/* — здесь высокопоставленный обладатель почётного звания командира, не принимающий участия в управлении военным формированием или, тем более, боевых столкновениях, однако оказывающий подведомственной части своё покровительство посредством улучшения снабжения или помощи в решении различных вопросов, и имеющий преференции от своего положения. В условиях Империи — своеобразная синекура для богатых и родовитых, желающих ощутить свою сопричастность к армии, но не желающих получать соответствующее образование и карабкаться по служебной лестнице./

Могли ли они с друзьями, сидя в обороне и ожидая неизбежной смерти, подумать, что всё так обернётся? Разве только во сне. Сейчас он, Кляйн, сыт, здоров, отлично обмундирован и живёт в отличной, тёплой и сухой казарме. А ещё время от времени получает какие-то добавки в еду, что, как говорят, если усердно тренироваться и ухватить удачу за хвост, могут помочь стать настоящим воителем.

Красота! Чего ещё желать простому солдату?

Справедливости.

Он ясно помнил, как пришли арестовывать генерала Джона, как вокруг вдруг образовался сонм чужих солдат и воителей, что крутились вокруг и раздражали, словно кусачие платяные вши. Помнил, как кто-то из офицеров не выдержал и отреагировал на гнилые насмешки и выпады в свой адрес от наглых тыловых крыс. Помнил, как жёстко гасили вспыхнувший «бунт», как били палками и секли плетьми, как его, также избитого, словно мешок с дерьмом бросили в переполненную камеру. Как зубоскалили тюремщики, и даже их защитники из бывших учеников генерала оказались не в силах серьёзно изменить положение. Разве что хоть кормить начали, да самых слабых и израненных в медблок забрали. Помнил, как им с издёвкой и явным намёком на грязные обстоятельства рассказали о смерти генерала…

Нет, Кляйн с соратниками не забыли того плевка в лицо. Пускай они с благодарностью приняли помощь госпожи Куроме — что являлась одной из немногих власть имущих, которые служили своей стране, а не просто сосали из неё золото — и с готовностью согласились продолжить воевать за Империю под её патронажем.

Но они будут помнить. Не только добро, но и зло. Чтобы когда-нибудь в будущем спросить с предателей за все их грехи!

…Быть может, не столь уж и отдалённом.

Ведь не успел Кляйн, а также присоединившиеся к нему ветераны рассказать новичкам и половину баек, как их вместе с другими ротами выгнали на плац и объявили приказ о скрытном выдвижении части войск в сторону главного города провинции. А ещё там присутствовал сам Кей Ли — заместитель командира особого боевого отряда имперской службы разведки — который в своей знаменитой манере всех подбодрил и заявил, что они идут для усиления надёжных частей, призванных поддерживать порядок.

Намёк на то, что, возможно, им предстоит столкнуться с «ненадёжными» и их хозяевами, мало кто понял — но понявшие потом объяснили. Поэтому, несмотря на поганую погоду, шли с энтузиазмом.

Шли бить знатных воров и вражьих пособников!

* * *

— Ч-что это? — пробормотала Эрис, когда их небольшая кавалькада приблизилась к Скаре на четверть дневного перехода обычного всадника.

— Привет от твоей безумной «подружки»! — разразился лающим смехом Сюра.

Впереди вдоль дороги и словно бы до самого горизонта тянулись столбы с привязанными к ним трупами. Притом эти страшные дорожные указатели продолжали выстраиваться всё дальше от города: Эрис и её спутники прекрасно видели, как кучка рабочих и стражников суетилась вокруг нового столба, который поставили метров за сто от предыдущего. Совсем скоро они закончат свою работу и прикрепят к нему нового «постояльца», штабеля которых дожидались своей очереди в телеге. Люди не обращали особого внимания, с чем им приходится работать, и ворочали мёртвые тела с такими же эмоциями, как брёвна.

Была в этом зрелище какая-то страшная и отталкивающая механистичность. Словно конвейер смерти.

