Выброс магии… Мар вспомнил и метнулся к кровати. Лекарь за ним. Наместник успел первым и попытался набросить одеяло на любовницу.

— Брось! Я лекарь…

Дамиан оттолкнул его руку и потрясённо выдохнул:

— Ты тоже видишь это?! Никогда не думал, что своими глазами увижу "свечу"!

Так поэтично называли крайнюю степень магического отравления, когда магия становилась видимой даже без магического зрения. Она виделась как пламя, что постепенно пожирает тело пострадавшего. Оттуда и название.

Нейра Ривз горела или, правильнее сказать, сияла ровным, золотистым светом. Её щиты колебались, деформировались, но ещё стояли. Это было бы красиво, если бы не было так страшно.

У Дамиана, как у лекаря, сработал защитный механизм. Все эмоции притупились, остались только нужды и потребности пациента. Оплачет свою потерю он потом, а сейчас… сотворил полог тишины вокруг спальни, побежал к себе в лабораторию, схватил всё, что могло понадобиться, вернулся. Его друг баюкал девушку на руках, и, судя по всему, пытался вытянуть из неё магию. По всему телу у него вздувались вены, пот катил градом.

— Друг мой, насколько опустошён твой резерв? — Дамиан осторожно подбирал слова, чтобы это не звучало: "Как ты убил её?".

— Больше чем на две трети.

На некоторое время повисает тишина. А потом больная начинает кричать, тело её выгибается. И так раз за разом. Час за часом. Наконец, Дамиан не выдержал:

— Нужно прекращать это. Я принес яд. Или влей в неё ещё магию, чтобы всё закончилось быстро.

Мар поднял на него полный лютой ненависти взгляд, но лекарь встретил его смело. Его долг защитить интересы слабого:

— Я всё сделаю сам. Просто выйди за дверь и всё закончится.

— Я не дам тебе её убить.

— После того, что произошло, она не выкарабкается, пойми! А тянуть время и продлять агонию — жестоко.

— После того, что произошло! После того, как я убил её, ты хочешь сказать?

— Ты не виноват! Никто не виноват!

— Выйди из комнаты, — прозвучал мёртвый голос. — Я позову тебя, когда она умрет.

Дамиан ушёл в кабинет Наместника. Обновил заглушки, чтобы обитатели замка и дальше ничего не слышали. Сидел, слушал крики и глухие рыдания, доносящиеся из-за двери.

К утру она все ещё была жива. И к обеду. А к вечеру появилась крохотная надежда, что она выживет. Ночь прошла спокойно. Утром Мар выглядел чудовищно: чёрное измождённое лицо, трясущиеся руки, красные от лопнувших капилляров глаза. Но лицо было до странного спокойным.

— Как ты, друг мой? — мягко спросил Дамиан.

Тот вскинул на него просветлённые глаза:

— Она будет жить! Ты видишь, её долбаные щиты крепнут.

— Ты не хочешь, пока есть возможность, заглянуть за них и узнать тайны леди Ривз?

— Нет. Пусть её тайны остаются с ней.

***

Чудо произошло. Тай не только выжила, но и пришла в себя через три дня. Попыталась сесть на постели, но та, знакомая ей служанка, не дала. Мягко поддержала и ловко подсунула под спину ещё пару подушек, чтобы она полусидела в постели.

— Какой сегодня день? — прохрипела Тай. Горло болело. От движения губа лопнула и струйка крови потекла по подбородку. Девушка тут же приложила платок к её губе и рассыпалась в извинениях.

— Это не твоя вина, — прошептала Тай. — Для магического отравления это нормально.

Нашла её руку, погладила и чуть сжала, ободряя. Стало невыносимо держать дистанцию, особенно сейчас, когда так хотелось тепла и поддержки. Для неё слуги всегда были соратниками и друзьями.

— Меня зовут Нелли, — решилась девушка. — Могу я помочь вам?

Тай кивнула и та поднесла ладонь к пострадавшей губе. Боль тут же прошла. Надо же, целительница. Дар этот был редким и ценным. Странно, что его носительницу занесло в прислуги. Хотя, кто скажет, что ей самой тут место?

— Любишь книги?

Девушка несмело кивнула.

— Я заметила ещё в библиотеке. Почитаешь мне?

