А трудности были. Любознательность Эль было невозможно обуздать. Она скрутила-таки сестру в бараний рог и год назад получила в своё распоряжение полноценную лабораторию. Может быть, это и была ошибка, но назад уже не отыграть. Оставались только постоянный контроль, надзор и надежды на милость богов, что она не взорвёт замок и не изобретёт какое-нибудь неснимаемое проклятие, что, к примеру, отправит их всех поспать на сто лет.

У Эни подростковый бунт цвёл пышным цветом: с перепадами настроения, истериками по пустякам и тягой к противоположному полу. Сестра ведь явно боялась мужчин, после того, что пережила в детстве, так зачем нарывалась? Такое ощущение, что она хотела перейти ту, последнюю черту, после которой и бояться будет нечего. В общем, тяга к саморазрушению у Эни зашкаливала. За ней присматривали постоянно. Тай и сама цепляла на нее всякого рода маячки и сигнальные заклинания, которые мерзавка с лёгкостью вычисляла. Ум, коварство, своевольный нрав и печальный опыт в детстве. Что могло из неё выйти?

Недавно Тай и вовсе сорвалась. Застала сестру в амбаре на мешках с задранной юбкой в компании неизвестного парня со спущенными штанами. Успела, так сказать, в последний момент. Парень юркнул в проход, на ходу натягивая штаны. Видно, неплохо знал помещение. А сестра застыла, так и не одёрнув юбку. Тай клокотала от ярости:

— Мне позвать этого огрызка назад? — прошипела она. — Ты хочешь, чтобы всё было вот так? Здесь? Со щенком, который сбежал, даже не оглянувшись на тебя?!

Эни молча встала и деревянной походкой пошла в замок, не сказав ей ни слова. Наверное, что-то дошло до неё потому, что вот уже пару месяцев ведёт себя тихо, мужчин обходит по широкой дуге, только тренироваться стала ещё больше. И то хлеб.

Как она отреагирует на её отсутствие дома? Тай подошла к её двери и тихо постучала. Дождалась ответа и вошла. Эни была уже в постели и читала какой-то древний талмуд. У неё вообще была страсть к старым книгам, особенно по менталистике. Как она продирается сквозь дебри терминов и цветистых метафор старых авторов, а, главное, зачем? Есть столько новых книг, адаптированных для современного восприятия! Тай как-то спросила у неё, так сестра окатила её своим фирменным взглядом, который в данном случае означал: "Ты, тупая солдафонка, что ты можешь знать о тонких сферах?".

Ничего она не могла знать. Ничего. Это байки, что универсалы универсальны. Склонности, конечно, есть, но у каждого мага имеются предпочтения. Что-то даётся легче, что-то с большим трудом. Тай ненавидела менталистику. Эни наоборот. Это была ведущая часть её магии, самая любимая и наиболее развитая. Поэтому по ней так страшно ударила война и произошедшее с матерью. Как дубиной по гениально сконструированному и тонко настроенному механизму. Выправится ли?

— Вы уходите завтра с рассветом?

— Да, и вернёмся на следующий день к вечеру, — Тай сначала присела на край постели, а когда сестра подвинулась, то прилегла рядом с ней, обняла. — Не волнуйся. Всё пройдёт прекрасно.

— Конечно прекрасно! Ты же у нас идеальная и со всем справляешься лучше всех.

— Ты знаешь, что нет, — кротко ответила Тай, не поддавшись на подначку.

— Да, со мной ты не справляешься. Какое разочарование!

— Да. Наверное, мама справилась бы лучше, — Тай говорила мягко и успокаивающе перебирала локоны сестры.

Эни вдруг рывком повернулась к ней:

— Ты что, реально так думаешь? Вспомни её. Она не стала бы со мной вождаться! Заперла бы, надавала по щекам, нажаловалась отцу или свалила бы на тебя. Выбирай любой вариант. Одно не пойму: почему ты ведёшь себя со мной как овца и терпишь всё это?

— Потому, что я люблю тебя, — шепчет Тай на ухо сестре, а та довольно жмуриться и устраивается в её объятиях удобнее.

— Ты стала для нас отличной матерью, Тай. И отцом. Не знаю уж, как это тебя характеризует! — хитро улыбается Эни. — А я веду себя ужасно. Мне стыдно, но я ничего не могу поделать с собой.

— Не беда, мы справимся, — тихо укачивает сестру Тай.

