Тай поддерживала влияние на умы стражи до того времени, пока они не въехали на сам Перешеек: узкое ущелье в цепи гор, что отделяло Нижний Север от Среднего Севера. Оно уже не находилось под контролем королевских войск. Хоть северян и не было видно, но только сунься, и метко выпущенная стрела отправит тебя на Круг Перерождений.

Тай вывалилась из кареты на воздух в залитом кровью платье. Кровь пошла носом почти сразу, как они отъехали от поста и пока не останавливалась. Нелли пыталась лечить, но она была неопытной, а Тай опасалась, что перерасход сил навредит ребенку. Пройдёт и так. В первый раз что-ли? Главное — прорвались!

Хельм убедился, что она в относительном порядке и растворился в темноте. А она уселась на землю, опершись спиной на колесо кареты. Тод и Рид подавали ей платки и развлекали беседой. Велла и Нелли спали в карете с девочками.

Когда рассвело, показался обоз, шёл мимо них повозка за повозкой. Наконец, заметили того самого парня, которого лупил отец. Он поравнялся с ними и остановил телегу.

— Как твой отец? — спросила Тай, подходя.

— Жив, оклеймается, — неспешно ответил.

— Могу я увидеть его?

— Да, леди, — медведь соскочил с телеги, обошёл её и отбросил край тента. — Он в сознании.

Тай подошла и всмотрелась. Мужчина выглядел плохо: сильно избит.

— Да вы, леди, тоже красотка, как и я! — еле шевелит разбитыми губами. Ещё и зубоскалит!

— Благодарю за помощь. Вы спасли нас! — она так растрогалась, что чуть не заплакала. Дома! И люди вокруг свои, родные.

— Так уж заведено, леди, спасать друг друга, — отдышался немного. — Гарнар в наших сердцах! — прикрыл глаза, устал.

Тай развернулась к сыну:

— Мы поможем немного. У нас есть целитель, правда, необученный, и я подпитаю жизненные силы вашего отца. А потом езжайте во внутренний круг. Там вам окажут настоящую помощь.

Парень поклонился, а Тай пошла будить Нелли. Пока они лечили пострадавшего, весь обоз стоял — ждали. А когда повозки наконец тронулись в путь, Хельм прокричал вслед:

— Передайте Клич всем! День солнца, на рассвете!

***

К родным стенам путники добрались ещё через четыре дня. Девочки страшно устали, Нелли тошнило, поэтому часто останавливались, чтобы размяться и отдохнуть. Наконец, вот он громадный, высокий, прекрасный замок из белого камня, словно из сказки!

Их ждали. Ворота открыты, люди наготове. Каждого деловито подхватили, повели, понесли. Видят боги, им это было необходимо. Только в родных стенах они поняли, как истощены. Силы кончились.

Тай почти не помнила, как дошла до своей комнаты. Ванна для неё была уже готова. Гарда выгнала всех, обшарила её с головы до ног своим фирменным взглядом, развернулась и молча вышла.

Тай разделась и подошла к зеркалу. Увидев себя в знакомом с детства зеркале, в привычной обстановке, поняла, почему няня ушла. Ей самой не нужна сейчас жалость, а Гарде просто необходимо уронить слезу где-нибудь в уголке, где никто не увидит слабость Железной Гарды.

Всмотрелась в своё отражение пристальнее. Эта невообразимо худая девочка — подросток не может быть ею! Выпирающие ребра и тазовые кости, ввалившиеся глаза и щёки. А она ещё думала, что в Лиметте была страшной и изможденной! Нет. Зато сейчас выглядит как умирающая, словно что-то сжигает, пожирает её изнутри. Все похудели и осунулись за время дороги, но вот это — ненормально! Ладно. Нет сил. Она подумает об этом, когда у неё появятся силы и время.

Залезла в ванну. Вот и Гарда появилась и развила бурную деятельность: мыла её, как маленькую, болтала не закрывая рта. Ни слова не проронила о худобе и истощённости, ни о чём не спросила. Только пару раз прошлась рукой по сильно выступающим позвонкам, словно не удержалась. Зато о том, как Тай загубила свои прекрасные волосы, вещала почти во всё время купания. А когда помогала ей выйти из ванны, девушку уже явственно качало, припечатала:

— Будем лечить! — конечно, это было не только о волосах.

