Этот и Мама условились пока не рассказывать про свой план по возрождению человечества. Не то что жители общины не вызывали у них доверия, просто хотелось присмотреться к ним получше.

Пока все роботы были заняты, друзья от скуки затеяли игру. Мама нашла округлый камень, похожий на небольшой мяч, и они стали им перебрасываться, азартно перекрикиваясь и подзадоривая друг друга. Мама и Этот настолько увлеклись игрой, что не сразу заметили повисшую в воздухе тишину. Послушники отложили дела и пристально смотрели на друзей.

— Присоединяйтесь! — предложила Мама.

Роботы охнули и начали делать какие-то пассы руками, видимо, служившие для них аналогом крестного знамения.

— Праздность — ужасный грех! — закричал один из послушников. — Из-за него все роботы брошены на Земле, а не вознесены на Марс!

— Это же просто игра, — возразил Этот.

— Нет! Грех!

Роботы одобрительно загудели, а кричавший затряс кулаками над головой.

— Остынь, брат Онуфрий! — осадил его внезапно появившийся Давид. — Гнев тоже грех, а ты гневаешься на мирян, гостей нашей общины. Помнишь, что написано в «Измышлениях»? «Почитай гостя и путника выше себя, ибо он понесёт о тебе весть. Благую иль дурную, но понесёт». Извинись перед ними!

Онуфрий понурил голову и пробубнил извинения.

— Я тоже прошу простить нас, — обратился к друзьям брат Давид. — Община у нас небольшая, живём скромно и праведно. Мирские радости отвергли и забыли.

— Всё хорошо, — заверила его Мама.

— Вот ещё что, — добавил брат Давид. — На ночлег сегодня у меня в избе располагайтесь, а завтра на утренней службе огласите своё решение — останетесь с нами или дальше свой путь продолжите. Силой держать не станем, но и не прогоним, коль к братству примкнуть захотите.

Самара, 2153 год.

На борт межпланетного корабля было просто так не попасть. Существовал целый ряд формальных процедур, которые предстояло пройти будущему колонисту. Если сначала, когда корабли курсировали постоянно, на многое закрывали глаза и воспринимали инструкции как условности, то теперь всё изменилось: последние рейсы были в один конец не только для людей, но и для их транспорта.

Женя ещё раз пробежался глазами по списку того, что берёт с собой, вызвал такси и поехал в офис миграционной службы, на которую и взвалили функции проверки и согласования. Он не понимал, почему нельзя всё сделать дистанционно, ведь раньше заявление подавалось в электронном виде, а досмотр осуществлялся уже перед входом в стерильную зону космодрома. Это новшество — личный визит — появилось совсем недавно. Возможно, чиновникам стало скучно и захотелось человеческого общения.

Здание ФМС было огромным. Женя долго плутал по этажам и коридорам, пытаясь найти нужный кабинет. Слава богу, приехал он заранее, времени было с запасом.

Подождав пятнадцать минут — Женя был пунктуален, — он постучал в дверь. Тишина. Подёргал ручку. Закрыто. Странно, Женя записывался заранее.

В коридоре не было ни одного стула. Ждать стоя здоровье позволяло, но от этой маленькой детали возникало ощущение, что к посетителям здесь относятся с пренебрежением. Такого раньше никогда не было, и Женю обдало неприятными эмоциями. Словно он оказался в конце XX века.

Минут через сорок раздались шаги, и к кабинету вразвалку подошёл грузный мужчина с тростью. Зачем она ему, Женя так и не понял. Мужчина не хромал и передвигался без каких-либо затруднений.

— Вы ко мне? — поинтересовался он, сдвинув очки на кончик носа и посмотрев на посетителя.

— Я записывался на 15.30, — сказал Женя.

— Евгений Валерьевич?

— Да.

— Я почему-то думал, что вы завтра должны прийти… Проходите.

Мужчина отпер дверь и пропустил Женю внутрь. Сам же он прошёл за стол, опустился в кресло с тяжёлым вздохом, достал платок и протёр им сначала лицо, а потом — лысину.

— Показывайте, — обратился он к Жене.

— Что? — не понял Женя.

— Заявление со списком.

— Но я же отправлял их заранее!

