Для них нет линии фронта, ибо он везде.

Простые слова, кои не раз произносила Надженда, львиная доля революционных убийц смогла понять по-настоящему лишь сейчас.

Атмосфера стала… не напряжённой, нет. Скорее, более сосредоточенной. Даже Майн, вечно отлынивающая от тренировок и предпочитающая просто бездельничать, и та стала уделять больше внимания развитию. Причём не только обращению с любимой Тыковкой и боевому пути, но и контрслежке, приёмам маскировки, оказанию первой помощи и иным подобным занятиям, на которых она раньше скорее делала вид, что слушает. Да и её любящий проводить время за чтением вечный партнёр по пикировкам тоже перестал прятаться от попыток Булата сделать из него «настоящего боевого мужика».

Для самой Акаме мало что поменялась, разве что она стала чаще заниматься с Майн и потихоньку начавшей нагружать себя Шелли. Большую часть остального времени бывшая имперская убийца тратила на уход за Леоне, что с удовольствием принимала такое внимание. Пускай блондинка уже в конце недели крепко встала на ноги, сумев выбить для себя право есть мясо и пить (по чуть-чуть) вино, но от случая быть покормленной с ложечки «больная» отказываться даже не думала.

Впрочем, мыться старшая сестра всея Ночного Рейда, что, в общем-то, никогда не отличалась стеснительностью и даже зеленоволосого любителя подглядывать гоняла лишь из спортивного интереса, всё равно предпочитала в одиночестве. Пусть раны, нанесённые неизвестной то ли полицейской — как говорила командир, её видели в обществе главы столичной полиции, поэтому все пока склонялись именно к этой версии — то ли храмовой воительницы, то ли государственной убийцы и перестали выглядеть воспалёнными, начав потихоньку подживать, до окончательного их исчезновения должно пройти ещё немало времени.

И Леоне очень сильно желала скрыть унизительную надпись, которая в таком виде читалась едва ли не лучше, чем в первый день.

А ещё через несколько дней Надженда объявила о новой миссии: Акаме и Булату требовалось проникнуть в столичную резиденцию высокопоставленного офицера полиции, чтобы устранить этого вора, взяточника и маньяка-детоубийцу. В отличие от многих других заданий, это сопровождалось детальным планом здания, маршрутов патрулей с отдельным описанием количества охраны, способностей бойцов и их вооружения, а также предпочитаемых целью комнат. В качестве особого условия выступало пожелание «пошуметь» после устранения цели, дабы прибывшие патрули смогли узреть гнилое нутро делишек этого отпетого мерзавца — до того, как его сообщники в полиции успеют скрыть позорящие улики.

Примечания:

Пункт тапкоприёма открыт)

Автор и Куроме выражают признательность тем, кто поддерживает текст на Бусти или делает пожертвования на Тёмный Алтарь Печенек.

http://samlib.ru/e/eberhart_j/index_20.shtml Перевод (вроде не весь, но хороший) китайской новеллы «Мой дом ужасов». Весьма необычное и занимательное произведение, представляющее собой помесь ужасов, мистики и детектива, не лишённое впрочем, и своеобразного, часто довольно чёрного юмора. Пока прочёл чуть больше четырёхсот глав и вполне доволен.

И продолжая тему восточных товарищей: нашёл немного интересного про «союзный» Китай и прочую конспирологию. Если кому-то интересно, то вот, https://www.youtube.com/watch?v=ux4oLdz7E5I

А.Н. — бечено.

На этот раз ошибок куда меньше. Или это у меня с вниманием нелады?..

Сидя в очень удобном кресле-качалке, я лениво вязала новую шапку, краем сознания наблюдая за округой через глаза барражирующих в вечернем небе «вороньих дронов». Метрах в пяти, потягивая дым из трубки, сидел Генсэй-Юрэй. Этот странный старик, что в личном общении почему-то больше предпочитал именно новое имя, за относительно короткий срок успел побывать аж в трёх обликах. Сначала он выглядел как седая развалина, что жаждала принять смерть «истинного воина», потом превратился в мужчину за сорок, а ныне вернулся к внешности образца почти десятилетней давности, когда его календарный возраст пусть и приближался к почтенной сотне, но связь с тейгу ещё позволяла сохранять видимую молодость (лет шестьдесят, да).

