле боя.

Жнец преследовал его, его костяные клинки сносили мелкие камни и обломки на своем пути. Он был быстрее, чем казался. Кайен чувствовал его приближение, слышал скрежет костей за спиной.

Он нырнул в узкий проход между двумя гигантскими ребрами, торчащими из земли. Проход был достаточно широк для него, но тварь, скорее всего, застрянет. Это была его первая ошибка.

Жнец не пытался протиснуться. Он с разбегу врезался в одно из ребер. Раздался оглушительный треск, и костяная преграда, простоявшая здесь тысячи лет, разлетелась на осколки. Тварь, не сбавляя скорости, ворвалась в проход.

Кайен понял: в этом мире даже земля была хрупкой.

Он выскочил на небольшую открытую площадку, окруженную кольцом массивных позвонков. Тупик. Дальше бежать было некуда. Он резко развернулся, впервые в жизни принимая боевую стойку по своей воле. В его руке был черный меч капитана Райкера, снятый с плеча в последние секунды бегства.

Жнец остановился в десяти метрах, его пустой череп слегка наклонился, словно изучая новую, интересную позу своей жертвы.

«Атакуй ядро, — настаивал Райкер. — Колющий удар. Используй его инерцию, когда он бросится вперед».

Кайен сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Он видел атаку твари еще до того, как она началась. Разум Райкера предсказывал ее с пугающей точностью.

Жнец бросился вперед. Его правое лезвие описало широкую, горизонтальную дугу, нацеленную на то, чтобы перерубить Кайена пополам.

Вместо того чтобы отступить, Кайен шагнул навстречу. Он пригнулся, пропуская смертоносный клинок в сантиметрах над своей головой. Ветер от его движения взъерошил волосы. Одновременно он выставил вперед черный меч, целясь прямо в темную, пульсирующую массу в центре костяного каркаса.

Идеальный контрудар. Техника «Укус Гадюки» из арсенала Райкера.

Но он не учел одного. Жнец не был человеком. У него не было единого тела.

В тот момент, когда меч Кайена почти достиг цели, костяной торс твари неестественно изогнулся, почти сложившись пополам. Центральная масса сместилась вверх, и меч Кайена с лязгом ударил лишь по толстой бедренной кости, не причинив никакого вреда.

Одновременно левая рука-лезвие твари, о которой Кайен на мгновение забыл, нанесла удар снизу вверх.

Реакция, спасшая ему жизнь, была чистым инстинктом, отточенным наследием Корвуса. Он не пытался увернуться или блокировать. Он просто отпрыгнул назад со всей силы, вкладывая в прыжок животный ужас.

Лезвие все равно его достало. Оно не пронзило его, но полоснуло по бедру, разорвав штанину и оставив глубокую, кровоточащую рану.

Кайен вскрикнул от боли и отшатнулся, чуть не упав. Кровь быстро пропитывала ткань.

Жнец не дал ему передышки. Он снова бросился вперед, его клинки заплясали в смертельном танце, нацеленном на то, чтобы превратить Кайена в кровавый фарш.

Начался ад.

Кайен не сражался. Он выживал. Он уворачивался, катался по земле, отступал. Каждый его мускул кричал от боли и напряжения. Он больше не думал о техниках. Он просто пытался не умереть. Холодный анализ Райкера и яростная мощь Корвуса смешались в его голове в единый, хаотичный поток инстинктов.

Он парировал один удар, и его руки онемели от силы столкновения. Он увернулся от другого, и осколки камня от удара лезвия о землю оцарапали ему лицо.

Он был слабее. Медленнее. Он проигрывал.

Отступая, он спиной врезался в один из гигантских позвонков, окружавших площадку. Он был в ловушке.

Жнец поднял оба своих клинка для финального, сокрушительного удара.

В глазах Кайена промелькнуло отчаяние. И в этом отчаянии родилось озарение.

Он не мог победить эту тварь. Но, возможно, он мог ее… разобрать.

Он посмотрел не на саму тварь, а на ее тень. Он вспомнил, как она была собрана — каркас из разных костей. Она не была единым целым. Она была конструкцией. А у любой конструкции есть замки.

В последнюю секунду, когда клинки уже начали опускаться, он не стал защищаться. Он прижался спиной к гигантскому позвонку и вогнал свой черный меч не в тварь, а в щель в древней кости прямо над своей головой.

Раздался скрежет.

Затем он вложил в меч не силу, а знание. Знание Райкера о точках напряжения. Он провернул клинок, используя его как рычаг.

Древняя кость, простоявшая тысячелетия, но подточенная временем и недавним ударом Жнеца, не выдержала. С оглушительным треском от нее откололся огромный кусок и рухнул вниз.

Он обрушился прямо на Костяного Жнеца.

Тварь, не ожидавшая атаки сверху, была погребена под лавиной костяных обломков. Ее смертельный удар прервался на полпути.

Кайен, которого лишь чудом не задело, отскочил в сторону. Он стоял, тяжело дыша, глядя на груду костей, под которой дергались и скреблись останки его врага.

Тварь не была мертва, но ее конструкция была сломана. Она была обездвижена.

Кайен, хромая, подошел к шевелящейся груде. Из-под обломков торчал один из костяных клинков, беспомощно царапая воздух.