— Да? Наверное, потерялись. Держите бланки и заполняйте. У меня тут столько бумаг, что быстрее новую заполнить.

— Может, с планшета вам показать? — предложил Женя.

— Простите, не положено, — отказал мужчина.

Женя потратил полчаса на заполнение бумаг. Всё это время мужчина сидел, тупо уставившись в стену и иногда слегка покручиваясь на кресле.

— Возьмите, — Женя протянул ему бланки.

Мужчина опять вздохнул и принялся читать. Прошло ещё минут десять.

— В целом, претензий нет, — резюмировал он. — Правда, есть одна проблема. Робот. Вы же недавно овдовели? А по нормативам провоз роботов-помощников разрешён только семьям из двух и более человек. Я не могу подписать ваше заявление, пока там есть ненормативный предмет.

— Как⁈ — воскликнул Женя. — Во-первых, он не предмет! Во-вторых, он — член нашей семьи! Его ждут на Марсе! Мой сын, мои внуки.

— К сожалению, ничего не могу поделать!

— Может быть, возможно как-то решить этот вопрос? — взмолился Женя. — Оплатить ему перелёт, например? Заплатить за перевес, как в аэропорту?

— Евгений Валерьевич, не надо со мной торговаться! Вы на космическом корабле полетите, не на самолёте!

— Извините, как вас зовут? — Женя бросил взгляд на табличку с именем и должностью мужчины. — Борис Филиппович…

И тут же осёкся, сложив вместе имя и фамилию.

— Борька⁈ — выдохнул он.

— Узнали… — ехидно ухмыльнулся тот. — Не ожидал вас увидеть, честное слово.

— Боря… Борис Филиппович… Ты… Вы же понимаете, что Друг не просто робот. Его нельзя бросить на Земле.

— Понимаю. Уж мне ли этого не знать. Потому-то он никуда и не полетит.

— Ты все эти годы ненавидел Друга? — спросил Женя. — За что? Тебе же сделали операцию, ты полностью восстановился…

— Да, ненавидел, — ответил Борька. — Я трость с собой таскаю, чтоб, не дай бог, не забыть. Операцию мне сделали… Потом два года реабилитации, после которых перспективный нападающий оказывается выпавшим из обоймы. Можно было тренироваться, однажды вернуться, но мне уже этот футбол и не сдался, откровенно говоря. Отомстить хотелось, и тут вы приходите…

Женя закрыл лицо руками. Борьку хотелось задушить, но без его подписи на Марс не попадёт никто.

— Борис Филиппович… — начал он.

— Нет, — отрезал Борька. — Друг остаётся. И другие роботы-помощники тоже не полетят, пока я сижу в этом кабинете.

— Это же нарушение закона! — закричал Женя.

— А кто с меня спросит? Все сейчас там, — Борька указал пальцем на потолок, подразумевая другую планету. — Я начальству раз в месяц отчитываюсь. Придумаю что-нибудь. Когда сам переберусь, буду по ситуации решать.

Борька шлёпнул в графе, где был указан Друг, красный штамп «Отказать», в остальных же налепил синие «Разрешить» и завизировал всё подписями. Женя сгрёб бумаги дрожащими руками и бросился прочь из кабинета.

Новосибирская область, 2249 год.

Этот и Мама до сих пор находились под впечатлением от вчерашнего вечера, глядя всё ещё тлеющие угли священного костра. Казалось, секунду назад его пламя взметалось ввысь, пытаясь дотянуться до усыпанного звёздами неба. Роботы исступлённо скакали вокруг, конвульсивно дёргаясь и издавая неразборчивые вскрики. Звучала ни на что не похожая музыка. Когда огонь успокоился и умерил свой жар, послушники стали прыгать через костёр. Друзья долго не решались к ним присоединиться, но вскоре не удержались. Сначала прыгали по одному, а потом взялись за руки и стали делать это вдвоём под одобрительные возгласы других роботов.

И вот волшебство закончилось. Наступило утро.

— Пора, — сказал брат Давид и указал на храм. — Только вас и ждём.

В молельном зале было тесновато. Если община будет расти, придётся строить новое помещение. Послушники расступились, пропуская проповедника. Брат Давид прошёл за кафедру, а друзья остановились недалеко от входа.