Что же, стоит признать: в облике некогда вынужденного бежать из Столицы бывшего владельца Инкурсио, высшего генерала и обладателя (не всеми признаваемого) титула сильнейшего в Империи, а также, что в нынешних обстоятельствах едва ли не важнее, наставника Булата, миньон смотрелся внушительно.

И раз уж начали говорить о старом — как бы он там ни выглядел — Мастере, то стоит упомянуть и о его школе, которая уже вступила в, так сказать, эксплуатацию, но пока работала почти вхолостую. Прямо рекламировать себя миньон не спешил. Как из-за его личных тараканов, так и в силу стереотипов большей части воинского сословия, где бытовало мнение о том, что серьёзные люди «не позорят себя» объявлениями в газетах и на уличных плакатах. Нет! «За них должны говорить дела», «Боевая Школа — это не какие-то там наёмники или охранники из Щита и Меча!» — ну, и так далее.

Короче говоря, обычная дурь «элитарной» тусовки воителей.

Но так как по задумке, в большинстве своём, Генсэй станет учить — и попутно окормлять — в большей степени именно представителей элит (лично знакомая с ним верхушка офицерского состава имперской армии, их дети, причастные к боевым искусствам дворяне и так далее), то установленные давным-давно правила игры лучше соблюдать.

Тем более способы заявить о себе без прямой рекламы, кажется, придуманы даже раньше, чем эта странная традиция её игнорировать. Слухи о набирающем учеников могущественном и сильном воителе, который «сделал то-то, поверг того-то и вообще круче гор». Слухи это ведь не реклама? Так ведь? Как вариант, если мастер молод или имеет хотя бы одного сильного ученика, можно пройтись по соседним школам и в череде поединков показать крутость своего «кунг-фу». Тут есть риск, наоборот, получить тумаков, а также заработать славу вздорного задиры — это в большей мере касается именно лидера школы, задумавшего подобный, хм, тур по соседям — что может дать некоторые плюсы, но для солидного человека, который Мастер по рангу, а не по внутренней иерархии своей школы, они незначительны.

В отличие от минусов.

Старым монстрам невместно бегать, словно зелёные юнцы, и кому-то что-то доказывать: для этого есть ученики. Но если своих учеников по каким-то причинам нет, то есть чужие. Такие, что, завидев вывеску новой школы боя, вполне могут вломиться внутрь и (не)вежливо поинтересоваться: «А кто это тут такой интересный-незнакомый завёлся?». И будучи вышвырнутыми, позвать своих старших собратьев, чтобы те позвали своих. В итоге информационные волны разойдутся и от слухов, и от мелких газет, которые точно не пропустят такого повода и, быть может, от относительно крупных, если новость окажется «в струю» или им дадут денег, чтобы точно оказалась.

А там и имя «неизвестного наставника новой боевой школы» можно открыть. Чтобы уж точно наделать самого громкого шума.

Само собой, имеются и иные пути, часто много более простые. К примеру, миньон может наведаться в гости к одному из старых друзей (лучше нескольким) и «проговориться» о затее передать опыт молодёжи, а те уже послужат вольными или невольными рекламными агентами, причём сразу именно среди целевой аудитории. Однако после некоторых размышлений мы с «ближним кругом» пришли к выводу, что вариант «народного Мастера», который действительно открыл школу, чтобы найти таланты и передать им свой опыт — предпочтительнее.

Пусть мы и нацелены в большей степени на талантливых воителей-аристократов, коих в Столице заметно больше (талантливые, но бедные в основном обитают ближе к границам аномалий с их благотворной энергетикой и годными для добычи полезных ингредиентов монстрами), закрывать дорогу даровитым выходцам из простонародья тоже не хотелось. А это непременно произойдёт, если сразу действовать через влиятельных знакомцев отставного высшего генерала.