Вскоре прибыл новый отряд местных гвардейцев, который со всем почтением препроводил меня в обширный зимний сад, где ожидал сам хозяин замка. Без семьи, естественно.

Примечания:

Пункт тапкоприёма открыт)

Автор и Куроме выражают признательность тем, кто поддерживает текст на Бусти или делает пожертвования на Тёмный Алтарь Печенек.

А.Н. — бечено.

— Приветствую вас в моём городе и замке, — вежливо, но без тени раболепства поклонился встретивший меня мужчина в светлом костюме.

Выглядел он, надо сказать, гораздо лучше, чем в тот раз, когда я воспринимала его через органы восприятия ныне окончательно мёртвого Камуи.

— Благодарю, лорд, — отвечаю ему взаимностью.

Не люблю все эти реверансы, но остаться стоять с прямой спиной или ответить скупым кивком — означало бы игнорирование простой вежливости и бессмысленное оскорбление собеседника. Северное королевство это не Империя, где можно ссылаться на привилегию от Императора. Да и там я не полностью отказалась от уважительных поклонов в адрес тех, кто этого (на мой взгляд) заслуживает. А мой нынешний собеседник, насколько я знаю, из достойных людей. Не без изъянов, ибо кто тут без греха, но изъяны те перекрыты положительными качествами.

С запасом.

— Не ожидал, что на мой призыв о встрече ответят столь рано. И не сочтите за грубость, но я предполагал увидеть другого человека, — сказал синеволосый и синеглазый мужчина (на самом деле его глаза и волосы были скорее своеобразного, достаточно тёмного тускловатого-синего цвета, но это детали) с явно прозвучавшей в словах просьбой представиться.

Не узнал. Но всё равно осторожничает: я чувствовала сильного одарённого, находящегося относительно неподалёку. Видимо, владетель привлёк главу здешней Школы Боя. Осторожный.

К счастью, сохранять инкогнито или делиться секретами я изначально не собиралась, так что ничего страшного.

— Понимаю. Общаться с тем, кто вас выручил, вам, вероятно, показалось бы комфортнее. Но после получения подразумевающей срочность и важность шифрограммы я решила, что будет удобнее минимизировать количество ступеней в цепи посредников, — вижу, как собеседник, от которого не укрылось «я решила», удивлённо выгибает бровь и с новым интересом вглядывается в лицо не узнанной им представительницы имперской службы разведки.

Судя по тем эмоциям, что удалось ощутить через марионетку, мой визави довольно скоро сделал предположение о личности молодой гостьи… И сначала сам себе не поверил, но потом провёл быстрый анализ и таки пришёл к единственному убедительному выводу, который подтвердил первоначальное предположение. В связи с чем мужчина резко ощутил сильный страх, причём не только и не столько за себя. Однако быстро этот страх подавил и в конце почувствовал надежду.

И всё это за несколько секунд. Интересный коктейль. Что ж, предварительные оценки личности оправдываются: и умён, и дисциплинирован, и решителен.

Со стороны ошивающегося где-то неподалёку воителя пусть и удалось почувствовать возросшее напряжение, но скрытое. Своё присутствие этот, очевидно, Мастер скрывал достаточно неплохо, как и испытываемые эмоции; кто-то другой (лишённый моей, признаться, уникальной духовной чувствительности) этого персонажа, скорее всего, и вовсе не заметил бы.

— И да: как вы уже могли догадаться, меня зовут Куроме. Я возглавляю присланную из имперской Столицы боевую группу разведки. А с некоторых пор и в связи с экстренными обстоятельствами взяла на себя также временные обязанности по управлению провинцией Скара.

— Очень польщён личным визитом той, кого называют третьей сильнейшей в Империи, — добавил лорд, обозначив ещё один неглубокий поклон — опаска подталкивала склониться сильнее, но дворянская гордость победила, не позволив вежливости превратиться в унижение, несмотря ни на что.

И это правильно: не люблю тех, кто передо мной унижается. А вот за то, что всё это время мужчина продолжал внимательно следить за реакцией на свои слова — ему можно поставить дополнительный плюс. Видно, что старается прочитать собеседницу и подстроить дальнейшую манеру общения под увиденное. Гордый, но не спесивый — и умеет довольно быстро соображать.

