Король, и на взгляд Мара, заслуживал быстрой и жестокой расправы. Он, видно, устал играть и вёл себя сегодня с княгиней Гарнара так, как привык со своими девочками: оттеснил в угол зала, и в этом мнимом уединении пытается оглаживать и целовать. Ладно, пока Альтея терпит это свинство и пока они тут, на глазах у всех, потерпит и он.

В соседнее кресло опустился Марвин и Мар не удивился. Архимаг частенько посещал увеселения или совал свой нос в самые неожиданные места дворца. У него была своя, странная логика, но она работала. Вот и теперь: пришёл, значит, что-то насторожило его или разговор запланировал с кем-то.

— Похоже, по мою душу, — понял Мар, когда архимаг заговорил. А ещё нюхом почувствовал, что разговор будет крайне сложный и неприятный. Как тут не понять, если старик обошёлся без своих обычных подкатов, а рубил с плеча:

— Ты знаешь, как я всегда любил тебя, мой мальчик… — говорит Марвин безмятежно и замолкает, давая ему осознать подтекст.

— А теперь, значит, нет? — так же спокойно отвечает Мар.

— Наше восприятие всегда зависит от перспективы. Под каким углом смотришь на ту или иную вещь или ситуацию, — не торопится Марвин. — Я был склонен относиться с пониманием к твоей нестабильности и способу ведения дел до того, как узнал, что ты едва не сжёг мою правнучку заживо, а потом издевался над ней целый месяц.

— Вот как! — в голове Мара пока только эта мысль.

Шок не отпускает. Мир полон удивительных вещей, таких, как архимаг дормерцев в правящей семье эльфов! И то, что он озвучил это ему открыто, означает только одно — объявление войны. Это и объяснимо: они посягнули на его семью! Как это он простил Эльдару смерть внука? Или не простил?

Вопросом неразглашения Мар не задавался. Конечно же, он никому и никогда не скажет, даже брату. Между ним и Марвином уже много тайн: страшных и грязных, ещё с тех пор, как они боролись за жизнь для них с Эльдаром и за трон для младшего принца.

Очередного прилива стыда и вины, когда старик озвучил его преступления, Мар, как ни странно, не испытал. У него, наверное, уже мозоль на душе в том месте!

— Я, признаться, относился к твоей идее искупления вины перед Ламеталем, как к чудачеству и излишеству, — медленно, со значением говорит старик. — Теперь же, только это позволяет мне пока примириться с тем, что ты дышишь… Что значит перспектива!

Старик хмыкнул и замолчал. А перед этим открыто угрожал ему! Что теперь, объявит, что отравил Эльдара и тот сейчас умрёт у них на глазах?

— Ты правильно понимаешь меня, Мар. Останови брата. Ты сейчас защищаешь моих девочек и я благодарен, но этого мало. Договор с Гарнаром должен быть подписан. Справедливый договор. Кроме того, он должен оставить мою внучку в покое и позволить ей жить своей жизнью.

Вопрос: "А если у меня не получится?" — повис в воздухе. Эльдар становился неуправляем, когда доходил до края. Оба знали это. Как и то, что сейчас именно такая ситуация. Ему брошен вызов и он не может не ответить на него. Что дальше?

— Иначе я убью его, — безмятежно продолжает маг. — Тебе придется править Дормером и Ламеталем, и выбрать себе нового архимага. Готовься.

Этот страшный для Тай день для многих начался не лучшим образом. Марвин не спал всю ночь. Не смотря на обещание, данное Эль, он готовился к смерти, ведь кто знает, как всё может повернуться. А к такому лучше быть готовым заранее.

Почти всю ночь он просматривал бумаги и наводил порядок в своей "сокровищнице". Всё по-настоящему ценное достанется девочкам и находится уже не здесь: деньги и драгоценности, артефакты и документы. С его смертью "сокровищница" уничтожится, похоронив с собой большую часть его страшных секретов. Только некоторую часть этих бумаг, архимаг поместил в дворфий банк, чтобы они были переданы его наследницам. Ту, где были самые безобидные секреты. Всё по-настоящему жуткое сгинет с ним. Марвин по опыту знал, что ужасные, кровавые тайны не могут быть страховкой и противовесом в политических играх. Они, если дать им волю, продолжат собирать свою кровавую дань. Он однажды стал их добровольным хранителем, запер их и не дал вредить дальше. Он и заберёт их с собой.

