В итоге сошлись на том, чтобы временно перейти в состояние повышенной боевой готовности. Надженда попросила всех не покидать базу и близлежащие территории, не увлекаться выпивкой и внимательно следить за окружением, подмечая любую подозрительную активность — по крайней мере, до тех пор, пока она не сумеет прояснить текущую обстановку у преданных делу революции агентов в рядах сил Империи. Возражений не последовало: вся их группа и без того оставалась в сборе и неотложных миссий не имела.
Ну, а желание некоторых пройтись по столичным магазинам можно временно поумерить.
Когда совещание окончилось, Акаме снова отправилась в комнату Леоне. Внешне малоэмоциональная, убийца сильно переживала и почти всё время находилась рядом с заснувшей подругой, желая поддержать её хотя бы так, и отправилась спать, лишь когда Булат пообещал заменить её до утра. Впрочем, через пару часов Акаме снова вернулась, заменив старшего друга.
Утром, ближе к полудню, когда Леоне проснулась, она, к радости Акаме и остальных, почувствовала себя немного, но лучше. Вечером прибыл врач. Обросший лёгкой щетиной мужчина средне-старшего возраста с уставшими глазами человека, давно привыкшего видеть чужую боль, надежду и отчаяние, внимательно осмотрел девушку, провёл какие-то экспресс-анализы и пришёл к выводу, что она, скорее всего, не отравлена. Также он убедился, что обычные раны регенерируют с прежней практически молниеносной скоростью, а те, что оставлены непонятным (возможно, артефактным) оружием — тоже затягиваются, пусть и медленно. Кроме того, усиленный активированным тейгу организм продолжает успешно подавлять инфекцию в брюшной полости — разрастания разного рода заражений можно не опасаться.
Тем не менее, врач настоял на проведении операции, дабы ликвидировать очаги инфекции, напрягающие резервы организма, а также зашить повреждения органов брюшной полости, кои сами по себе будут затягиваться слишком долго — и не факт, что естественный процесс пройдёт без последствий для ослабленной ранами пациентки.
Акаме очень сильно переживала за подругу, просидев рядом с дверью всё время операции. С ней рядом переживала Майн вместе с Шелли. Запыхавшегося Лаббака, явившегося к дверям в медкабинет в белом халате и шапочке, розоволосая снайпер, обнаружившая такую удобную цель для сброса стресса, сразу попыталась обругать и прогнать. Однако к стыду Майн, «травоголового извращенца» пригласили на операцию в качестве ассистента, а она своими криками лишь задерживала врача, который ждал только помощника, способного управлять проводящими духовную силу нитями. Булат, что вызвался заменить Акаме на кухне, смог заглянуть всего пару раз. Надженда тоже несколько раз отвлекалась от бумажной работы и заходила к своим подопечным, неизменно придавая всем уверенности и спокойствия.
Операция прошла ожидаемо успешно, что, тем не менее, не отменило радости сдружившихся рейдовцев, когда они об этом узнали. Врач вскрыл живот, промыл временно извлечённый наружу кишечник и освобождённую от него брюшную полость. После он с помощью Лаббака и набора хирургических нитей, над которыми зеленоволосый предварительно провёл ряд манипуляций своим артефактом, зашил повреждения внутренностей, а затем — предварительно уложив всё на место — послойно стянул теми же духовно-активными хирургическими нитями ткани живота. Завершив операцию, хирург убрал капельницу с наркозом (разовую анестезию организм воительницы мог и побороть) и снова надел на спящую пациентку артефактный пояс, который для операции пришлось убрать. Довольный доктор и его помощник — стянувший свою шапочку, взопревший и с лицом, принявшим оттенок, похожий на волосы — дружно уверили, что всё прошло отлично: они всё починили, поставили новую капельницу (уже с питательным раствором), а возращённый на место Лионель запустил регенерацию. Теперь пациентке остаётся лишь отдыхать и восстанавливаться.