Люблю таких людей. И ценю тем выше, чем реже они встречаются во властной верхушке.

— Даже до нашего захолустья доходили слухи о хозяйке потерянного века назад Императорского Орудия, — тем временем продолжал говорить феодал. — Яцуфуса, недавно обретённая наследницей своего прошлого владельца, и сегодня внушает трепет противникам Империи.

«Угу, знаем мы, какие слухи до вас добрались, — хмыкнула я мысленно. — Злобная некромантка-некрофилка-полудемон, искусственно выведенная в подземельях Службы разведки из генетического материала Мертвителя, чтобы нести смерть и опустошение. А теперь направленная на Север, дабы убить всех жителей королевства и съесть все конфеты. Вот такой «трепет» мы вместе с Яцу внушаем всяким легковерным и мало информированным личностям.

А, забыла! Ещё я по утрам вместо какао с печеньками употребляю кровь свежевыжатых младенцев с глазными яблоками предателей отчизны (всё, разумеется, извлекается непосредственно перед употреблением, для свежести продукта). И вечером не способна спокойно уснуть, не учинив предварительно массовой резни».

П — пропаганда. Я, конечно, преувеличивала, игнорируя близкие к истине слухи и вспоминая самые грязные и дурацкие, но последние как раз парадоксальным образом имели наибольшую популярность, так как их поддерживало государство, что быстро пересело с ранее нахлёстывавшегося конька «какой-то там незаслуженно превозносимой сопливой слабачки». Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что и про Эсдес рассказывали похожие бредни, пусть менее грязные (мазать чёрно-ало-коричневым Повелительницу Падали удобнее, чем Повелительницу Льда: у нас слишком разная, так сказать, цветовая гамма).

И пусть Герман был достаточно умен и информирован, отчего не верил всему тому творчеству душевнобольных, которое пытались объявить достоверной информацией о злобной имперской некромантке. Но «осадочек» от всего этого появился даже у него. Ибо трудно не заметить подавляемого волей страха перед «монстром», пусть перемешанного с естественной настороженностью и надеждой.

— Как меня только не называют, — произношу вслух под пренебрежительное движение кистью. — Сила и известность имеют не только преимущества, но и недостатки. Я бы даже сказала, у последней именно минусов изрядно больше, — кривовато усмехаюсь я, «разоткровенничавшись» и тем самым показывая «человеческое лицо» живого (а потому особенно непредсказуемого!) и, возможно, нестабильного оружия массового поражения, коим я виделась в глазах лорда чужой страны. — Знали бы вы, как порою раздражают все эти совершенно вопиющие сплетни, в которые, тем не менее, верят много охотнее, чем в скучную правду…

— О! Моя прелестная гостья может не сомневаться, что я более чем осведомлён о подобных превратностях публичной славы, — сказал заметно расслабившийся и приободрившийся мужчина. — Могу ли я, в качестве извинений за то, что заставил даму вновь пережить неприятные воспоминания, пригласить вас на экскурсию по зимнему саду обители рода Рюген? — галантно предложили мне. — Он, безусловно, не обладает тысячелетний историей, подобно тому, что находится в Императорском Дворце — но, поверьте, тоже способен удивить.

— Почему бы и нет? Я бывала во Дворце, в том числе и в его главном саду, так что будет интересно сравнить, — с благосклонным кивком соглашаюсь прогуляться и поучаствовать в лёгкой беседе, она же — теперь уже более глубокое взаимное прощупывание сторон.

В конце концов, навыки общения с представителями элит мне и так и так нужно нарабатывать. И плевать, что лорд Рюген — северянин. Что бы себе ни думали националисты «королевства с многовековой историей и совершенно уникальной, не связанной с проклятой империей культурой», но за столетия вассалитета обычаи и нормы Северного королевства, особенно его аристократии, очень тесно переплелась с нашими. Это если они вообще существовали, те культура и аристократия, а не (как утверждают имперские историки) находились на зачаточном уровне разрозненных племён, которым Императоры принесли свет истинной цивилизации.