— Прости меня за ту сцену. В амбаре! Это позор! — шепчет девочка.

— Какая разница, где. Главное, с кем, Эни. Я не хочу, чтобы ты жалела потом, что твой первый раз был ужасным и бессмысленным.

— Мне кажется, что если я смогу это пережить, мои кошмары закончатся, — шепчет Эни.

— Это не так. Наоборот.

— Почему? Почему всё так странно и нелогично? Тебя все жалеют. Ты героиня и пожертвовала собой ради нас! Другие жалеют тебя потому, что парность связала тебя с существом недостойным и эта парность чуть не свела тебя в могилу. Но я-то знаю, правду. Ты любишь этого ублюдка несмотря на всё, что он тебе сделал!

— Откуда ты можешь знать то, чего не знают другие? — смеётся Тай, но сестра не поддается.

Она рывком садится на постели, смотрит на неё в упор и глаза её кажутся при этом освещении черными провалами в бездну. Потом чуть презрительная кривая улыбка рождается на её лице меняя его до неузнаваемости:

— Я — сильный менталист, дорогая. Гораздо более сильный, чем остальным нравится думать. А древние книги полны дивных техник от которых не защитят никакие щиты.

В свете магических светильников, которые делали тени глубже, а линии рельефнее и чётче, Альтея как будто по новому увидела её. Не маленькая сестрёнка, а девушка, уже сейчас поражающая красотой, с холодным, расчётливым взглядом и циничной улыбкой на губах. Не прекрасная принцесса, злая королева из сказки: прекрасная и ужасная одновременно. И, действительно, слышащая её мысли.

— Да, я такая, — смотрит Эни в упор строго и серьезно. — Но тебе не нужно меня бояться. Никогда. Я умру за тебя и Эль, и за Гарнар. Или убью. Даже скорее убью, — смеётся она. — Ты опять права, кровь древних королев странно проявляется: благородством и коварством, красотой и уродством. И это всё — мы, каждая из нас.

Она замолчала. Опять улеглась на подушки. Тай осталась сидеть. Трудные эти разговоры с девочками, пережившими кошмар на заре взросления, и её история трудная и неоднозначная. Но говорить надо потому, что больше никто не поможет сестре разобраться. Раз уж ты видишь или слышишь, или как ты там чувствуешь меня, то смотри. Учись жизни потому, что я не лгу:

— Я и правда люблю его, Эни, и не стыжусь своих чувств. Да, я не стану кричать об этом нашим лордам. Их это не касается и они не поймут. Но я люблю его и он достоин любви, — тёплая, печальная улыбка изгибает её губы. — Если разобраться, то каждый достоин любви, Эни. Нет черного или белого. В каждом из нас есть и плохое, и прекрасное.

Сестра скептично усмехнулась, но Тай мягко прикрыла её рот рукой и не дала заговорить:

— Я спасла ему жизнь. Его отравили и я решилась на слияние магий, чтобы дать ему время. Я видела его, Эни. Нет никого лучше для меня! И пусть ничего из этого не вышло и не выйдет, я не жертва. Он стоит моей любви. Когда-нибудь вы с Эль испытаете подобное и я буду радоваться за вас потому, что наступило время мира и ненависть не будет раздирать людей и страны. Она не помешает вам быть с теми, кого вы полюбите.

— Ты не можешь знать этого, моя дорогая сестра, верящая, как оказалось, в сказки. Жизнь непредсказуема. А зная прошлое, я скорее поверю, что мы окажемся героями страшной сказки. Я, во всяком случае, точно, — смеётся Эни.

— Никогда! Старшая сестра на страже вашего счастья! — обнимает Тай сестру. — Пойдешь слушать историю, что я буду читать Эль?

— Нет! Я же не маленькая!

— Ладно. Я оставлю открытыми двери и ты всё услышишь отсюда.

Тай поцеловала Эни в щеку и вышла. Дверь, как и обещала, не закрыла. Вошла к Эль, оставив открытой и её дверь. Сестра уж очень спокойно лежала в постели: ровно, руки по швам.

— Опять подслушивала, стрекоза?

Девочка даже не отпиралась. Вздохнула:

— Что остаётся делать, если со мной ты таких разговоров не ведёшь?

— Рано ещё. А Эни… ты же видишь, как она себя ведёт, — тихонько шепчет Тай.

— Если я себя так не веду, то все думают, что я нормальная, — шепчет ребёнок в ответ. — А я просто лучше прячусь.