Доверенный медик провёл на базе Ночного Рейда всю ночь, отбыв лишь утром, после осмотра проснувшейся пациентки, для которой он составил диету на ближайшие недели, а также выписал ряд препаратов. С собой врач, пусть и сочувствующий революции, однако от этого ничуть не растерявший любви к деньгам, забрал увесистый кошель с золотыми монетами. Впрочем, жадности никто из борцов с режимом не демонстрировал. Тем более, что в ход пошли не личные деньги революционных убийц или их главы, а те средства, что предусмотрительная Надженда заранее приберегла на такие случаи.
Леоне уверенно шла на поправку. Послеоперационный шрам превратился в тонкую полоску в течение первых суток, а вместе с этим вернулся и аппетит. Однако порезы, которых блондинка почему-то очень стеснялась и пускай зашитая, но всё ещё беспокоящая её проникающая рана живота заживали очень медленно, отчего «хищнице» по первости пришлось довольствоваться крайне щадящей пищей, которой Акаме кормила свою «ворчащую и требующую мяса львицу» с ложечки.
Через несколько дней всё вошло в привычную колею. Командир выяснила, что вроде бы на Ночной Рейд никто охоту не объявлял: высококлассных воителей в количествах, достаточных для такой операции, в пределах Столицы как не было, так и не появилось. Конечно, это если говорить об одной фракции. Однако объединение сил этих пауков в банке, по словам Надженды, являлось делом крайне маловероятным: современная Империя такова, что властные группировки скорее используют своих воителей, дабы подгадить конкурентам, нежели объединятся перед лицом общих проблем. Тем не менее, несмотря на это заключение, глава советовала подчинённым повременить с выходами в город, по крайней мере, без важного дела.
Всё-таки информация о противнице Леоне оказалась довольно противоречива: то ли она полицейская, то ли храмовая воительница, которую привлёк чуть ли не лично Демон Огр, то ли усиление от разведки… отношения с которой у столичной полиции в последние месяцы вообще-то подпортились. В общем, говорили много, но больше строили догадки, чем оперировали проверенной информацией. Правдивым мог оказаться любой вариант, в том числе и наиболее малоприятный для их небольшой организации.
Сама обладательница кошачьих ушек и впечатляющего бюста начала потихоньку ходить уже через несколько дней, а также выцарапала себе право питаться более существенными блюдами, нежели пустой бульон или водянистые каши. Остальные рейдовцы, глядя на столь явные признаки выздоровления, окончательно перестали волноваться за жизнь весёлой и немного сумасбродной соратницы.
На первый взгляд всё наладилось, войдя в привычную колею: пусть никто не ходил на миссии, не выбирался с базы за покупками, для встреч с агентами или просто на променад, но скука не мучила невольных бездельников: образовавшееся время пустили на тренировки, общение и самообразование. Однако, несмотря на общую бодрость, глаза большей части революционных убийц оставались задумчивыми. Столкновение с бандитским Мастером Боя, которое оставило тяжёлые травмы у Шелли, только-только восстановившейся и вернувшей относительную боеспособность, могло показаться единичной случайностью. Майн почти уверила себя, что так оно и есть. Но теперь, спустя немногим более месяца, эксцесс повторился уже с Леоне.
Это недвусмысленно обозначило неприятную закономерность: они не только убивают негодяев, но и способны погибнуть сами. Причём внезапно — и отнюдь не героически.
Если Акаме привыкла балансировать на острие клинка, в общем-то, слабо представляя иную жизнь, то остальные, в некоторой степени даже их мужчины, являющиеся бывшими армейскими офицерами, не совсем понимали, что такое теневая война на самом деле. Их революционная борьба — это не только приятные моменты, когда могущественные тейгуюзеры, словно ночные тени мщения, возникают в особняках прислужников преступного режима и прочих злодеев, напрасно мнящих себя неуязвимыми, а потом точно так же растворяются во тьме, оставляя после себя трупы и страх неотвратимого возмездия. Всегда есть риск провала и вероятность, что подобным образом поступят и с ними, обнаружив тайную базу и напав в самое неподходящее время. Ночной Рейд силён, но не неуязвим: каждого могут атаковать в любой момент, в любой ситуации и в любом месте.