— Нет! — активно замотала головой девушка, отчего её светлые волосы выбились из-под спавшего с головы отороченного белым мехом тёплого капюшона. — Куроме, она не такая… Она способна на жестокость, но устраивать такое… Нет, я не верю в это!

— Не верит она, — с превосходством и затаённым торжеством хмыкнул сын премьер-министра. И уже к другому их спутнику:

— Айрон, расспроси этих. Потом догонишь и доложишь всё мне.

— Есть! — кивнул бывший военный моряк и, пришпорив своего могучего скакуна с примесью крови демонического зверя, унёсся вперёд.

— А разве мы не станем говорить с ними?

— Делать мне нечего. Тратить время на эту вонючую, пропахшую мертвечиной чернь, — презрительно скривился Сюра, который, несмотря на мимолётную радость показанного безумной сукой «истинного лица», всё равно был недоволен их телепортацией в северный регион и последующей за ней поездкой. — Или ты уже передумала встречаться со своей обожаемой Куроме?

— Не передумала! — решительно ответила Эрис. — Даже если ты и твои информаторы правы и это устроила она, я должна с ней поговорить. У неё ведь были причины для… решительных действий. Просто… просто это зашло слишком далеко. И я должна помочь! Вот!

В городе оказалось не лучше. Очень много зло и внимательно зыркающей стражи и патрулей из хорошо вооружённых солдат. Площади, почти каждая из которых стала местом публичной казни, разрушенные здания в центральном районе. Гнетущая атмосфера.

Хотя, что странно, на местных жителей она давила не слишком сильно. Не на всех, конечно: хватало подавленных и потерянных взглядов — но не меньше встречалось и улыбок, и даже какого-то воодушевления. Неужели кто-то может вести себя подобным образом, когда вокруг творится такое? Большинство прохожих, впрочем, не обращали на происходящее внимания, погружённые в свои повседневные дела.

Люди — это существа, которые способны приспособится ко всему, что не убивает их вот прямо сейчас.

Несколько раз они натыкались и на вовсе уж странное и, с точки зрения Эрис, гадкое и страшное: казнь смешивали с платным аттракционом. В защищённой с трёх сторон щитовой конструкции находился казнимый, а перед ним с открытой стороны выстраивалась очередь из людей, которые под надзором стражи покупали у специального человека камни, которые после бросали в несчастного с распухшим от синяков окровавленным лицом.

Азартные крики, споры о том, кто из скинувшихся станет бросать, глухие вскрики несчастного после «удачного» броска, что тут же заглушались радостными возгласами…

Кошмар! Словно не цивилизованные имперцы, а какие-то южные дикари! Варвары! Неужели и это тоже устроила Куроме?!

Эрис уже знала, что тела на столбах — со всей определённостью распоряжение Куроме. Айрон расспросил тех людей и рассказал остальной Дикой Охоте. В последнее время палачи сбиваются с ног, а площади переполнены «благородными и знаменитыми» постояльцами, поэтому трупы тех, кто попроще, приказали развесить на столбах вдоль центральных дорог, снабдив табличками с их преступлениями. Они видели эти таблички. Убийц, грабителей и вражеских агентов действительно нужно казнить по закону. Хоть и без столь… дикарской показательности.

Но там ведь были и просто казнокрады, мошенники, коррупционеры и их пособники. Разве имперское право не рассматривает данные проступки, как преступления средней и низкой тяжести? Да и дворян обычно не приговаривают к смерти, разве что за громкие политические преступления или нечто и вовсе уж вопиющее; чаще наказаниями для благородных служат штрафы и ссылка.

Но тут и так дальняя граница Империи, а Куроме если вообще была замечена в особом отношении к аристократии, то со знаком «минус». Так что как бы Эрис ни хотелось это отрицать, но её подруга вполне могла опуститься до подобных зверств. Тем более после гибели Натала. Он был удивительно добрым и светлым человеком, особенно для убийцы, и положительно влиял на Куроме, которая обычно прислушивалась к мнению лучшего друга.

Почему, ну почему такой, как он — погиб? Это несправедливо, несправедливо! И она так и не написала ему ни одного письма после их расставания. Наверное, он подумал, что она его забыла...