— Кузьмич… — позвала его Аля.

Тот шмыгнул носом и протёр глаза.

— Не поверишь, — сказал он, — десятый раз фильм смотрю и каждый раз плачу. Так за душу берёт… Ты только Жене не рассказывай, хорошо?

— Да я тебя вообще не видела, — уверила Аля. — Честно-честно.

— Спасибо. — Кузьмич исполнил неуклюжий поклон. — Эх, надо будет ещё на это кино сходить. Последний раз меня так пробирало, когда учёные наши осьминога на яхту притащили. Такой был умный… На камбузе со мной всё время сидел, разве что не говорил да советы не давал…

— Кузьмич… — строго проговорила Аля.

— Да-да, пойду я! Жене ни слова! Ты меня не видела!

Рязань, 2249 год.

Заглянув в один из ближайших ангаров, Этот едва сумел подавить рвавшийся из лицевого динамика крик: на возвышавшихся до самого потолка стеллажах громоздились тела десятков роботов! Здесь были и помощники, и садовники, и уборщики, и заправщики… Вот только все они были обезглавлены. Этот пошатнулся и схватился за косяк, чтобы не упасть. Нет, всё-таки надо подрегулировать эмоции. Хорошо, что он не человек и существует возможность хоть чуть-чуть, но корректировать внутренние установки.

Этот был ещё слишком неопытен и не знал, что на свалки попадали только тела, которые достигли максимальной степени износа, и их уже нельзя было привести в нормальное состояние никаким сервисным обслуживанием. Ситуации, когда робот получал новое тело, были рутиной современности, но для непосвящённого выглядело всё, конечно, жутковато.

У противоположной стены располагался большой верстак, за которым суетилось два местных работника — робота, прозванных в народе жестянщиками. Они передвигались на гусеничном ходу и имели четыре пары конечностей с различными инструментами — хваткими манипуляторами, газовым резаком, болгаркой, кувалдой, пистолетом-отвёрткой, дрелью и клещами. Жестянщики, попискивая, разбирали тело робота-ремонтника на запчасти. Дело шло споро. Вокруг верстака лежали конечности, а тело постепенно исчезало, превращаясь в груду разрозненных деталей.

— Вы что творите⁈ — завопил Этот, ринулся к жестянщикам и попытался их отогнать.

Это было ошибкой. Жестянщики относились к категории самых недалёких роботов. По сути, они были функцией в себе: послушно делали свою работу, для которой не требовался хоть какой-то интеллект. Любой механизм для жестянщиков был тем, что следовало немедленно разобрать, раз уж он оказался на свалке. А Этот как раз на свалке и находился.

Жестянщики обменялись короткими трелями и, подняв манипуляторы, двинулись к Этому. Последний замер, с удивлением уставившись на них. Жестянщики атаковали одновременно, резко выбросив вперёд манипуляторы и поймав Этого за руки. Взвыли болгарки, но робот-помощник успел отклониться, поэтому один из вращающихся дисков резанул его по крышке транспортировочного отсека. Металлопластик брызнул скупыми искрами и ошмётками корпуса. Видя, что жертва сопротивляется, жестянщики перешли к более радикальным мерам, обрушив на голову Этого кувалды. Удары уже не были неожиданными, и робот-помощник подпрыгнул, задействовав пневмопривод. Правда, высоко не получилось, так как жестянщики продолжали удерживать Этого за руки, зато кувалды врезались в грудь и не причинили существенного вреда. Жестянщики что-то запищали, видимо, решили менять тактику.

Этот не стал дожидаться, пока противники придумают, как лучше его утилизировать, и дал такой «залп» из пневмоустановки, на какой только был способен. Раздался хруст, и робот-помощник взвился под потолок. Глянув вниз, он увидел, что на его руках болтаются безжизненные манипуляторы жестянщиков, продолжающие удерживать хватку, несмотря на то, что их отделили от «тела» хозяев. Противники же теперь напоминали двух покалеченных раков, которым оторвали по клешне. Этот приземлился на землю и, заложив крутой вираж, пронёсся мимо жестянщиков. Вслед ему неслись пронзительные трели.

