— Отлично, быстро справится.

А после, когда осмыслил:

— Он что, выздоравливал сам? Этого не может быть!!! Слишком много чудес!

Ладно, потом. Сделал в уме пометку, разобраться с этим позже, и побежал в соседнюю спальню за восстанавливающими эликсирами, что принес заранее.

***

Он влил в рот леди Ривз уже почти все положенные ей снадобья, когда его оторвало от нее и бросило на постель. Могучая рука с такой силой сжимала его горло, что он чувствовал: ещё немного и раздавит трахею. Мар нависал над ним, смотрел расфокусированным взглядом и рычал, как зверь:

— Что ты делал? — И так раз за разом.

В голове у Дамиана мутилось всё сильнее. Проскочила мысль, успеет ли у друга хоть немного восстановиться резкость восприятия, до того, как он отключится? Когда до Мара дойдет, что с пережатым горлом он не ответит?

Дошло. Ослабил хватку, но совсем немного. Продолжил трясти его, рычать и требовать ответа.

— Дай отдышаться, придурок! — подумал лекарь. Но воздуха не хватало и он просипел только, — Помогал. Магическое истощение.

Рука разжалась. Дамиан кубарем скатился с кровати на пол и стоял некоторое время на карачках, давясь надсадным кашлем. Потом так, на карачках, пополз к столу. С трудом поднялся на ноги и трясущимися руками плеснул себе вина. Пытался влить его в себя, чтобы унять кашель. Надо успеть объяснить, что происходит, пока его самого не накрыл откат от приёма зелья.

Он кашлял, давился, вино текло по лицу и груди, а наметанный взгляд лекаря отмечал, что Мар восстанавливается. Очень быстро, ещё полчаса и не скажешь, что был при смерти. Надо объяснить, но сначала другое.

— Жди, — просипел он и побрёл к двери. Напряжение последних двух часов далось ему тяжело. Откат всё ближе.

Открыл дверь, уставился на стражу и магов за ней, и прокаркал самому дюжему парню:

— Помоги мне дойти до лаборатории.

Повис на его плече, почти теряя связь с реальностью. Воин доволок его до лаборатории, встряхнул, как щенка, и прогудел:

— Пришли, магистр.

Лавиль, путаясь в руках и ногах, собрал на переносную стойку флаконы и колбы, нужные ему. Не решился взять её в руки и приказал:

— Неси.

Парень донёс и его, и стойку до двери в спальню Наместника, поставил его на ноги, прислонив к косяку. Лавиль собрался с силами, забрал стойку. Сказал:

— Дальше сам.

Посмотрел на лица стражи. Они хорошо держатся и никогда не спросят, но он знает что их тревожит сейчас больше всего. Потому добавил:

— Командующий пришёл в себя и будет на ногах в течение часа. Передайте всем.

Лица неуловимо расслабились. Воины любили Мара. Он был бесстрашен, справедлив, понимал их. Было бы странно, если бы не. Он был таким же парией в человеческом сообществе, как и большинство этих ребят: без семьи, привязанностей, с расшатанной психикой и без будущего.

Ему предупредительно открыли дверь. Дамиан ввалился в комнату и, контролируя каждый шаг, дошёл до стола. Поставил стойку, сел в кресло и стал методично вливать в себя пробирку за пробиркой. Ему нужно продержаться ещё немного. Сейчас он займётся больными… Его уплывающее сознание догнал на диво трезвый голос:

— Ты что, снова пил эту гадость?

Да, был в его жизни такой эпизод. На выпускных экзаменах в академии. Он и так был лучшим, но хотелось ещё. Чтобы не выглядеть бледной тенью на фоне Мара, который в академии не учился даже (с ним занимался архимаг), а появлялся только изредка, на экзаменах. Он, конечно, блистал. С Маром не сравниться, но всё же.

А после лежал пластом и блевал двое суток. Мар умывал его, таскал в отхожее место, подтрунивая над ним: почему блевать в тазик можно, а всё остальное, нет. Выпытывал, кому из девушек он пытался пустить пыль в глаза. Ведь с личной жизнью у Дамиана, в отличии от друга, всегда и всё было отлично.

— Надо было поторопиться. Тебя траванули Чёрной тенью.

— Так почему я до сих пор жив?