Нелли читала, а Тай рассматривала свою ауру. Поразительно! Да её резерв теперь ненамного уступает резерву Наместника! И он был заполнен до предела. Магия бурлила, как в котле. А вместо боли или, хотя бы, дискомфорта, она ощущала лишь наполненность. Вместе с тем, слабость была сокрушительной. Это и понятно: её магические потоки ещё не стабилизировались, но это придет.

Наместник сделал ей бесценный подарок, поставив в один ряд с сильнейшими магами королевства. К тому же, её силы — тайна для всех, что особенно полезно. Осталось только выбраться отсюда. А вот удастся ли это теперь — большой вопрос. Каким бы влюбленным ни был магистр Лавиль, но лекарем он был отменным. Он не сможет не задаться вопросом, как ей удалось выжить и почему. И он точно постарается докопаться до истины.

Тай примерно представляла, что произошло: она спровоцировала Наместника до такой степени, что у того произошёл спонтанный выброс магии. Сколько он влил в неё, половину резерва, больше? Никакие отговорки, что у неё от рождения аномальная способность рассеивать магию, теперь не помогут. Эта способность не спасла бы в той ситуации. Как бы она не дурила лекарю голову, но, рано или поздно, он придёт к единственному возможному объяснению: что имеет дело с магичкой с крайне высоким резервом и остро отточенными навыками.

И, к тому же, лживой сукой, как охарактеризовал её Наместник. Да на здоровье! Его мнение не лишит её сна! Она не готова ломать магистру Лавилю жизнь, но, во всём остальном, была в своём праве. Играла грязно и не собиралась останавливаться.

Южане презрительно именовали уроженцев северных земель скархами, старательно маскируя так свой страх перед ними. Сравнивали их с горными лисами, что были крайне хитрыми, мстительным и ядовитыми тварями. Загнанный в угол скарх, вгрызался в своего обидчика так, что и после смерти разжать челюсти не представлялось возможным. Приходилось вырезать кусок плоти, чтобы можно было достойно похоронить бедолагу.

На скархов не охотились, несмотря на дивной красоты серебристый мех. За убитого мстила вся стая. Не только глупцу, что сделал это, но и его родичам. Было несколько жутких случаев, когда погибали целые семьи. Радовало одно — скархов было мало, жили они в горах и сами к людям не совались.

Северяне, и правда, были такими. Она была такой. И сейчас она почти загнана в угол. Всё, что ей остаётся — это тянуть время, надеясь, что что-то отвлечет от неё внимание. Продолжит изображать из себя умирающую. Воспользуется влюбленностью Лавиля, а, главное, тягой к ней Наместника. Будет раздавать авансы и завлекать его.

Мысль эта была горькой и, от чего-то, имела привкус предательства. Вот ещё! Он пользовался женщинами как носовыми платками, а ей стыдно ранить его чувства? Которых нет! Он просто дорвался до женщины, что не собирается на тот свет от любого его прикосновения, и размяк немного. Пройдёт! У них обоих пройдёт!..

Она свернулась калачиком на постели, отвернувшись от Нелли. Той было запрещено оставлять её одну. Уныло размышляла о том, что только сейчас начинает понимать смысл своего Испытания. Это были не смерти близких, что ранили душу. Не ужасы войны, что отпечатались на веках. Не страх за родных, что лишит её покоя навсегда, ибо она понимает теперь, как хрупка жизнь. Её Испытание, похоже, это — разорвать пополам своё сердце и сердце того, кто мог бы стать для неё всем.

Он явился к ней вечером, как раз после визита лекаря. Вошёл и остановился достаточно далеко от кровати. Молчал и смотрел, словно так хотел сказать всё о том, как раскаивается, как ему жаль. В то же время, он будто ел её глазами, поглощал всю: от макушки до кончиков пальцев. Взъерошил волосы и решился заговорить:

— Леди, Ривз. Приношу вам свои глубочайшие извинения за то, что несколько раз ставил вашу жизнь под угрозу и приносил вам страдания. Понимаю, что мне нет прощения, но, поверьте, мне жаль. К сожалению, контракт не позволит мне отпустить вас прямо сейчас, но я не побеспокою вас больше. В положенное время, вы покинете замок и я постараюсь, хотя бы в какой-то мере, компенсировать ущерб, нанесённый вам.