Выкатившись из ангара, Этот метнулся к воротам, но там его ждали. Пять жестянщиков заблокировали выход со свалки и медленно ползли, жужжа болгарками и поигрывая пламенем газовых горелок. Этот помчался вглубь свалки в надежде, что сможет прорваться к забору и перепрыгнуть его. Миновав гидравлический пресс, Этот наткнулся на ещё одну группу жестянщиков. Сунувшись в проход между остовами машин, он увидел, что и этот путь заблокирован. И так было везде, куда бы робот-помощник ни тыкался. Его планомерно окружали.

— Мамочки! — второй раз за день взвизгнул Этот. Только сейчас бежать было некуда.

Самара, 2133 год.

— Значит, ты у нас теперь звезда? По телеку показывают? С Хикари фотографируешься?

В этот раз Борька поймал Стёпку не в школе. Он подкараулил жертву в сквере, через который Стёпка каждый день возвращался домой. Мальчик ничего не успел ответить, потому что Борькин кулак врезался ему в глаз, а потом сразу в нос. Раньше Борька никогда не бил по лицу, дабы не оставлять следов. Но сегодня он был в ярости и не мог или не хотел себя контролировать.

Стёпка молча зажал разбитый нос. Было очень больно, вот только обидчик не дождётся, чтобы Стёпка заплакал или вскрикнул. Не теперь, когда его знает весь город, а Борьку даже в его футбольной команде никто не уважает.

Следующий удар пришёлся в живот. Степка согнулся и упал, стискивая зубы. «Ни за что», — сказал он себе, хотя стон уже рвался из горла.

— Что здесь происходит?

Стёпка узнал голос Владимира Викторовича, а потом услышал топот Борькиных ног. Не зря на футбол ходит. Быстро улепётывает. За мячом бы на поле так бегал, а не от учителей. «Историк» встал на одно колено и склонился над Стёпкой. С его животом такие упражнения давались непросто.

— Ты как? — спросил он.

— Жить буду, — Стёпка поморщился. — Но мультики теперь одним глазом смотреть придётся.

— Нос не сломан?

— Мне его до этого не ломали, откуда ж я знаю?

Владимир Викторович помог Стёпке подняться.

— А сейчас мы пойдём в травмпункт, — сказал он. — Потом я провожу тебя домой.

— Зачем? Ну, подрались и подрались.

— Не подрались, — возразил Владимир Викторович. — Борька тебя избил. Я тоже сторонник того, чтобы мужчины свои проблемы один на один решали, но тот, кто избивает слабого, должен ответить. Я Борьке в морду за тебя дать не могу. Меня с работы выгонят. Поэтому давай усложним ему жизнь в рамках закона. Тебе потом половина школы спасибо скажет.

Стёпка кивнул, но в глубине души он не был уверен в правильности поступка. За такое Борька может отметелить его ещё сильнее.

Рязань, 2249 год.

Поиски не приносили результата. «Ястребы» улетели достаточно далеко, но следов Этого так и не нашли. Похоже, уже можно было паниковать.

— Так, давай подумаем, — сказал Пятитысячный, — как далеко он мог уйти? С какой скоростью обычно передвигаются помощники?

Незабудка покопалась в Сети и ответила:

— В среднем, пять километров в час.

— Прошло около двух часов, значит, десять километров он точно преодолел. Если же малыш действительно решил сбежать, то двигался он сильно быстрее. Давай-ка ещё «десяточку» накинем да посмотрим.

Незабудка отправила «ястребов» дальше. Когда они добрались до грунтовки, Пятитысячный что-то заметил и скомандовал:

— Снижайся!

Один из дронов послушно завис над дорогой на высоте человеческого роста.

— Смотри! — Пятитысячный обратил внимание Незабудки на следы. — Здесь пробежало какое-то крупное копытное животное. А вот тут у нас свежий след от моноколеса. Похоже, кто-то драпал и очень быстро.

— Значит, — язвительно заметила Незабудка, — робота подстерегает мало опасностей, и дикие животные не обратят на него внимания?

— Прекрати! — отмахнулся Пятитысячный. — Кто ж знал-то⁈ Будешь меня пилить, тоже обижусь и улечу куда-нибудь. В Петропавловск-Камчатский, например.