Дам бессильно мотнул головой в сторону кровати:

— Она держала тебя полтора часа.

— Она?

— Да. Тайны леди Ривз всё весомее. Зря мы не заглянули за её щиты раньше.

Мысли разбегались, слова не хотели складываться:

— Теперь не выйдет. На нас всех клятва непричинения вреда. Она потребовала её в обмен на помощь. Хитрая, девица.

Теперь он чувствовал себя пьяным, значит, скоро уснёт.

— И что, Квадр и Васкин дали ей клятву?

— О, ты много потерял! — хохотнул Дамиан. — Сделала их как щенков. Они выполняли её указания, тянули спину и отдавали ей честь.

Помолчал и грустно добавил то, о чём не мог не сказать:

— А она ответила им, друг мой, так, будто делала это каждый день всю свою жизнь. Эта нежная роза натягивает нам нос. Но я до сих пор не могу понять, в чём подвох.

Он ожидал, что Мар вцепится в эту информацию, но тот очень спокойно ответил:

— Не понимаешь потому, что у тебя не работает голова, друг мой. Давай, что мне там пить и укладывайся набираться сил. Тебя ждут весёлые два дня.

Что ж, он выполнил свой долг. А что будет делать Мар с информацией, его не касается. Зла леди Ривз он, видят боги, не желает. Всучил другу два флакона:

— Это тебе. Через полчаса будешь как новый. То, — указал на стойку, — для неё. Давать по одной штуке каждые три часа. Если что-то пойдёт не так, зови.

И побрёл к себе спать. Пока сильнейшие спазмы не разбудят его. А произойдёт это уже скоро.

Три дня спустя магистр Лавиль, уже довольно бодрый, мерял шагами спальню леди Ривз в ожидании друга. Они собирались поужинать вместе прямо здесь. Наместник, в свободное время, не отходил от любовницы.

Появлялось оно сейчас, правда, редко. Всё его время занимало расследование покушения. Самым неприятным в этой истории было то, что заговорщики так и не напали. Это могло означать только одно: среди военных или магов был предатель, а может быть, и не один. Крысу следовало вычислить как можно скорее, пока те, кто купил предателя, не подчистили хвосты. Замок стоял на ушах. Людей допрашивали, обстановку нагнетали. Провоцировали в надежде, что у предателя не выдержат нервы и он сделает что-то, что его выдаст.

У спальни леди Ривз всегда находился усиленный пост охраны из тех, за кого Квадр и Васкин могли поручиться жизнью. Командующий даже не пытался скрывать, как важна стала для него эта женщина. Поэтому Лавилю пришлось пойти на уступку и встретиться здесь. Хотя, он предпочёл бы разговор наедине.

Он только что осмотрел больную и пришёл к выводу, что восстановление её резерва идёт полным ходом и скоро леди очнётся. Значит, тянуть с разговором нельзя. Потому он и бродил по комнате. Так ему всегда думалось лучше, временами забрасывая что-нибудь в рот. Последние сутки он жевал, кажется, не переставая. Ещё одна побочка от зелья.

Лорд Командующий вошёл, как всегда, стремительно, подошёл к кровати и впился взглядом в лицо больной. Видя это, и то, как нежно он взял её за руку, лекарь отвёл глаза.

— Как она?

— Скоро очнётся.

Кивнул и уселся за стол. Они молча трапезничали некоторое время.

— Говори. Теперь я готов тебя слушать.

Наместник откинулся на спинку кресла:

— Не делай невинное лицо. Я знаю это твоё выражение: как у гончей, которая не остановится, пока не схватит добычу.

Дамиан, действительно, любил загадки. По большей части, научные. Встретив что-то необъяснимое, становился въедливым, скурпулезным, доводил себя, бывало, до истощения, но остановиться не мог. Азарт не отпускал до тех пор, пока он не находил на свой вопрос мало-мальски вразумительный ответ.

С ним не любили работать, потому, что обычно лёгкий и приятный в общении, он, в это время, становился сущим демоном: жёстким и требовательным. Доводил до изнеможения не только себя, но и коллег. Ему прочили великое будущее в мире науки. Потому он, собственно, и попал сюда: в лекари к своему старому приятелю. Король в своей манере позаботился о брате: бросил в пекло войны, но и предоставил наибольший шанс выжить в ней.