Тай хотела в постель, но няня не пустила, подтолкнула к столу. Туда Тай уже еле дошкандыбала. Упала на стул.

— Пей! — Гарда грозно нахмурилась и указала на чашку с бульоном.

Это выражение лица означало только одно: не отстанет. Поэтому Тай тяжело вздохнула и взяла чашку в руки.

— Теперь это, — указала на кубок с зельем.

— Зачем? Я и так засну.

— Ты должна не просто спать, а отдохнуть. У тебя на это только сутки. Забыла?

Нет, не забыла, потому безропотно выпила. За это время няня высушила ей волосы.

— Теперь, спать! — и потащила в постель. Тай этого уже не помнила.

Она проснулась через сутки. Снова ванна, плотный обед, скорее, ужин. Гарда пихала в неё еду неумолимо. Потом на неё надели длинную ритуальную рубаху, распустили волосы и проводили вниз.

Солнце садилось. Тай взяла в руки свечу и вышла на порог родного дома. Люди стояли внизу и ждали. Она медленно спустилась по ступеням. Толпа расступилась и девушка пошла между ними к родовой усыпальнице, что располагалась довольно далеко от парадного входа в замок. Люди провожали её. Дверь в усыпальницу была открыта, она и останется открытой всю ночь. Ей туда, вниз. Ступени холодили босые ступни.

И вот она одна. Последний этап её Испытания. Зажгла свечу. Негоже тревожить покой спящих магией. Дошла до могил отца и матери, всмотрелась в лица их статуй. Мастера потрудились на славу, как живые. Отец, во всяком случае, точно. Матери она не помнила, та умерла, когда Тай была совсем маленькой. Рождение такой сильной магички подкосило её здоровье. Они, наверное, не были истинными с отцом или ещё что-то повлияло, кто знает? Он любил её. Только её и любил. Мачеха ревновала даже к памяти. А теперь сама лишилась права лежать здесь. Её тело не отдали им. Его сожгли королевские маги, чтобы скрыть преступление.

Тай часто бывала здесь и отлично ориентировалась, не боялась сумрачных коридоров. Эни даже войти сюда пока не может. Не бывать ей наследницей, если Тай умрёт, скорее это будет Эль.

Дошла до могилы прабабки, что умерла от того же, что подтачивало её силы. Странно. Как она могла умереть от неразделённой любви, если одних мужей у неё было четверо. Любовников тоже брала регулярно и не делала из этого тайны. Собиралась уступить, наконец, многолетним ухаживаниям короля, стать его фавориткой. И резко сгорела за несколько месяцев. Прекрасная, сильная женщина. Что же с ней произошло? Об этом умалчивали семейные хроники, а живых свидетелей осталось немного и они молчали, ибо никогда до неё не долетала та версия её смерти, что озвучил Хельм. Говорили только, что Тай на неё очень похожа. Может быть, и смерть у них будет подобной?

Всю эту долгую ночь, обходя места упокоения предков, Тай вспоминала прошлое: судьбы каждого, чьи статуи видела. И в эти мысли причудливо вплетались её собственные воспоминания. Об ужасах войны, о выборе который она делала. Правильный ли он был? Наверное, раз она всё же здесь и у всех них есть ещё надежда на то, что война не придет на их землю. Есть надежда на свободу. Что свобода для неё? На что она готова ради неё? На все. Она по-прежнему готова на всё ради свободы и своих людей. Усмехнулась. Еле тянет ноги, но уступить не готова ни на йоту. Истинный скарх. Она гордилась, что их сравнивали с этими зверями, для которых свобода и верность была всем. Для них тоже. Для неё тоже.

Она отдохнёт и будет бороться дальше. А тот, кто — половина её души… Пусть он будет счастлив. Пусть боги укажут ему путь и место, где исцелеют его раны, где он найдет покой и радость. Тай помнила, что есть разные степени совместимости магических существ. Раз он не чувствовал слияния, то для него есть ещё шанс встретить кого-то. Для неё — нет. Это её плата за его спасение тогда. И пусть это несправедливо. Разве есть в мире справедливость? Разве есть что-то однозначное? Палачи оборачиваются жертвами и ненавидеть их уже не выходит. Те кому доверял — предают. Всё не чёрное и не белое. А какое?