На самом деле, Марвин был уверен, что Мар не выдаст его тайну и постарается сделать всё, чтобы остановить короля. И не только потому, что их многое связывало. Не потому, что мальчик любит брата, знает возможности архимага и то, что он всегда держит слово.

Он видел, как правитель Ламеталя смотрит на Альтею. Он много пожил и знает, что означают такие взгляды. Он сам смотрел так на свою Иринель: как на солнце, что освещало его жизнь. И почему так бывает в жизни, что счастье почти никогда не возможно?! Он сам разрушил своё, и дело вовсе не в том, что Дармер и Гарнар тогда воевали. Плевать ему было на это! Его гнала по миру жажда познания. Но если бы он только знал, что каждое их расставание убивает кусочек души его любимой! Он завязал бы себя в узел! Она никогда так и не сказала ему, чего ей это стоило, пока не стало слишком поздно. Не знала сама или не хотела его ограничивать?

К чертям все тайны и загадки мира, если в нем нет её! Он имеет это всё без неё уже больше четырехсот лет. Свободен и ему некуда возвращаться. И что?! Всё потеряло смысл, вкус и цвет, тем более, что ни сын, ни внук так и не простили его. Нежность маленькой Эль стала бальзамом для его старого сердца. Он убьёт мальчика, которого вырастил и тоже любит, ради того, чтобы эта малышка и её сестры свободно улыбались солнцу.

Для Мара всё было ещё печальнее. Марвин не сомневался, что он никогда бы не хотел причинить вред его девочке. Но он выродок, и этого не изменить! Он никогда не сможет быть с женщиной по-настоящему, без риска, оглядки и самоконтроля, никогда не сможет иметь детей. Может быть, поэтому Эльдар отдал ему Ламеталь, понимая, что он всё равно вернётся в состав Дормера, только сильный и расцветший? Кто знает, о чём на самом деле думает мелкий сукин сын? И зачем ему нужна женщина, в которую так явно влюблен брат? В то, что он не видит этого, Марвин не верил.

Печально, но Мар не сможет быть с ней никогда. Видно, что он знает это и смирился. Старику было невыразимо жаль его. Старший сын Безумного короля заслуживал счастья как никто, и не было никого другого, кому он сам мог бы доверить внучку и весь Гарнар с таким спокойным сердцем. Только с судьбой не поспоришь! Хорошо, что хоть Альтея равнодушна к нему! Наблюдать их взаимные мучения было бы ещё тяжелее. Пусть хоть она живёт спокойно… Адельмар уже назначил себя её хранителем. Это хорошо. Он не даст её в обиду и, если понадобится, остановит брата любым способом. Потому ему и придется всё сделать самому. Старик вздохнул:

— Совсем не дело, если брат убивает брата. И не имеет значения, насколько тот это заслужил.

***

Мар тоже не спал. Он всю ночь писал письма, отправлял их магическим вестником, получал ответы и писал снова. Уже ближе к утру, отправил письмо брату и попросил о встрече. Тот предложил подождать, если это не срочно или переброситься парой слов перед утренней прогулкой. Тогда Мар написал ему прямо, что вопрос крайне серьезный и попросил о встрече в Малом Кабинете. Брат ответил, что если ему неймётся и нечем заняться, то пусть приходит прямо сейчас.

Для короля ночь прошла как обычно: он разделил её пополам. Половину провёл в спальне леди Бельвис, письмо застало его у королевы. Он был зол. Ничего не складывалось так, как должно. Северная Стерва не сдавалась, а его терпение подходило к концу. Он стал выходить из себя. Похоже, пережал с малышкой Бельвис потому, что она вчера, увидев его у себя, разрыдалась и попыталась забиться в угол. Пришлось усилить контроль. Сколько она ещё выдержит? Похоже, недолго, иначе мозги будут совсем в кашу. Королева не истерила. Ему донесли, что она уже несколько раз пыталась покончить с собой. Не получится, дорогая! Я же обещал тебе жизнь? Живи! Пока ты мне нужна.